Дуглаc Абрамс - Потерянный дневник дона Хуана

• Название: Потерянный дневник дона Хуана
• Автор: Дуглаc Абрамс
• Издательство: АСТ
• Жанр: Современная проза
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-17-039652-8

Как удалось автору найти новый, скрытый смысл в легенде о доне Хуане Тенорио, вошедшем в мировую литературу под именем дона Жуана?

Как удалось превратить историю великого соблазнителя в историю великого влюбленного?

Что скрывается за известным преданием о прекрасной донье Анне и безжалостном Каменном Госте?

Дуглас Карлтон Абрамс представляет читателям свою собственную — совершенно оригинальную — историю дона Хуана. Историю, в которой вымысел переплетен с фактами, а полет фантазии соседствует с реальными событиями…

---

Каждое блюдо донья Анна вкушала с неизменным удовольствием. В конце концов командор не выдержал, наклонился и что-то прошептал ей на ушко, после чего она взяла салфетку, вытерла измазанные соусом руки и аккуратно промокнула уголки рта.

Наконец принесли десерт. Тут были зеленоватые ломтики дыни, гранаты с надрезанной красной кожурой и жемчужный виноград. А венчали пиршество всевозможные сласти — фруктовые пироги, яичные желтки в сахаре, миндальные пирожные, сыры, оливки и лакричные пастилки. Пробуя то и другое, донья Анна опять чересчур увлеклась — она тихонько стонала и причмокивала от удовольствия. Сейчас она была похожа на актрису, которая забыла свою роль и пустилась во все тяжкие.

Я поймал себя на том, что, поедая ломтик сочной дыни, тоже причмокиваю и облизываюсь. Альма, не желая отставать, начала сладко постанывать, отправляя в рот ягоды с большой виноградной кисти. Маркиз, который до этого беззвучно поглощал ягодный пирог, перестал жевать и поочередно взглянул на каждого из нас. Его взгляд задержался на донье Анне, которая теперь занялась бесчисленными зернышками граната. Возможно, он не хотел оставлять ее в неловком положении, а возможно, просто решил разделить наше удовольствие. Так или иначе, он тоже принялся стонать и причмокивать, и клубничная начинка потекла по его подбородку, словно кровь.

Остальные гости, не желая обидеть хозяина, вынуждены были присоединиться к нашему хору. Доедая миндальные пирожные, сыр, оливки и конфеты, они старались как можно громче выразить свое удовольствие. Донью Анну наши музыкальные упражнения привели в восторг. Один лишь командор не одобрял этот языческий разгул. Он отодвинул стул, взял дочь за руку и сказал:

— Бой быков вот-вот начнется.

При этом он неодобрительно посмотрел в мою сторону, как будто именно я был виновником всего этого безобразия. Или, возможно, он просто заметил взгляды, которые я украдкой бросал на его дочь.

Насытившись, но не утолив своей жажды, я отправился на балкон вместе с другими. Правда, теперь я думал не только о донье Анне, но и о своих друзьях, ведь в числе тореадоров будут дон Хосе и дон Эрнан. Я волновался за них. В прошлом месяце погибли три тореадора, хотя быков было вдвое меньше, чем сегодня.

Бой быков

Площадь успели огородить, а напротив собора специально для короля разбили просторный голубой шатер. Там же восседали мэр и другие сановники, как светские, так и церковные, в числе которых, разумеется, был и верховный инквизитор. Несколько лет назад был издан указ, который запрещал священнослужителям посещать подобные зрелища, однако никто не собирался выполнять это требование, и его пришлось отменить. К счастью для нас, инквизиторы тоже увлекаются боями быков и даже расценивают их как достойную жертву во славу Спасителя. Бесчисленные зрители столпились за изгородью, наскоро сколоченной из неотесанных бревен. Тот, кто успел, укрылся в тени галереи, остальным пришлось стоять под палящим солнцем.

После того как король занял свое место, публике представили дона Хосе, дона Эрнана и других участников предстоящего боя. Как всегда бывало перед сражением, они выпили за обедом слишком много вина, и эта невоздержанность могла дорого обойтись каждому из них. Рога быков, по традиции, специально затачивали, чтобы сделать зрелище более захватывающим. Участники были одеты в красные туники и черные шляпы с плюмажем. Шляпу дона Хосе украшало голубое страусиное перо, а шляпу дона Эрнана — красное. Каждый был вооружен шпагой и кинжалом.

Дон Эрнан повязал шею красным шарфом, показывая таким образом своей любовнице, что предстоящий подвиг он посвящает ей. Чтобы произвести впечатление на донью Анну, в какое-то мгновение мне тоже захотелось принять участие в состязании, однако этот порыв быстро улетучился. Перспектива рисковать собственной жизнью ради эфемерной славы, не слишком привлекала меня. Я предпочитал добиваться высочайшего из удовольствий, а не тешить свое тщеславие.

В знак уважения к публике тореадоры по кругу объехали арену верхом на лошадях, глаза которых были прикрыты шорами. После этого из загона выпустили две дюжины быков. Не теряя времени, тореадоры принялись вонзать в их бока стальные пики, стараясь при этом провернуть наконечник в теле животного. Я заметил, как дон Хосе подъехал к быку сбоку и, резко откинувшись в седле, умело воткнул свою пику, а потом — вторую и третью. Я закричал во все горло, стараясь поддержать его.

По черным спинам быков стекали алые струйки крови. Люди в толпе продолжали болтать между собою, и меня опечалило их явное пренебрежение к тореадорам, которые подвергали себя такой опасности. В толпе продавали лимонад и клубнику, и, чтобы придать зрелищу остроту, на арену выпустили дюжину кошек.

В толпе послышался смех, когда один из торговцев побежал от быка и спрятался в бочке, а другой прыгнул в фонтан. Он даже взобрался на статую Гермеса, будто бык мог растерзать его прямо в фонтане.

Я пристально всматривался в скопище быков, людей и лошадей на арене. В какой-то момент мне показалось, что победа достанется дону Хосе, которому удалось вонзить в быка больше лезвий, чем кому-либо другому. Однако потом мое внимание отвлек дон Эрнан, чей огромный красный шарф развевался на ветру. Его дела были совсем плохи. Большой бык, с которым он сражался, выбил его из седла. Честь тореадора требовала довести начатое до конца. Он храбро вскочил на ноги и бросился на быка с обнаженной шпагой. Меня всегда удивляло, что зрители одинаково болеют за быка и за тореадора, непременно желая увидеть, как отчаянно защищается животное перед своим неизбежным концом.

Этот бык, с мощной шеей и огромными рогами, выглядел поистине устрашающе. Острые пики покрывали его спину подобно щетине и приводили животное в ярость. Страдание придавало ему сил, в то время как силы его противника были уже на исходе. В какой-то момент мой друг попытался увернуться от быка, но не успел. Один из рогов вонзился ему в плечо, и дон Эрнан упал. Все замерли, переживая за него, но, согласно правилам, никто не мог прийти ему на помощь. С бьющимся сердцем я наблюдал, как дон Эрнан, снова поднялся на ноги и направил клинок шпаги навстречу быку. На этот раз мой бедный, тяжело раненный друг, не успел нанести ни единого удара, прежде чем бык поддел его рогами и снова бросил на землю. Я сжал кулаки и мысленно взмолился: «Матерь Божья, пожалуйста, яви свое милосердие!» Однако дон Эрнан больше не поднялся.

— Папа! — послышался вдруг тоненький голос.

В ту же минуту все увидели, как маленький мальчик, не старше восьми-девяти лет, выскочив из палатки, перепрыгнул через ограждение и побежал к дону Эрнану. Бык развернулся в его сторону. Толпа замерла от ужаса, видя, как огромное животное, тяжело стуча копытами, несется прямо на мальчика с явным намерением растерзать. Никакой закон чести не мог оправдать гибели ребенка.

Куда смотрела стража? Куда смотрели тореадоры? Все они продолжали сражаться с другими быками, и прийти на помощь мальчику было решительно некому. Не раздумывая ни секунды, я спрыгнул с балкона на крышу галереи, а оттуда на землю. Не обращая внимания на боль в ноге, я устремился вперед что было сил.

Мальчик стоял, оцепенев от страха. Бык приближался, теперь его отделяли от ребенка лишь несколько футов. Безумные глаза и смертоносные рога сулили только одно: еще мгновение — и сын отправится вслед за отцом. Буквально в последнюю секунду я отчаянно оттолкнул мальчика, и мы оба покатились по земле. На этот раз один из тореадоров успел подхватить малыша к себе в седло.

Бык круто развернулся, и помчался прямо на меня. Он высунул язык, с которого стекала слюна, и ревел, как обезумевший минотавр. На его спине поблескивала кровавая лужа. Времени на раздумья у меня не было. Быстро оглядевшись, я увидел бочку и запрыгнул в нее. Бык ударил бочку рогами, и она разлетелась в щепки. Прямо перед собой я увидел его заостренные рога и, плохо соображая от страха, пустился бежать. Бык был так близко, что я чувствовал его дыхание и едва не упал снова, заслышав его оглушительный рев. Дон Хосе устремился мне на помощь, но я не успел вскочить на его лошадь — бык был совсем близко. Дон Хосе поскакал прочь, а я бежал рядом. Бык гнался за нами по широкому кругу, наклонив голову и явно намереваясь поддеть меня или лошадь своими изогнутыми рогами. Надежды на спасение почти не осталось… Буквально в последний миг мне удалось отпрыгнуть в сторону и выхватить шпагу. Я развернулся к быку и вонзил клинок в его огромную шею. Не желая сдаваться, бык рванулся в сторону, и моя шпага осталась в его теле. Дон Хосе привстал на стременах и, словно гарпун, глубоко вонзил свою шпагу в его загривок. Оба наши лезвия наконец попали в смертоносную точку, и бык, резко остановившись, рухнул на колени, после чего упал замертво.