Владимир Беляков - Русский Египет

• Название: Русский Египет
• Автор: Владимир Беляков
• Издательство: Вече
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9533-3014-5

Знаете ли вы, что на египетской земле, в православном монастыре Святой Екатерины, и поныне растет Неопалимая Купина — куст, в пламени которого Бог впервые явился пророку Моисею? Что к Неопалимой Купине и к горе Синайской веками шли и теперь идут русские паломники? Что в Порт-Саиде похоронены русские моряки с крейсера «Пересвет», погибшие в начале 1917 года? Что после Гражданской войны Египет стал пристанищем для тысяч русских эмигрантов, среди которых были художник Иван Билибин, скульптор Борис Фредман-Клюзель, египтологи Владимир Голенищев, Владимир Викентьев и Александр Пьянков? Что в Египте пел непревзойденный Федор Шаляпин и танцевала великая Анна Павлова? Что, наконец, во время Второй мировой войны освобожденные из плена советские солдаты возвращались на родину через Египет?

---

Был и еще один фактор, оказавший воздействие на развитие обстановки в Египте, — международный. Целый ряд авторитетных историков — и египетских, и западных, и российских — усмотрели отчетливую связь между восстанием египтян в марте 1919 года и победой Великого Октября в России. Судя по публикациям печати и документам тех дней, общественность Египта не только хорошо знала об Октябрьской революции, но и считала ее достойной подражания, с той, естественно, разницей, что перед русским и египетским народами стояли неодинаковые задачи.

Настроения эти были хорошо известны и тогдашним буржуазным лидерам и открыто не одобрялись ими. Показательно в этой связи одно из писем Саада Заглюля из Парижа, куда он поехал после освобождения из ссылки в надежде добиться от участников мирной конференции (она подвела черту под Первой мировой войной) признания независимости Египта, в адрес центрального комитета возглавлявшейся им партии «Аль-Вафд». Листовки, приветствующие победу большевиков, вредят борьбе египтян, писал Заглюль, поскольку создают впечатление, что египетское национальное движение связано с большевистским.

По ходу восстания во многих населенных пунктах Египта создавались революционные органы власти, как это было в свое время в России. В некоторых местах, по свидетельству ряда историков, они даже назывались русским словом «совет». Об этом писал, например, Ф. А. Ротштейн в своей книге «Захват и закабаление Египта», вышедшей еще в 1924 году. Один из таких советов, а точнее сказать, целая независимая советская республика, как раз и возник в Зифте. Руководил им 26-летний адвокат Юсеф Ахмед аль-Гинди.

— Отец был родом из небогатой семьи торговца хлопком, — рассказывал мне Мухаммед аль-Гинди. Я разыскивал его в Египте, а нашел в Москве летом 1987 года. — И все же дед смог дать детям образование. Отец учился в юридическом колледже в Каире. Когда в декабре 1914 года Англия объявила об установлении протектората над Египтом, он был на третьем курсе и выступил одним из инициаторов демонстраций протеста. За это отца отчислили из колледжа, но через год, когда страсти поулеглись, восстановили его. После окончания учебы он был назначен адвокатом в Зифту.

В ту пору это был небольшой городок с 30-тысячным населением, прижатый плантациями хлопчатника к Нилу. Окрестные помещики свозили хлопок на продажу в Зифту, и потому одна из центральных площадей города до сих пор называется площадью Биржи. Туда-то мы и отправились сначала с моим провожатым, водителем автобуса лет пятидесяти по имени Атыйя ас-Серфи. Он активист Национально-прогрессивной (левой) партии, а свел меня с Атыйей профессор Рифаат Саид, являющийся секретарем ЦК этой партии. Опыт предыдущих поездок подсказывал: лучший способ узнать, что происходило в городе десятилетия назад, — провести часок-другой в местной кофейне. Но не в первой попавшейся на пути, а обязательно в старой, где-нибудь в центре города, ибо именно там можно в любое время дня застать завсегдатаев, начинающих терять счет прожитым годам и коротающих избыток свободного времени в облюбованном еще в юности углу.

Тут я должен пояснить читателю, что египетская кофейня — явление уникальное. Обычно там подают лишь кофе или чай, да еще трубку-кальян, которую египтяне называют шиша. Ходят в кофейню только мужчины, причем всегда в одну и ту же, расположенную либо рядом с домом, либо возле работы. Обсуждают мировые проблемы, смотрят телевизор. Словом, это не предприятия общественного питания, а мужские клубы.

В кофейне в здании бывшей хлопковой биржи мы познакомились с тремя стариками. Звали их Саад Али Саад, Мухаммед Шаркави и Сейид Абу аль-Азм. В 1919 году все трое были подростками, но и поныне помнят многие подробности тех мартовских дней. Их рассказы дополнили сведения, которые я предварительно почерпнул из работ историков. И вот что получилось.

… Юсефа аль-Гинди в городе уважали. Образованный, энергичный, честный, да еще с репутацией патриота-революционера — все это нравилось горожанам. Когда вести о восстании против англичан посыпались со всех сторон, взгляды многих обитателей Зифты были обращены на Юсефа.

Юсеф аль-Гинди. 1930-е гг.

Но что предпринять? В других местах восставшие выходили на демонстрации перед зданиями, где размещались британские колониальные власти, нападали на английские казармы. Ни того, ни другого в Зифте не было. Предстояло сделать какой-то иной шаг, революционный по своей сути. И вот 15 марта Юсеф и его друзья, собравшиеся на втором этаже кофейни «Мустаукили», напротив хлопковой биржи, решили: провозглашаем независимость Зифты. Независимость от колонизаторов. Решение это поддержали жители соседнего городка Мит-Гамр, расположенного на другом берегу Нила, крестьяне ближних деревень. Из наиболее уважаемых сограждан был сформирован революционный совет во главе с Юсефом аль-Гинди. Действовать он начал без промедления.

Первым делом отряд под предводительством Юсефа направился к полицейскому участку. Кое-кто прихватил с собой на всякий случай охотничьи ружья, остальные вооружились палками. Но прибегать к силе не пришлось. Городской староста и полицмейстер были настроены патриотически и вместе с полицейскими присоединились к восставшим. Без особого труда установили контроль и над почтой. Затем отряд занял железнодорожную станцию. Часть людей разобрала пути, чтобы англичане не могли прислать в город свои войска, другая же реквизировала вагоны с зерном. Его раздали затем нуждающимся. В революционном совете было создано несколько отделов — административный, безопасности, общественных работ. Из старшеклассников сформировали отряды по поддержанию порядка и охране границ республики. Специальная группа следила за справедливым распределением воды для полива. Новому государству был срочно нужен собственный бюджет, и аль-Гинди призвал всех граждан жертвовать туда деньги. Собранные средства пошли на общественные нужды. Отремонтировали мост через Нил, выровняли проезжую часть улиц, расчистили оросительные каналы. В окрестностях города было зловонное болото, и много лет жители тщетно просили правительство ликвидировать его. Теперь же общими усилиями болото засыпали. Привлекли к этому делу безработных, выдав им небольшое пособие. Но, пожалуй, венцом созидательной деятельности Юсефа и его товарищей, продолжавшейся всего три недели, стало строительство на берегу Нила музыкального павильона. Рассудили так: жизнь при революции должна быть радостной, ну а что лучше музыки создает хорошее настроение? По вечерам над рекой из Зифты в Мит-Гамр неслись народные мелодии, вокруг павильона гудела довольная толпа.

До нашего времени эта революционная реликвия не сохранилась. Многие годы жители города любовно оберегали ее, но со временем павильон обветшал, и, когда лет двадцать назад вопрос стал так: либо сохранить его, либо строить новую больницу, горожане предпочли последнее. А вот дом, где размещался революционный совет, стоит на площади Биржи и поныне. Одноэтажное здание с мансардой под жилье уже не годится, так что несколько лет назад там устроили склад. Место возле исторического дома облюбовали извозчики под стоянку для своих фиакров. Здесь, в египетской глубинке, они используются отнюдь не для прогулок иностранных туристов, как в Каире и Александрии, а по своему прямому предназначению. Сохранился дом самого Юсефа аль-Гинди — одноэтажный, всего в две комнаты, посреди сада на окраине города. Принадлежит он семье аль-Гинди, но дети и внуки Юсефа редко приезжают сюда. Вот и создать бы здесь музей Республики Зифта сейчас, пока еще живы люди, кто помнит ее, пока легко собрать экспонаты.

Мыслью этой я поделился с Атыйей, он ее горячо поддержал. И тут же потащил меня к мэру города.

Мэр оказался невысоким сухим стариком с коротко остриженными седыми волосами. Представляясь, что-то пробурчал себе под нос, так что я не смог разобрать его имени. Предложение создать музей высказал уже ас-Серфи, доказывая, что он мог бы сыграть заметную роль в патриотическом воспитании молодежи.

— Пожалуйста! — развел руками мэр. — Я не возражаю! Только деньги где взять?

Тут уж я вступил в разговор и начал рассказывать, что у меня на родине подобные музеи нередко создаются на общественных началах. Мэр слушал, не перебивая, но когда я закончил, вдруг неожиданно спросил:

— А вы знаете, что в Зифте родился Рудольф Гесс? Его отец владел землями вокруг города, держал мастерскую по ремонту сельскохозяйственной техники.

Недели за две до этого жизнь Рудольфа Гесса, одного из главных нацистских преступников, осужденного Нюрнбергским трибуналом на пожизненное тюремное заключение, оборвалась в берлинской тюрьме Шпандау при странных обстоятельствах, и это, похоже, волновало мэра больше, чем патриотическое воспитание египетской молодежи.