Альфред Штекли - Галилей

• Название: Галилей
• Автор: Альфред Штекли
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1972

Настоящая биография написана на основании изучения всех сохранившихся до наших дней материалов, касающихся жизни Галилея, — его огромной переписки, его сочинений, документов инквизиции и заметок, относящихся к истории его научных открытий и частной жизни. Они опубликованы в двадцатитомном персональном издании Галилея.

---

Бросалось в глаза, что граница между освещенной частью Луны и остальной, темной, не выглядела четко очерченной овальной линией, как это должно было быть у абсолютно сферического тела, а была извилистой, ломаной, зазубренной. Это значило, что поверхность Луны неровна — изрезанность ее ландшафта и давала такие «зазубрины». Кроме того, на темной части Луны были видны отдельные светлые точки, словно вершины, а на освещенном серпе ее — множество темных пятнышек — впадин. То, как постепенно менялся их вид, заставляло думать о Земле: ведь подобную картину можно наблюдать где-нибудь в горах, когда начинается восход! Долины еще объяты мраком, а обступающие их вершины уже сверкают. Чем выше поднимается солнце, тем заметней уменьшаются тени земных впадин — подобным же образом светлеют и лунные пятна!

О, луна совсем не походила на идеальный шар из «небесной материи»! Все, что Галилей видел, вынуждало вспоминать грешную нашу Землю. Вечному противопоставлению «земного» «небесному» пришел конец.

У него в руках был замечательный инструмент! Стоило только посмотреть на звездное небо, как становилось ясно, что звезд в несколько раз больше, чем видишь простым глазом. Это тоже пренеприятнейший сюрприз для тех, кто полагает, что «невидимых» звезд не может существовать: если цель звезды светить человеку, то она должна быть ему видна!

Млечный Путь поразил Галилея. Еще одно открытие! Разрешен давний спор о Млечном Пути: это не уплотнение земных испарений, принадлежащее «подлунному миру», а скопление множества звезд!

На следующую ночь, на пятые или шестые сутки после новолуния, он возобновил наблюдения. Более темные части Луны, которые обычно называли пятнами, не везде были одинаковы, выделялись места, несколько более светлые. Одно из больших пятен имело два длинных и сильно освещенных горных хребта.

Среди пятен самых различных очертаний Галилей обратил внимание на огромного размера впадину, лежавшую почти посредине лунного диска. Его удивила ее форма. По краям круглой чаши вздымались высокие валы. На ум невольно пришла мысль о гигантском амфитеатре!

Когда солнце только начинало освещать крутые склоны «амфитеатра», пространство внутри него оставалось темным, когда же солнце поднималось достаточно высоко, то и дно чаши заливало светом. В том, что это гигантское углубление, Галилей не сомневался: темная часть «амфитеатра» всегда находилась с той стороны, откуда светило солнце, а напротив лежала освещенная его часть.

Луна приближалась к первой четверти. Внизу нижнего ее рога Галилей обнаружил громадный темный клин, врезающийся в освещенную часть Луны. Часа через два он заметил, как посреди этого клина начала выступать какая-то блестящая вершина, похожая на треугольник, затем рядом появились еще три. Наконец незадолго до захода Луны главная вершина, все более увеличиваясь, слилась с остальной освещенной частью. Теперь она напоминала большой и высокий мыс, окруженный тремя сверкающими вершинами. Опять на ум приходила Земля: встающее солнце прежде всего освещает пики высочайших гор, потом склоны и наконец долины.

Стоял холодный и сырой декабрь. При его болезни не было ничего страшнее сырости и стужи. Но Галилей, обычно столь осторожный, словно забыл об опасности. Вечер за вечером, ночь за ночью продолжал он наблюдения. Он стал более искусен в обращении со зрительной трубой, сделал ряд усовершенствований, облегчавших работу. Заметив, что малейшее непроизвольное движение, едва ощутимое дрожание руки и даже дыхание мешают наблюдениям, он стал еще старательней закреплять трубу на подставке.

Днем, когда не надо было идти в университет или заниматься с пансионерами, он продолжал работать над созданием еще лучшего инструмента. Чуть ли не все сутки были до предела насыщены трудом.

Изучая Луну в разных фазах, Галилей отмечал, как при различном освещении меняется вид пятен. Факты, доказывающие, что пятна на Луне объясняются именно неровностью ее поверхности, а не различной прозрачностью частей ее тела, множились час от часу. Он старался проводить наблюдения с особой тщательностью, тут же записывал увиденное, делал зарисовки.

После полнолуния он опять изучал поразивший его «амфитеатр». По его расчетам выходило, что высота отдельных лунных гор превышает четыре итальянские мили, то есть они значительно выше, чем горы на Земле, наибольшие из которых, как тогда полагали, не достигают и мили. «Амфитеатр» становился слишком внушительным. Исполинскую круглую впадину Галилей предпочел сравнить с целой страной. Она бы походила, например, на Богемию, если бы та была окружена огромными горами.

В те зимние недели он больше ночей провел под открытым небом, чем в комнате.

Необычный мир, открывшийся взору Галилея, наполнил его радостью и волнением. Он, и обычно страдавший бессонницей, почти перестал спать. Его открытия опрокидывали важнейшие положения астрономии и философии. Они возвещали о заре нового мировоззрения. Это было великое счастье — первым из людей увидеть вселенную иной, чем она представлялась на протяжении веков![4] Давно уже философы и астрономы спорили, светятся ли планеты собственным светом или лишь отражают свет Солнца. Джордано Бруно не уставал повторять: звезды — это солнца, а планеты — земли, они по природе своей темны, а блеск их — только отраженные солнечные лучи. Но эта мысль оставалась чисто умозрительным заключением, и многие астрономы ее не разделяли.

И вот теперь он, Галилей, нашел довод, подкрепляющий правоту Ноланца! Наблюдая небо в зрительную трубу, он заметил разницу между тем, как выглядят планеты и как — фиксированные звезды. Первые казались круглыми, вроде маленьких полных лун, а последние походили на мерцающие огни с колеблющимися вокруг лучами!

Зрительная труба позволила Галилею найти подтверждение мыслей, в истинности которых он был убежден. Он полагал, что менее освещенные части Луны, обычно называемые пятнами, если сравнивать Луну с Землей, скорее всего соответствовали бы морям, а более освещенные — суше. Он и прежде думал, что если бы с большого расстояния взглянуть на земной шар, залитый солнечными лучами, то суша казалась бы более освещенной, чем моря.

Много лет назад, наблюдая так называемый вторичный, или пепельный, свет Луны, он говорил своим ученикам, что это не собственный ее свет, а отражение света, который она получает от самой Земли. Как Луна освещает Землю отраженными солнечными лучами, так и Земля, в свою очередь, освещает поверхность Луны. Еще один довод в пользу того, что между «небесной» Луной и нашей Землей нет непримиримого различия, еще один довод, подтверждающий подобие Луны и Земли!

Продолжая наблюдения, 7 января 1610 года Галилей заметил рядом с Юпитером три маленькие звездочки, их расположение и блеск несколько его удивили, но он отнес их к числу фиксированных звезд. Однако на следующую ночь, «влекомый неведомой судьбой», он снова стал их отыскивать и нашел. Но — странное дело! — их расположение было совсем иным. Галилей не мог объяснить себе, как это Юпитер оказался восточнее всех трех звезд, когда вчера две из них находились к востоку от Юпитера, а одна — к западу.

С нетерпением ждал он следующей ночи, но напрасно, возобновить наблюдения не удалось: все небо было затянуто тучами.

10 января Галилей обнаружил, что положение, звезд, «сопутствующих Юпитеру», снова изменилось. Объяснить это движением самого Юпитера было невозможно. Следовательно… «Сменив сомнения на восторг», Галилей понял, что причина этих перемен не в Юпитере, а в перемещении самих звездочек. Выводы, которые отсюда вытекали, были столь значительны, что захватывало дыхание. Следовало быть особенно осторожным и вести наблюдения с предельной тщательностью. На следующую ночь последние сомнения исчезли: найденные звездочки движутся, они совершают свои обращения вокруг Юпитера! Он, стало быть, открыл новые планеты!

К этому времени Галилей создал самую совершенную из всех своих зрительных труб — она давала тридцатикратное увеличение.

13 января Галилей обнаруживает рядом с Юпитером и четвертую звездочку. Дальнейшие наблюдения подтверждали: вокруг Юпитера вращаются четыре планеты.

Птолемеева система и представления перипатетиков о космосе получили сокрушительный удар: учение о Земле как центре вселенной, единственном центре всех небесных движений, рушилось.

Новая зрительная труба позволила также увидеть еще большее количество звезд — их стало, по крайней мере, в десять раз больше, чем при наблюдениях невооруженным глазом. Привычные очертания созвездий, знакомые по небесным картам и астрономическим книгам, очень сильно менялись. Там, например, где прежде насчитывали девять звезд, он увидел еще восемьдесят, где шесть, там еще более сорока.

Млечный Путь тоже не остался исключением: другие подобные ему беловатые «облака», считавшиеся более плотными частями неба, тоже оказались скоплением светил. Звезды, которые до сих пор назывались «туманными», в свою очередь также предстали как собрания звездочек. Куда ни направишь зрительную трубу, везде новые и новые светила. Звезд было почти невероятное множество! А если создать лучший инструмент, то сколько откроется неведомых и теперь еще светил!