Лев Вершинин - Два веса, две мерки [Due pesi due misure]

• Название: Два веса, две мерки [Due pesi due misure]
• Автор: Лев Вершинин
• Издательство: Радуга
• Жанр: Юмор
• Год: 1984

В сборник включены повести и рассказы наиболее прогрессивных итальянских писателей: Дино Буццати, Альберто Моравиа, Итало Кальвино, Луиджы Малербы, Акилле Кампаниле, Пьеро Кьяры и др. Их произведениям свойственна остросоциальная направленность. Враждебность современного буржуазного общества простому человеку авторы показывают средствами сатиры.

---

— Не успели мы скрыться, — отвечаю, — как я услышал сирены у Вилла-Варикоза.

— Басни! — отрезал Ого Пальма. — Во-первых, не понимаю, зачем полиции вздумалось нас искать. И потом, никто не знает, где мы скрывались.

— Видишь тот сверток на полу? — говорю и показываю на Черный Свитер. — Так вот, там фотограф и журналист из газеты «Пенальти». Они крутились возле Вилла-Варикоза. В «Пенальти» все знают, где вы скрывались, а полиция знает, у кого спрашивать.

— Собачьи морды! — воскликнул Ого Пальма.

— Теперь слушай в оба уха, — говорю. — Я тоже хочу задать тебе парочку вопросов, а ты отвечай честно. И помни: будешь врать — вернемся назад и вместе с фургоном въедем во двор Централки. Тогда завтра вы не выйдете на поле, и «Апатиа» выиграет матч, даже не ударив по мячу. Понял?

Чувствую возле правого уха чью-то ногу. Откидываю ее ударом головы, оборачиваюсь.

Это — нога массажиста, который успел очухаться.

— Кончай, — говорю, — я не нуждаюсь в массаже.

Массажист попытался подняться, но тут фургон дернулся, и он откатился к левой стенке.

— Что задумал этот тип? — спрашивает Семестре.

— Пока не могу понять, — отвечает Ого Пальма. — Ты к нему не лезь, попробуй лучше разбудить ребят.

Семестре почесал свою лысую голову, взглянул на меня, потом осмотрелся вокруг.

Взял свой чемоданчик с белым крестом и принялся за дело.

Настал момент пробуждения. Кто зевает, кто отдувается, кто сердито бормочет.

Я снова прицелился глазами в Ого Пальму.

— Итак, во сколько ты вышел из дому вчера утром?

— Без четверти восемь, — отвечает Ого Пальма. — У меня была назначена встреча с ребятами точно в восемь на проспекте Вечный Зуд. Там — наш клуб. Возле клуба нас ждал автобус. Мы все в него сели и без четверти девять приехали на Вилла-Варикоза. Автобус пустым вернулся назад, а мы остались.

— Ты не возвращался домой после полудня?

— Скажешь тоже! Что я там потерял? Я ни на минуту не оставлял ребят.

— А из твоих ребят никто не возвращался в город?

Он выплеснул на меня литра два своего зловонного дыхания.

— Не мели чепухи, — говорит, — никто не выходил за ограду виллы. Да и на чем они могли поехать в город? Автобус тут же вернулся назад, а на вилле даже самоката нет. Куда ты, интересно, клонишь?

Вижу, что все футболисты пробудились. Четверо за моей спиной слушают не отрываясь. Еще четверо снова принялись играть в карты. Остальные развязывают узел с Черным Свитером и Треножником.

— Полиция, — говорю, — нашла труп под кроватью в твоей квартире.

Ого Пальме понадобилось добрых сорок секунд, чтобы переварить эту новость, но, и переварив ее, он не смог вымолвить ни слова.

— Речь идет о центральном нападающем «Апатиа», — говорю.

Такое впечатление, что все вдруг окаменели. Слышен лишь шум мотора. Потом один очнулся, за ним еще один.

Слышу тихое «Ой!».

— Что он сказал?

— Кто умер? — спрашивает третий.

Потом все начинают говорить, кричать, забрасывать меня вопросами:

— Капустини?

— Умер Орала?

— Ну и дела, друзья!

— Значит, завтра игры не будет?!

— Но как все случилось?

— Его убили и сунули под кровать.

— А кто убийца?

Ого Пальма не отрывает от меня взгляда, и у меня такое ощущение, что вся кровь бросилась ему в ноги.

— Это шутка, — выдохнул он так тихо, что я в общем гаме едва его расслышал.

— Нет, не шутка, — говорю. — Твоя сестра пришла ко мне сегодня утром и поручила мне распутать это дело. Я частный детектив, и меня зовут Яко Пипа.

Вся команда осаждает меня, словно я прорвался с мячом к воротам и собираюсь забить гол.

Ого Пальма, работая локтями, протолкался вперед, и его нос очутился в десяти сантиметрах от моего.

— Не верю я всей этой истории, — говорит он.

— Есть у кого-нибудь транзистор? — спрашиваю.

Их нашлось сразу три, и из всех трех полились сообщения о курсе валют на бирже. Мы их прослушали молча. Потом стали передавать прогноз погоды на завтра.

Переменная облачность, если хотите знать, с вероятностью ливня вечером после игры.

А затем последовала новость.

«Как мы вам уже сообщали полчаса назад, — говорит диктор, — в квартире тренера „Буйни-клуб“ совершено зверское убийство. Жертвой преступников стал знаменитый футболист Капустини, центральный нападающий „Апатиа-клуб“. Вся команда „Буйни-клуб“ вместе с тренером исчезла неизвестно куда, и ее разыскивает полиция. Весьма вероятно, что завтра „Буйни-клуб“ не выйдет на поле. Но если команда и выйдет на матч, всех ее игроков немедленно арестуют. Населению, и особенно болельщикам, мы рекомендуем сохранять полнейшее спокойствие. Орала Капустини был одним из наиболее одаренных футболистов, он…»

Больше никто не слушает. Двое выключили свои транзисторы, а из третьего доносится невнятное бормотание.

Оглядываюсь вокруг и вижу лица, похожие на выстиранные и повешенные сушиться полотенца.

— Оказывается, это не басня! — говорит Ого Пальма. — О боже, какое несчастье!

Черный Свитер вскакивает и начинает бегать взад и вперед.

— Телефон, — кричит, — где телефон?

Даю ему подножку, и он растягивается на полу. Массажист выхватывает у него дымящуюся трубку и сует ему в рот.

— Но мы-то тут ни при чем, — восклицает один из игроков, — почему нас должны арестовать?!

— Придется вам убедить в своей невиновности лейтенанта Трама, — говорю, — а на это и недели не хватит. Он — упрямая башка.

Смотрю на Ого Пальму и вижу, что он разом все краны открыл. В профиль он сейчас похож на мокрую тряпку, которую яростно хлещет ветер.

Он так судорожно всхлипывает, что даже простейшую фразу выговаривает в три приема:

— А теперь… как же… будет?

— Об этом позабочусь я, — отвечаю, — даю слово, что завтра выйдете на поле. Берите вашего тренера, мальчики, постарайтесь его просушить и взбодрить.

Тут фургон затормозил и остановился.

Тонналярда открыл борт.

— Через два километра Длинные Столбы, — говорит он.

Я перепрыгиваю через борт.

— Сидите спокойно, — говорю. Закрываю борт, мы садимся в кабину и едем дальше.

Полкилометра спустя мы въезжаем во двор большой фактории, огибаем главное здание, сворачиваем на боковую тропинку, ведущую к стойлу, и направляемся к огромному сеновалу.

— Остановись здесь, — говорю.

Останавливаемся. Слезаю и иду к фактории.

Я мгновенно узнал своего компаньона Грега, который подбегает ко мне вместе с Фернандой и всем выводком. Замыкает кортеж владелец фактории, на велосипеде.

Я и его сразу узнал. Это брат Эрколе, моего друга и владельца «Летучей мыши». Он радостно машет мне рукой.

Вижу, что Грег в отменном здравии. Едва я сказал, что для него есть работка, он радостно захлопал ушами.

— Привет, Томмазо, — говорю я владельцу фактории, пока он слезает с велосипеда. — Могу я оставить тут фургон до завтрашнего утра?

— Делай все, что тебе хочется, — отвечает Томмазо. — Здесь ты у себя дома. Только не навлеки на меня беды.

— Если этот фургон с дороги никто не увидит, можешь быть уверен, — говорю, — никакие беды тебе не грозят. Там целая футбольная команда, которую разыскивает полиция.

— Тогда можешь спать спокойно, лучшего убежища им не найти, — отвечает Томмазо.

— Нет у меня времени спать, — говорю.

Открываю бортик и заглядываю внутрь. Игроки успокоились, Ого Пальма тоже вроде просох и больше не хлюпает носом.

— Слушайте меня внимательно: вы отсюда — никуда. Можете слезть с фургона и размять ноги, но не все сразу. По одному. Мой компаньон Грег и владелец гаража будут за вами глядеть в оба.

Я посмотрел на Тонналярду.

— Все точно, хозяин, — подтверждает он. — Как за новорожденными, черт меня возьми!

— Никто из посторонних не должен подходить к вам ближе чем на километр, — добавляю я и смотрю на Грега.

Мой компаньон в ответ глухо зарычал.

Игроки и Ого Пальма слушают меня, сидя в кузове.

— Что бы ни случилось и что бы вы ни услышали по радио, ждите меня. Заеду за вами завтра и отвезу на стадион. Если хотите сыграть завтрашний матч, то выбора у вас нет. Договорились?

— Хорошо, — отвечает за всех Ого Пальма.

— Что же до журналиста и фотографа…

— О них мы сами позаботимся, — перебивает меня один из игроков.

— Мяча у нас нет, а нам же надо потренироваться, — добавляет второй.

Все захохотали. Отлично. Вижу, что они воспрянули духом.

— Томмазо принесет вам что-нибудь поесть и одеяла на ночь. Но не стройте иллюзий; прямо говорю: я не болею ни за одну команду — и мне все равно, кто выиграет встречу.

Помахал им на прощание, взял Томмазо под руку, и мы направились к фактории.