Татьяна Бирюкова - Москвичи и москвички. Истории старого города

• Название: Москвичи и москвички. Истории старого города
• Автор: Татьяна Бирюкова
• Издательство: Астрель, Олимп
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-271-23796-6, 978-5-7390-2340-7

Новая книга известного москвоведа Т. З. Бирюковой открывает перед читателем яркую панораму столичной жизни былых времен, живые и яркие образы московских жителей, знаменитых и давно позабытых, которые радовались и горевали, трудились и праздновали, рождались и умирали в Москве. Книга охватывает период с XVI до начала XX века. В ней использованы уникальные архивные материалы, в том числе и иллюстративные, благодаря которым удалось воссоздать историю повседневной жизни горожан, чьи образы оживают на страницах книги и помогают читателю погрузиться в атмосферу старой Москвы. Особый интерес представляют главы, посвященные москвичкам, их положению в обществе и семье, в том числе и женщинам, вынужденным стать проститутками.

---

В Москве руки хитрованцев, годные к работе, использовались, в основном, на короткий срок, считавшийся днями и неделями. Поэтому рабочие именовались еще и поденщиками.

С наступлением летнего времени, когда большое количество москвичей, нанимавших рабочий люд, уезжало отдыхать на дачи или в свои усадьбы, спрос на поденщиков в городе резко падал.

Известно, что издавна русский народ имеет в своем характере любовь к вольной жизни. Эта любовь вместе с некоторой пользой использовалась жителями московского пригорода в теплые дни года, когда пристрастие к воле толкало хитрованцев к переезду на так называемые «дачи». Это были их собственные «дачи», отличные от «обывательских». Одни из бывших поденщиков нанимались в полевые и огородные сторожа, другие промышляли чем-либо от походов по лесу.

В конце XIX века хитрованцы ехали работать сторожами в подмосковные Кожухово, Печатники, Юрловку, Люблино, другие селения.

На своей «даче» такой сторож устраивал шалаш и жил в нем до окончания сбора овощей на грядках (приблизительно — до 1 октября). Жалованья он получал от 10 до 15 рублей в месяц, питался «своими харчами». В большинстве случаев в сторожа нанимались одни и те же лица, известные местным огородникам и садоводам по прежним годам такой «службы».

Среди «дачников» было много «грибников». Их тянуло в лес очень рано: еще в то время, когда грибов там и в помине не было. Лишь только после бурной весны начинало чуть теплее припекать, грибники уже перекочевывали в леса Измайлова, Гольянова, Останкина, на Лосиный остров. Они устраивали свои становища на берегах речек, ручейков, у родников: ведь у воды было удобнее оборудовать временные «кухни». Здесь вечером «грибники» собирались и варили на кострах свой ужин. Поблизости и ночевали. (Как это похоже на отдых современных «походников»!) Утром «кухня» хозяевами покидалась, хитрованцы шли в лес: кто за брусничной травой, кто за корнями папоротника, за мхом (благо, что на травы всегда был хороший спрос на рынках). Проходило некоторое время, и начинались сборы ягод, орехов и, конечно, грибов.

Этим работягам совсем неплохо жилось в их простецких шалашах на природе, где обыкновенно селились посемейному, парами. Так было удобнее. Пока мужчина ходил по лесам-перелескам, полянам и болотным кочкам, делая сборы даров природы, жена несла на деревенский рынок для продажи ранее собранное, а сама покупала необходимые продукты. Затем женщина возвращалась и занималась приготовлением на своей «кухне» пищи. Усталый грибник приходил к уже готовому горячему супу или чаю, здесь он мог спокойно отдохнуть.

С местными крестьянами отношения были всегда нормальные: хозяева деревенских просторов не трогали приютов хитровских «дачников». Наверное, по незамысловатым соображениям, что те все равно будут бродить по окрестностям и в случае раздора начнут из мести воровать да поджигать чужие амбары, сено, дрова. Добрососедство и понимание помогали выживать и тем и другим. Где лад — там и клад. К тому же часто сами подмосковные крестьяне на зимнее время, в отсутствие привычных полевых и приусадебных работ, шли в город и становились, пусть не навсегда, а на сезон, рядом со своими летними лесными соседями — теми же хитрованцами.

Когда дела на природе встречались с глубокой осенью, холодные ночи выгоняли хитрованцев из их легких жилищ. Тогда «дачники» спешно возвращались в Москву, в свою постоянную резиденцию — на Хитровку. Здесь им приходилось снова вступать в привычные ряды московских поденщиков и мусорщиков.

Работая в городе, хитрованцы, «дачники» и «грибники» долго вспоминали свою деревенскую идиллию. Боже, сколько пасторальных сюжетов из нее пропало для драматургов!

Родную землю, как известно, простолюдины издавна называли кормилицей, а Москву — матушкой. С тем и жили. А как иначе?

Общество рыболовов

10 ноября 1876 года был утвержден устав Московского общества любителей рыболовства, которое начало действовать с того, что построило на Москва-реке свою станцию для рыболовов. При станции были небольшие общественные помещения, некоторые простые удобства и приспособления. Конечно, и лодки. Рыбу на удочки ловили москвичи практически всех сословий: профессора университета, чиновники, конторщики, офицеры, коммерсанты, крестьяне, рабочие, извозчики. Никакой разницы между рыболовами практически не существовало.

Первоначально общество состояло из двух десятков активистов. Спустя же 25 лет в нем насчитывалось уже более 150 одних только действительных членов — тех, кто платил членские взносы и делал разные пожертвования. По отчету, к 1901 году капитал общества составил несколько тысяч рублей. Общество имело прекрасный инвентарь для своих членов, а также владело в Москве несколькими собственными зданиями.

Московское общество любителей рыболовства устраивало выставки и конкурсы по своей тематике. Большой интерес к его деятельности был у спортсменов и у научных работников.

За этим обществом числилось не только свое место на Москва-реке, где была поставлена громадная барка с выстроенным на ней обширным, роскошно обставленным павильоном. Оно в течение нескольких десятилетий еще арендовало Царицынские пруды (где также был свой павильон). Насколько это было важно для подмосковной природы, можно судить по тому факту, что на этих прудах организованные рыболовы законно прекратили опустошение рыбных запасов промышленниками, которые своими неводами просто-таки пудами ловили рыбу.

На Царицынских прудах члены общества взяли на себя миссию по разведению рыбных пород, до того здесь не существовавших. Они специально привезли с Плещеева озера налимов. Также из Тульской губернии были выписаны карпы и огромная масса озерного карася. Сюда от Варшавского общества акклиматизации животных и растений с Императорского рыборазводного завода поступило семь тысяч особей зеркального карпа. А от активного члена рыболовного общества — господина Е. Е. Вебера — акклиматизированные «голубые окуни». Вся рыба была выпущена в Царицынские пруды.

В своей деятельности Московское общество любителей рыболовства преследовало не только азартные спортивные цели — оно немало содействовало отечественному рыборазведению. И, надо сказать, что эти рыболовы совсем не так много вылавливали рыбы — значительное ее количество в компенсацию от общества было отдано многочисленным голубым гладям Москвы.

Двум членам общества посчастливилось в 1896 году поймать на обыкновенные щучьи удочки (их называли «кружками») двух огромных осетров. Когда их вытащили из воды, на смотрины сбежалась толпа народа. Событие приняли как знаменательное к 20-летнему юбилею общества. Знатоки решили, что осетры были потомками тех рыб, что, по преданию, выпускала в Царицынские пруды сама Екатерина Великая.

А в конце 1898 года занятный случай заставил москвичей посочувствовать царицынским рыболовам, когда тех «обидели». В газетах прошла информация о том, что агент сыскной полиции задержал на Толкучем рынке близ Китайгородской стены двух продавцов костяных биллиардных шаров для игры «в пирамидку». При дознании крестьянин села Царицыно Воробьев и запасный рядовой Суворов сказали, что похитили шары из сарая павильона рыболовов села Царицыно. Улов этих «горе-спортсменов» не принес никому радости.

Дирижер и парочки

По российским церковным законам на совершение бракосочетаний существовали запреты в определенные дни юлианского календаря. Это были: 1) период с 14 ноября по 6 января, 2) в течение Сырной недели (Масленицы), 3) в Великий пост и во всю Светлую седмицу Пасхи, 4) в Петров пост, 5) в Успенский пост (15/28 августа — день Успения Пресвятой Богородицы), 6) 29 августа (сейчас 11 сентября — день Усекновения главы Иоанна Крестителя, 7) 14/27 сентября (день Воздвижения Креста Господня). Также: накануне среды, пятницы, воскресений, больших праздников и высокоторжественных дней.

При планировании дня свадьбы в наше время в строгий календарь редко кто заглядывает. Из устных же рассказов предков молодожены знают о Красной горке и стараются отпраздновать супружество именно в этот день. Сейчас получается, что наибольшее число таких праздников приходится на Красную горку. Действительно, первое воскресенье после Пасхи, которое получило это красивое название, считалось в ряде русских местностей счастливым для вступавших в брак.

В воскресенье на Красной горке проходили не только свадьбы, но шло и усиленное сватовство. На девичьи игры обыкновенно приходили все девушки. Они были в лучших своих нарядах. Юноши серьезно и ответственно приглядывались к ним и выбирали себе невест. Конечно, считалось дурной приметой, если какой-нибудь парень или девица просидят на Красную горку весь день дома. Они могли либо навсегда остаться вне брака, либо найти дурную пару. В этот праздник до самого позднего часа молодые пели песни и водили хороводы. Сватовство на Красную горку давало предпосылку к свадьбе в более поздние дни.