А. Марченко - «Столетья на сотрут...»: Русские классики и их читатели

• Название: «Столетья на сотрут...»: Русские классики и их читатели
• Автор: А. Марченко
• Издательство: Книга
• Жанр: Филология
• Год: 1989
• ISBN: 5-212-00025-4

«Диалог с Чацким» — так назван один из очерков в сборнике. Здесь точно найден лейтмотив всей книги. Грани темы разнообразны. Иногда интереснее самый ранний этап — в многолетнем и непростом диалоге с читающей Россией создавались и «Мертвые души», и «Былое и думы». А отголоски образа «Бедной Лизы» прослежены почти через два века, во всех Лизаветах русской, а отчасти и советской литературы. Звучит многоголосый хор откликов на «Кому на Руси жить хорошо». Неисчислимы и противоречивы отражения «Пиковой дамы» в русской культуре. Отмечены вехи более чем столетней истории «Войны и мира». А порой наиболее интересен диалог сегодняшний— новая, неожиданная трактовка «Героя нашего времени», современное прочтение «Братьев Карамазовых» показывают всю неисчерпаемость великих шедевров русской литературы.

---

Естественно, что такое сильное звучание "Войны и мира" потребовало новых изданий. В трудные годы 1941 —1945 роман Толстого был издан четыре раза полностью, и даже в блокадном Ленинграде он вышел в начале 1943 года стотысячным тиражом. В 1942— 1943 годах впервые "Война и мир" напечатана шрифтом для слепых. Отдельные главы романа выходили маленькими книжечками под заглавием "Бородинская битва", "Шенграбен", "Партизанская война". Общий тираж их превысил полмиллиона. Отрывки из "Войны и мира" включались в сборники: "Знамя предков", "Родина", "Писатели — патриоты великой родины". Главы, посвященные Бородинскому сражению, печатались в 1942— 1945 годах в переводе на даргинский, казахский, кумыкский, лакский, лезгинский, туркменский, узбекский языки.

Полностью "Война и мир" вышла за эти годы дважды на эстонском языке.

О новом звучании "Войны и мира" за рубежом в военные годы узнаем из высказываний иностранных писателей.

Толстовское описание войны издавна волновало зарубежных писателей. "Прочтите же роман Толстого все вы, легкомысленно разглагольствующие о войне и сражениях!.. От таких книг приливает кровь к голове!" — воскликнул романист Альбер Дельпи в 80–х годах прошлого века. Его впечатление перекликается с выска-. зыванием французского писателя Жана Ришара Блока, участника первой мировой войны: "Перед всеми нами, только что познавшими свою судьбу, властно вставал один великий образ — князь Андрей на поле Аустерлица в "Войне и мире". Я считаю, что во всем наследии нашей культуры именно этот образ, и только он, был на уровне того испытания, через которое мы прошли, и мог подсказать нам моральный закон на будущее". Такое же волнующее впечатление производила "Война и мир" в годы второй мировой войны. "Этот роман, быть может, величайший из всех, какие когда‑либо были написаны, стал предметом страсти французов в 1942—1943 годах, — писал Луи Арагон. — Ибо все происходило так, будто Толстой не дописал его до конца и будто Красная Армия, дающая отпор носителям свастики, наконец вдохнула в этот роман его подлинный смысл, внесла в него тот великий вихрь, который потрясал наши души".

За годы второй мировой войны роман Толстого был издан в девяти странах (в Англии, Америке, Венгрии, Голландии, Испании, Китае, Мексике, Франции, Швейцарии). В американском издании к книге были приложены карты и хронологические таблицы военноисторических событий с 1805 по 1812 годы, а также отзывы видных писателей и критиков Запада. Форстер выступил по радио со статьей о современном значении "Войны и мира"; на следующий день роман был немедленно распродан, и книготорговцы заказывали новые партии тиража.

"На Западе не понимали: чем держатся русские? Объяснения "чуда", между прочим, искали в "Войне и мире"", — говорил К. А. Федин.

В Англии в первые годы войны роман Толстого выполнил немалую политическую роль. Он вошел в число "важнейших мероприятий", используемых "для воспитания и укрепления веры англичан в нашу несокрушимую волю быть и остаться великим народом с великим будущим". Об этом рассказал в своих мемуарах наш тогдашний посол в Англии академик И. М. Майский. Он писал: "После известных раздумий я пришел к выводу, что было бы важно именно теперь дать в руки английского читателя "Войну и мир" Л. Н. Толстого и "Нашествие Наполеона на Россию" Е. В. Тарле. Великий роман Толстого, конечно, не раз издавался в Англии и раньше, но сейчас он получил специфический интерес. У меня были неплохие связи с издательским миром, и через короткое время одно из крупнейших лондонских издательств — издательство Макмиллана — взялось за это дело, которое вдобавок ко всему прочему еще обещало ему хорошую прибыль. В 1942 году в окнах книжных магазинов появился солидный том в красном переплете. Он содержал 1352 страницы, но так как был напечатан на рисовой бумаге, то не выглядел тяжелым кирпичом. Это был весь роман Толстого целиком, с картами и приложениями. Он сразу стал тем, что англичане называют "best seller" (по-русски это можно передать: "покупается нарасхват"). Читали его везде. Роман Толстого, точно буря, пронесся по стране и произвел глубокое и сильное политическое воздействие. Конечно, не все после чтения его уверились в непобедимости СССР, но многие, очень многие поняли и почувствовали, что русские — это великий народ, который не может погибнуть.

Вскоре после выхода нового издания "Войны и мира" моя жена подарила экземпляр романа миссис Черчилль с такой надписью: "1812—1942. Мы уничтожили нашего врага тогда, мы уничтожим нашего врага и теперь". Значительно позднее, в феврале 1943 года, миссис Черчилль отдарила мою жену той же книгой. На ней было написано: "Вот книга для тех, кто хочет понять безграничность и таинственность России. Клементина Черчилль"".

В январе 1943 года из Лондона сообщалось по ТАСС, что новое издание "Войны и мира" в количестве 30 000 экземпляров было распродано менее чем за месяц. В нью–йоркском театре "Студио" и лондонском театре ставились с большим успехом инсценировки "Войны и мира".

Начала выходить тогда "Война и мир" в Турции в новом переводе с русского языка Зеки Баштимара (первый турецкий перевод был сделан с французского). Половину романа перевел поэт Назым Хикмет. Он находился тогда в тюрьме, и его имя не могло быть упомянуто в турецком издании. "Величие Льва Николаевича Толстого, этого мастера мастеров, этого бессмертного старца, оставшегося навеки юным, я полностью осознал только в бурской тюрьме. Там я перевел половину романа "Война и мир". Моя камера переполнилась жизнью и надеждой, пали стены тюрьмы, я еще больше поверил в созидательную мощь великого русского народа и еще больше его полюбил" — так вспоминал о своей работе Назым Хикмет в письме в Музей Л. Н. Толстого. Первые два тома вышли в 1943 и 1945 годах, а закончилось издание в 1949 году.

И русские, и зарубежные писатели повторяли, что мысли о "Войне и мире" — эпосе первой русской народной войны — наполняют сердца горячей верой в исход второй народной войны. Надежды осуществились. Русский народ победил. И роман Толстого "Война и мир" продолжал победно шествовать дорогами мира.

* * *

После 1945 года за 20 лет "Война и мир" издана в нашей стране на русском языке 26 раз отдельными книгами и четыре раза в собраниях сочинений. Тиражом от 30 000 до 400 000 экземпляров. За эти же 20 лет роман полностью переведен на языки народов СССР.

В 1946 году, когда писатель Суентбек Бектурсунов закончил перевод первого тома "Войны и мира" на киргизский язык, газета "Советская Киргизия" сообщила об этом как о выдающемся явлении в культурной жизни Киргизии. "Это первый перевод гениального произведения гиганта мировой литературы на языке народов Средней Азии". В 1948 году вышли первые два тома "Войны и мира" на казахском языке в переводе казахских писателей Сабита Муканова и Темигали Кургавина. "Крупное событие в культурной жизни Азербайджана" — под таким заглавием сообщала газета "Бакинский рабочий" об издании "Войны и мира" на азербайджанском языке. В 1945—1946 годах в Эстонии появилось третье издание "Войны и мира" 10–тысячным тиражом. В 1960 году якутский писатель Николай Мординов начал переводить "Войну и мир" на якутский язык.

В переводах сочинений Толстого, в том числе и "Войны и мира", на языки народов СССР принимали участие писатели национальных республик. Они ставили перед собой серьезную творческую задачу—дать не просто дословный перевод, но сохранить особенности стиля, творческую манеру великого писателя.

Мамед Ариф рассказывал, что перевод "Войны и мира" на азербайджанский язык был для него "целой школой", обогатившей его большим опытом. Он "как бы вошел в изумительную богатую лексическую лабораторию великого художника, близко ознакомился с его своеобразным художественным стилем, с простотой и безыскусственностью изложения". Киргизский писатель С. Бектурсунов писал 5 августа 1953 года в Музей Л. Н. Толстого о своей работе над переводом "Войны и мира": "Сложность исторических событий, о которых повествуется в романе, психологический анализ громадного количества персонажей, богатство языка — все это верно передать так, чтобы киргизский читатель мог понять перевод и представить себе все величие Л. Н. Толстого, было чрезвычайно трудно. Приходилось… работать над своим родным языком, что облегчало работу над переводом величайшей эпопеи русской и мировой литературы".

О стремлении "правильно передать все колоссальное словесное богатство Толстого" писала М. Силлоатс, переводчица "Войны и мира" на эстонский язык: "Величественное полотно раскрывалось передо мной, и моей главной заботой было — не растерять ни одного самоцвета, передать на эстонском языке всю самобытность, глубину и цельность этого высокохудожественного полотна" .

Продолжают издавать "Войну и мир" за рубежом, в странах Запада и Востока. В 1956 году она вышла во Франции в том первом переводе Ирины Паскевич, с которого началась мировая известность Толстого. В издании предисловие Андре Моруа и портрет Толстого работы Пикассо. В 1953—1957 годах роман вышел трижды на арабском языке (в Дамаске, Бейруте и Каире); в 1958 году — на албанском языке. В отчетном докладе о творческой деятельности корейских писателей за 1955 год Хан Сер Я среди лучших переводов классических произведений русской литературы назвал "Войну и мир" в переводе Се Ман Ира.