Евгений Орел - Черно-белый Чернобыль

• Название: Черно-белый Чернобыль
• Автор: Евгений Орел
• Жанр: Русское современное

На момент аварии на Чернобыльской АЭС Евгений Орел жил в г. Припять и работал в городском финансовом отделе. «Чёрно-белый Чернобыль» написан на основе авторских впечатлений и находится на стыке документальной повести и публицистики, представляя собой отчасти срез общества середины 80-х годов прошлого столетия.

Техническая сторона катастрофы в работе почти не затронута. Снабдив название повести скромным подзаголовком «Записки обывателя», автор фокусируется на психологических аспектах послеаварийного периода. Здесь и порядочность, и нечестность, и трагедия, и любовь, потому что такова она жизнь в её сложности и многообразии.

---

Евгений Орел Черно-белый Чернобыль

Записки обывателя

Слово о книге

...

Воспоминания о Чернобыле Евгения Орла – книга чрезвычайно интересная, и не только потому, что автор был очевидцем чернобыльских событий 86-го года, ведь существуют и другие мемуары – непосредственных ликвидаторов или ответственных лиц, руководивших ликвидацией последствий и эвакуацией. Были опубликованы и документальные воспоминания, и дневники, и стихи на эту тему. Но «Чёрно-белый Чернобыль» – вещь уникальная в том плане, что это одновременно и воспоминания – причём не просто частного лица, а человека, по роду своей работы принимавшего и выслушивавшего сотни людей, и эвакуированных и ликвидаторов. Да и сам Орёл был во время взрыва и следующих нескольких дней непосредственно в Припяти, и приезжал туда несколько раз после взрыва.

Однако это не только воспоминания, но полноценная художественная проза, хоть и с участием не выдуманных персонажей, а живых, настоящих людей, с подлинными фамилиями и судьбами. Просто автор, кроме того, что он очевидец взрыва на ЧАЭС, ещё и талантливый литератор, который пишет прекрасные рассказы, увлекается стихами и переводами, наделён таким редким даром, как живой, бойкий литературный слог в сочетании с искромётным чувством юмора. Поэтому ему удалось создать не документальные мемуары, не газетные статьи, а то, что находится на грани жанров: художественные мемуары или литературные воспоминания, к тому же, насыщенные драматическими подробностями и анекдотическими ситуациями. Можно просто коротко сказать: это книга не скучная. Главное её достоинство – в увлекательности подачи настоящих, правдивых фактов, в ракурсе авторского взгляда – из гущи народной. У всех, кто имел возможность слышать или читать мемуары Евгения Орла, они вызывали горячий отклик и жгучий читательский интерес. А это как раз то, что в первую очередь свидетельствует о силе авторского слова. 

Светлана Скорик,

член правления Конгресса литераторов Украины, председатель Запорожского отделения Межрегионального Союза писателей Украины, редактор сайтов stihi.proи literator.in.ua.

От автора

Обычный календарный день – 26 апреля 1986 года – разделил нашу жизнь на «до» и «после». Недавно минуло двадцать пять лет, с тех пор как Мир узнал слово «Чернобыль». Немало уж написано – как по горячим следам, так и позднее, более взвешенно и с оглядкой на время. Авария и всё то, что относится к её последствиям, оказались настолько многомерными и многоцветными, что ни одному человеку не передать той богатейшей палитры граней и красок. Я взялся за сравнительно узкий вариант изложения – «черно-белый», поскольку одно из последствий аварии на ЧАЭС – это раскрытие многих человеческих качеств, как «чёрных», так и «белых».

Отдельно замечу, что техническую сторону аварии на ЧАЭС я освещать не намерен (разве совсем чуть-чуть). Это удел специалистов. Данные записки – воспоминания обычного эвакуированного жителя города Припять, ни больше, ни меньше. У меня, таким образом, своя «ниша». Я стараюсь писать о людях. И о себе, потому что мои приключения и злоключения в чём-то отличны, а в чём-то сходны с поворотами судьбы многих сограждан.

Жизнь после аварии продолжалась и продолжается. В ней всё: и любовь, и трагедия, и порядочность, и подлость… Такова она, жизнь.

Читателям искренне желаю мирного неба, счастья и благополучия.

...

Е. Орел

Глава 1. Пролог в диалогах

– Женечка, сыночек, да там же атомная! – По телефону мамин тон казался ещё более взволнованным, чем в жизни, даже слегка паническим. Ну, это у нас родственное: переживать, изводиться по поводу близких, так что и сами «переживаемые» порой изводятся от нагнетаемых ужасов.

– Ну и что? – недоумевал я.

– Так ведь… мало ли… а вдруг авария!

– Мам, да не волнуйся ты! Я читал, что по теории вероятностей возможность аварии на атомной станции – раз в сто лет! – твердил я, искренне веря, что меня ждёт безмятежное будущее и неуклонный карьерный рост.

Разговор проходил в феврале 86-го, когда я перебирался не только в другую систему (из потребкооперации в минфин), но также из Чернобыля, давшего название атомной электростанции, в Припять – где на самом деле она и находится. Сейчас об этом знает каждый, а прежде многие недоумевали: «При чём тут какая-то Припять? Чернобыль ведь!».

Тогда я даже в сюрреальном маразме не мог предположить, какую шутку с нами сыграет та самая теория вероятностей, в студенческую бытность прозванная «теорией неприятностей», и на которую давеча я ссылался для успокоения родной мамы. Хотя сама теория пред нами грешными не виновата. А вот кто виноват – об этом пускай судят профессионалы и Создатели всего сущего.

– Что это? – услышав звуки, напоминающие взрыв, спросил я Володю-приятеля, с которым делил комнату в общаге. – На грозу вроде не похоже. Может, самолёт разбился?

– Это на станции радиацию выбрасывают, – последовал равнодушный ответ с койки у противоположной стены.

– Да ладно тебе! – я даже не придал значения словам, больше напоминавшим бред, чем что-то здравое.

– Да-да, – Володя гнул свое, – такое в прошлом году уже было.

И за что принять эту настойчивость, как не за поток утомлённого подсознания в районе пол-второго ночи, когда ещё не спишь, но уже и полноценно не бодрствуешь? Поняв, что продолжать разговор нет смысла, я пожелал Вовке спокойной ночи. Ответа не последовало. С того края послышалось мирное посапывание, переходящее в негромкий храп.

Этот странный диалог прозвучал в ночь с двадцать пятого на двадцать шестое апреля в Припяти – городе энергетиков. Народ отдыхал после недельных трудов. Кто ещё вечером отправился на дачу, кто гулял по тихим городским улицам и пышно-зелёным лесопосадкам, кто оттягивался дома перед телевизором, где-то шумела свадьба… Ни один из горожан и подумать не мог, что позади – последний «мирный» день.

Глава 2. Накануне

Выключив свет и подкрутив ручку громкости приёмника (чтобы утром не проспать), я устроился поудобней на стандартной общаговской койке. Мысли о радиации да о том, что «такое уже было», вытеснялись более актуальными вещами.

Вспоминался прошедший день.

Накануне в пятницу в зале горадминистрации проходил семинар для бухгалтеров и экономистов предприятий города. Ведущей или, по-нынешнему, модератором выступала заведующая горфинотделом Людмила Александровна Приймак.

В финотделе я занимал двойную должность: заместитель заведующего / начальник отдела государственных доходов. В семинаре такого уровня участвовал впервые. А уж в президиум тем более никогда прежде не попадал.

С возвышения мне казалось, будто все присутствующие только тем и заняты, что разглядывают меня. Чувство робости не давало сосредоточиться, и я нервно перелистывал текст выступления по вопросу…

(Глубокий вдох)

…подведения итогов проверок на предмет достоверности отражения в отчётности результатов Всесоюзного ленинского коммунистического субботника.

(Хух! Еле выговорил!)

Проверки предприятий я же и проводил, а значит, кому докладывать, как не мне?

По сути мой доклад имел больше моральное значение, поскольку выявленные нарушения не порождали финансовых последствий ни для предприятий города, ни для экономики страны.

Как молодому специалисту, мне жутко не терпелось «себя показать». Вот и старался придать докладу как можно больше весу. Удалось это плохо. Лица слушателей всё больше вытягивались. Зал наполнялся откровенной скукой. Такое, знаете ли, безразличие на грани сплина. Пожалуй, если бы я так же «лицедеял» в каком-нибудь итальянском театре, меня бы забросали помидорами. Наша публика более толерантна. Да и не театр ведь, а серьёзное мероприятие.

Ладно, думал я, исправлюсь. Позади двадцать пять, впереди – вся жизнь, с видами на карьеру далеко не призрачными, даже многовариантными. В недалёком будущем ярко светило место в областном финансовом управлении. Заведующая же не раз намекала, что не против перейти на более скромную должность, а меня видела в качестве преемника. Тоже вариант, хоть и сопряжённый с моральными неудобствами.

После семинара завязался диалог с двумя главными бухгалтерами. Один – точно помню – главбух самой ЧАЭС, а другой… не хочу врать, но, кажется, с Чернобыльской химзащиты. Беседа продолжилась в кабинете заведующей. Позвала она и меня, решив, что мне полезно послушать умный профессиональный разговор. За это я сказал бы Людмиле Александровне отдельное спасибо, да уж более пяти лет как её нет среди живых. По странной иронии судьбы похороны совпали с 26 апреля, только года 2006-го, как раз на двадцатилетие аварии.

Засиделись мы часов до восьми. Говорили о новшествах в бухгалтерском учёте, о так называемых АСУ – автоматизированных системах управления. Главбух атомной гордо сообщил, что скоро вся ЧАЭС будет на этом АСУ, сведя почти до нуля громоздкий бумагооборот, который иногда хотелось обозвать, извините, «бумагопомётом».