Дороти Кумсон - Прежняя любовь

• Название: Прежняя любовь
• Автор: Дороти Кумсон
• Издательство: Клуб семейного досуга
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-9910-1960-6

У Либби прекрасная работа, любимый муж Джек, дом с видом на море.

Однако душу девушки терзают сомнения. Она знает, что Джек очень любил свою первую жену Еву. Когда она умерла, он едва не наложил на себя руки. Иногда Либби кажется, что он до сих пор любит ее. Она решает больше узнать о прошлом человека, за которого так поспешно вышла замуж, и обнаруживает дневник Евы. Первая жена Джека завещала его той, кто займет ее место. С этого дня жизнь Либби изменилась.

Оказалось, что Ева была... проституткой. На панель ее привела любовь. Но ее возлюбленный стал наркоманом, девушка вынуждена была продавать свое тело, чтобы содержать его, и тут в ее жизни появился Джек. Он страстно полюбил Еву и решил вырвать из порочного круга, в котором она оказалась. Девушка счастлива, она ждет ребенка, но ее сутенер — отец Джека — однажды навестил ее...

Либби потрясена, она начинает подозревать, что смерть Евы не была случайной. Она должна узнать правду, чтобы сберечь свое счастье.

---

— В каком-то смысле умер, — возражает врач. — Того человека, каким вы были до аварии, больше нет. И вы все еще не вышли из шокового состояния. Вы испытываете потрясение и боль, потому что весь ваш мир пошатнулся до основания. И нет ничего удивительного в том, что вы пытаетесь сосредоточиться на физических симптомах, игнорируя эмоциональный аспект проблемы.

— Хорошо, спасибо, доктор, — говорю я, сама не понимая, за что ее благодарю, ведь она ничего не сделала. Она даже рецепта на обезболивающее не дала, чтобы я смогла избавиться от этой боли.

— Приходите, если вам понадобится направление к психотерапевту. Если боль вернется, мы пересмотрим ваши назначения.

Я киваю и выхожу из кабинета. Мне очень тяжело идти, потому что теперь мне на плечи давит целая тонна кирпичей.

— Мамочка, смотри! Лысая тетя! — кричит маленький ребенок, когда я пересекаю вестибюль, направляясь к выходу.

Сев на стул напротив врача, я машинально сняла кепку, а выходя, забыла ее забрать.

Я чувствую на себе взгляды всех без исключения посетителей. Те, кто сидит слева, несомненно, видят мой шрам — толстый, черный, лоснящийся струп, соединяющий края рассеченной кожи черепа. Скорее всего они тут же равнодушно отводят глаза в сторону, но я продолжаю ощущать этот коллективный взгляд, ползающий по моей голове. Надо бы вернуться за кепкой, но это означает, что мне придется задержаться здесь на несколько секунд дольше, чем это необходимо. Кроме того, она мне больше не нужна, потому что теперь я выйду из дома только тогда, когда достаточно окрепну, чтобы уйти от Джека.

Либби

— Я рада, что ты вернулась, — произносит Ева со своего места на ящиках с документами. — Я по тебе скучала.

Мои глаза задерживаются на ней на одно мгновение, и я вижу, что она не язвит. Она, видимо, вообще не способна язвить, потому что она не сука и не стерва.

— Ты дочитала до того момента, когда я встретила в супермаркете Эллиота, а потом получила сто фунтов от клиента. Вспомнила?

Я киваю ей. Мне теперь вообще не остается ничего другого, кроме как вспоминать.

Ева

25 июня 1990 года

У меня только что был лучший день рождения в жизни.

И знала, что все повернется к лучшему, и так и произошло. Предыдущие два дня рождения были всего лишь очередными днями в моей жизни. Меня даже мать не поздравляла. Ни открытки, ни телефонного звонка. Поэтому в этом году я решила провести этот день иначе. Я не собиралась сидеть дома в ожидании открытки, которая, скорее всего, уже никогда не придет.

Я отослала матери несколько тонн писем. Я пишу ей не реже раза в неделю, но не получила ответа еще ни на одно письмо. Мне хочется прекратить все это, но ведь она моя мать. Она была моей мамочкой. Как я могу просто так от нее отказаться? Может, она от меня и отреклась, но я так не могу. Я ее люблю. До сих пор.

Вчера я сделала такое, о чем мне стыдно даже писать. Я ей позвонила. Я сняла трубку и набрала ее номер. Вообще-то я часто ей звоню, но кладу трубку после первого или второго гудка, потому что мне слишком страшно и я не знаю, что ей сказать. Если я заговорю, то, скорее всего, скажу, что хочу вернуться домой, но место, где она живет, — это уже не мой дом. И я уже не ее малышка Ева. Да и как я вернусь туда, где наверняка все еще живет «дядя Алан»? Но вчера я набралась смелости и не положила трубку даже после второго гудка. У меня сердце ушло в пятки, и меня всю трясло. Мне показалось, что прошла целая вечность…

— Алло? — произнес мужской голос.

Меня затрясло еще сильнее — от ужаса, что он все еще там и что я не швырнула трубку, а слушаю его голос.

— Алло? — снова произнес мужчина.

— Кто это? — донесся издалека голос матери, и я чуть не расплакалась.

Я так давно не слышала ее голоса! Я услышала его впервые за несколько лет.

— Не знаю, но там точно кто-то есть! — отозвался мужчина. В трубку он произнес: — Даю вам последний шанс — говорите!

Зажав в кулаке трубку, я закрыла глаза, из которых текли слезы. Чтобы не выдать себя, я крепко прижала ладонь ко рту.

— А ну-ка дай сюда, — вдруг отчетливо раздался у меня в ухе голос матери. — Алло, это Айрис Квеннокс, что я могу для вас сделать? — вежливо произнесла она, справедливо полагая, что грубость мужчины показалась кому-то отталкивающей.

— Я тебя люблю, — шевеля губами, беззвучно произнесла я в телефонную трубку.

Мне очень хотелось, чтобы она меня услышала, но я слишком боялась последствий.

— Алло? — повторила она.

— Я думаю о тебе каждый день, — беззвучно отозвалась я.

— Ева? — спросила она.

— И я по тебе скучаю. Я скучаю по тебе так сильно, что это причиняет мне боль.

— Ева? — спросил мужчина. — Ты думаешь, это Ева?

— Нет, — ответила мать, — но я не знаю, кто еще мог бы позвонить и молчать в трубку.

— Пока, — произнесла я. — Пока, мамочка.

Я положила трубку и остаток вечера проплакала.

Мне стыдно, потому что я должна была поговорить с ней на самом деле. Я должна была что-то сказать. Письма писать легко, ты не находишь? Но, по крайней мере, теперь я знаю, что она жива и здорова, что он все еще там и что она, наверное, по-своему счастлива. И, может быть, когда-нибудь она захочет, чтобы я вернулась.

Как бы то ни было, я решила, что сегодня не буду разводить сопли, а поеду на море. Тебе это трудно представить, но я еще ни разу в жизни не была на море! Не правда ли, бред какой-то? Идя к метро, я снова столкнулась с Эллиотом. Ты его еще помнишь? Он работает в компании, где я когда-то должна была получить работу. А потом, сравнительно недавно, я встретила его в супермаркете. Он выглядел старше, чем я его помнила, показался мне усталым, но все равно был гораздо симпатичнее, чем тогда, когда я с ним познакомилась. Возможно, это объясняется тем, что тогда я всецело сосредоточилась на необходимости получить работу и ничего и никого вокруг себя не замечала. А может, все дело в том, что я столкнулась с уродливой стороной жизни и любой, кто не имеет к этому отношения, кто не является сукой, пытающейся сделать мне подножку во время танца, или мужиком, возжелавшим бесплатно трахнуть меня на основании того, что он особенный, кажется мне человеком уникальным и замечательным.

— Ух ты, Ева! — воскликнул он, и мне показалось, что он искренне рад нашей встрече. — Поверить не могу, что мы так ни разу больше и не встретились.

— Ага, и я тоже, — ответила я. — Ты все еще работаешь в «Хэнч и Глифф»? — уточнила я, незаметно для самой себя переходя на «ты».

— Да. Наверное, я немало нагрешил и теперь расплачиваюсь. А ты? Уже нашла работу?

— Угу. Я не уверена, что это то, чем мне хотелось бы заниматься до конца своих дней, но это работа. — Я пожала плечами. — Она позволяет мне иметь крышу над головой и оплачивать счета.

— Я тебя понимаю. Я так толком и не понял, когда мне пришло в голову, что бухгалтерия — это то, что мне надо.

Что касается меня, я абсолютно точно знала, когда я решила, что танец на коленях — это то, что мне надо. Кстати, это именно то, чем я сейчас занимаюсь. Пролистывая свой дневник, я вдруг поняла, что ни разу не осмелилась сказать об этом прямо. Быть стриптизершей подразумевает просто раздеваться, чтобы пощекотать мужикам нервы; возможно, еще и гордиться своей способностью их волновать. В действительности я фактически симулирую занятие сексом в обмен на пару банкнот. Да, некоторые из девчонок, с которыми я работаю, продолжают утверждать, что они контролируют ситуацию, потому что могут возбудить мужика, а могут и послать его, если он покажется им отвратительным или грубым. «Настоящий контроль, — хочется ответить мне им, — заключается в возможности гордиться своей работой, а не в необходимости выискивать оправдания». Кроме того, какой же это контроль, если клиент, вручающий тебе наличные, уверен, что ситуацию контролирует как раз он?

— Слушай, Эллиот, прости, но мне надо бежать, а то я опоздаю на поезд. Была рада тебя повидать.

— Куда ты едешь? — поинтересовался он.

— В Брайтон. Мне захотелось на море.

— Можно мне поехать с тобой? — спросил он. — У меня сегодня день рождения, и это замечательный повод прогулять работу.

Я задумалась. Совпадение дней рождения показалось мне перстом Судьбы, поэтому я сказала «да», и мы поехали в Брайтон вместе. Это был изумительный день.