Михаил Иржавцев - Данэя

• Название: Данэя
• Автор: Михаил Иржавцев
• Жанр: Философия

Роман-антиутопия.

В древние и средние века количество ученых исчислялось единицами — в наше время их количество огромно и будет увеличиваться всё больше и больше благодаря научно-техническому прогрессу. Но чем может быть чревата эта, существующая уже, тенденция вытеснения физического труда интеллектуальным?

Будущее на Земле — непонятно, насколько дальнее. Сверхвысокий уровень развития всего, и общество, состоящее почти из одних ученых-интеллектуалов. А тех, кто непригоден для интеллектуального труда, «неполноценных», безжалостно используют. Как ресурс органов для хирургических пересадок интеллектуалам, упрощенного удовлетворения сексуальной потребности, производства всяческих опытов наряду с животными. И — для вынашивания детей «неполноценными» женщинами.

Лал, историк и мыслитель, единственный понял, к чему ведет подобное разделение человечества: царству сверхсовершенных роботов, заменивших людей, во главе с немногочисленными бесчувственными гениями и строго потребным этим гениям количеством умственно выродившихся «неполноценных». Он начинает борьбу за его ликвидацию; её после его гибели продолжают его друзья, Дан и Эя, — борьбу долгую и полную острых драматических моментов.

---

Пришедшее, наконец, сообщение с гиперэкспресса обрушилось как лавина: углекислый газ атмосферы новой планеты замещен кислородом, и поверхность покрыта лесами. Дальше — ошеломляюще: Они вышли на Контакт! Через гиперпространство. Записано послание Тех, и передано Послание Земли.

Горели все экраны. Слушали все.

Сообщение было предельно коротким. Огромное расстояние и отсутствие ретрансляторов в Большом космосе не давали пока возможности увидеть астронавтов на экране.

Земля бурлила. Людское море вылилось из жилищ. Как в день прихода сигнала Тупака. На обеих сторонах планеты: дневной и ночной, залитой светом бесчисленных источников.

Сеанс прямой связи с Землей был проведен, только когда астронавты были доставлены крейсером на Минерву. На проскочившем из-за огромной скорости Солнечную систему гиперэкспрессе осталась команда космонавтов, чтобы завершить его торможение и вернуть обратно, на гелиоцентрическую орбиту.

Наконец-то их увидели. Дан и Эя — седые, изможденные; комбинезоны висят мешками. И рядом с ними дети: юноша и девочка. А Лала нет: знали, что он погиб. Как? За ними космические спасатели: герой космоса Ли и другие.

— Люди Земли, приветствуем вас! — заговорил Дан. — Мы рады сообщить, что смогли выполнить то, ради чего улетели. Воздухом новой планеты уже можно дышать, поверхность ее покрыта лесами, и она ждет тех, кто заселит ее.

При возвращении на Землю произошел выход на Контакт с внеземной цивилизацией, которая передавала сигналы через гиперпространство, воспринимавшимисяя гипераппаратом экспресса. Мы доставили запись полученного послания Тех. Предстоит расшифровать ее.

Нас отправилось на Землю-2 трое, вернулось четверо. Лал погиб на второй день высадки на нее, — трудно переоценить потерю его для Земли.

На Земле-2 у нас родились дети: сын и дочь. На обратном пути в космосе родился еще один ребенок, мальчик, который там же, в космосе, умер: не вышел из анабиоза, к которому мы вынуждены были прибегнуть.

С нетерпением ждем момента, когда мы снова ступим на Землю.

Все говорили только об астронавтах. Правда, только о том, что было связано с предстящим заселением Земли-2, и их выходе на Контакт.

Появление детей было неожиданным, но слишком многие не придали этому никакого значения. Других оно насторожило. Третьих — малочисленных и разобщенных — обрадовало.

Часть V ПРЕДРАССВЕТНЫЙ ЧАС

42

Лейли раз за разом включала запись встречи астронавтов.

Жадно смотрела на невероятно изменившегося, вновь постаревшего Дана. На Эю, которая все эти годы была с ним. На их детей.

Дан прилетел. Дан!

Ну и что? Ничего не изменится.

Думала о нем, все время, даже надеялась на что-то: он заполнил ее всю. Еще с того далекого времени, когда он доживал свои последние годы перед обновлением. Все вылилось в одну единственную встречу перед их отлетом. Промелькнувшую как единый миг. Самый светлый в жизни.

Почему — не можешь жить как все? Пользоваться полнейшей свободой, сплетать пальцы и быть близкой с тем, кто в данную минуту нравится? Почему?

Отчего взволновали так когда-то рассказы Лала о любви — чувстве, которое теперь не знают, а в былые времена в чем видели чуть ли не главный смысл жизни? Начала читать тогда о ней: конечно, только произведения былых эпох — в современных о любви и не упоминали. И жажда самой испытать ее пробудилась вдруг и превратилась в осознанную мечту. Тогда же впервые и познакомилась с Даном, который был личностью легендарной, — особенно после рассказов Лала.

Снималась в книгофильме, который ставил Лал. Дан приехал на репетицию. Он был стар и дряхл. Бесполезно было протягивать навстречу ему руку, ожидая ответного прикосновения пальцев. Тем более странным оказалось, что не могла не думать о нем, и что ни один другой больше не был нужен.

С еще большей жадностью слушала рассказы Лала о нем. Как великого счастья ждала его появления на репетиции, съемке, спектакле. Высшей наградой считала услышать его похвалу твоей игры от Лала.

Но, как и все, скрывала свое чувство от других. О нем не знал даже Лал.

Приближался час, когда ему предстояло пройти обновление: получить новое тело — и с ним вторую жизнь и молодость. Пригласил, вместе с Лалом, на прощальную встречу. Была надежда встретить его уже обновленным, когда можешь стать нужной ему. Но обновление могло и не удаться, и эта мысль не дала остаться сдержанной, как всегда.

— Приходи обновленным, — тебя будет ждать моя страсть, — пользовалась привычными выражениями. Он слегка улыбнулся в ответ.

Все годы, пока голова его срасталась с новым телом, ждала его. Но, вернувшись, он не вспомнил о тебе. Ты опоздала, всего на несколько часов: когда увидела его уже молодым, красивым, он не сводил глаз с другой, сидевшей рядом с ним.

И потом — он все время был с ней. Здесь и там. Вместе улетели и вернулись обратно.

Та негаданная единственная встреча с ним — все, что тебе досталось. И ты была тогда как безумная.

После их отлета показалось, что осталась совершенно одна: с ними улетел и Лал. Лишь он мог понять, ему одному могла бы решиться доверить свою тайну.

Кое в чем годы их отсутствия не прошли даром: столкнулась с теми, кто поддерживал личную связь в течение долгого времени. Это не было случайным, но встретиться с ними долго не удавалось: они были довольно редким исключением из общего правила. Единственное, что поначалу можно было заметить — что они много чаще обычного вместе.

Догадаться о характере их взаимоотношений мог не всякий. Как и все, они не любили говорить о своей личной жизни — далеко не сразу удавалось откровенно поговорить с ними об этом. Приходилось терпеливо ждать, когда можно будет задать вопросы, не рискуя не получить ответа, а до этого — лишь наблюдать да подмечать: благо, профессиональные навыки немало тому способствовали.

По мере того, как удавалось узнавать этих людей, сильней и сильней тянуло к ним. Их отношение друг к другу, привязанность, теплота — все, что увидела у них, особенно остро дали почувствовать, чего недоставало самой.

Ведь были же друзья — и очень близкие. Был когда-то Лал. А это — все-таки — было чем-то совсем другое. Иные оттенки, более соответствующие каким-то потребностям собственной души, долго не осознаваемым.

Этих людей все больше появлялось в числе постоянных знакомых, — с ними постепенно стала проводить большую часть времени. Они привыкали к ней, и порой сами говорили о том, о чем она даже не догадывалась. Становилось ясней и понятней то, что было в старинных книгах, о чем говорил Лал: его слова все чаще приходили на память.

И, наблюдая их совместную жизнь, всегда видела его рядом с собой — Дана. Иногда даже позволяла себе представить, что он вернется и все-таки будет с ней. И она станет как одна из этих редких женщин, самых счастливых — понимают ли они это или нет.

Но надежда тут же гасла: он далеко-далеко, на другой планете. С ним Эя — за долгие годы пребывания там он еще больше привыкнет к ней.

И все же — их отношения, Дана и Эи, отличаются оттого, что знакомо теперь: они не одни, с ними Лал — Эя близка с обоими. Так почему Дан не может быть близок и с ней? С ней и Эей одновременно — как Эя с ним и Лалом? Почему не может найтись ей место рядом с ними? Эта мысль, появившись, не исчезала: во что-то должна была верить. И ждала, когда он — нет, когда они — вернутся.

Каждый год хоть раз была на острове, где жизнь дала встречу с Даном. Там, лежа на траве лицом к ночному небу, отыскивала она созвездие Тупака, где находились они. И мысленно была с ними.

Никто не знал, что ей нужно. Ни ближайшие старые друзья, для которых все это было бы непонятно. Ни даже новые, счастью которых завидовала, но которым не смела говорить о себе.

Ее успех на сцене еще более вырос с годами — и попрежнему считалась она самой красивой женщиной планеты. Многие страстно желали ее, но даже мысль о близости с кем-то кроме Дана была для нее невозможна. Лишь редко-редко — как отправление малоприятной, но, к сожалению, необходимой потребности — вызывала домой гурио, которого сразу же потом отсылала.

Но Лала нет — он погиб. Давно: в самом начале. Они были там вдвоем. Столько лет.

И дети! Что значит это?

Надо увидеться с ними. Только это будет не скоро: после прилета на Землю — долгий карантин; к тому же вид у них ужасный — лечение будет длительным.

Но потом она постарается встретиться с ним — как можно скорей. Если увидит, что совершенно не нужна ему, будет говорить только о Лале: ведь он был ее близким другом. И уйдет навсегда, постарается его больше не видеть. Чего бы ни стоило!

Ведь она уже привыкла. За столько лет.

Никто не догадывается, что творится в ее душе. Великая Лейли — прекраснейшая женщина Земли, гениальнейшая актриса, всегда потрясающая своей игрой сотни миллионов сидящих у экранов и тысячи счастливцев, получивших по жребию право непосредственно присутствовать на спектакле. Широко раскрытые глаза, напряженная тишина, слезы. Буря аплодисментов. Но разве хоть кто-нибудь из них знает, что один из источников такой глубины ее игры — боль и страдание?