Барбара Лайфсон - Ошибка Элис

• Название: Ошибка Элис
• Автор: Барбара Лайфсон
• Издательство: Редакция международного журнала «Панорама»
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-7024-0454-8

Элис Хорн в ранней юности пережила тяжелое потрясение. Отныне жизнь ее посвящена одной цели — мщению. Скрываясь под чужим именем, она и душу свою скрывала под маской холодного цинизма, наложила запрет на искренние человеческие чувства. И самым опасным из них для себя она считает любовь… Но вот в стане врагов Элис появляется человек, которого в глубине души она мечтает назвать другом. Путь к взаимному доверию сложен и тернист. Но истинное чувство способно возродить к любви ожесточившееся сердце.

Для широкого круга читателей.

---

— Эта девушка… Ида… она добровольно дала вам образцы крови?

В первое мгновение Тед хотел солгать. Но затем привычка к честности взяла верх.

— Нет, — сказал он, прикидывая, окажется ли правда губительной для его плана. — Она порезала палец осколком стекла, а я взял эти салфетки без ее ведома. — Некий демон честности вынудил его добавить: — Она рассвирепеет, когда обнаружит это.

Мэрион сорвала гвоздику и поднесла к лицу.

— Забавно, — сказала она. — Я любила Элис больше всех в целом свете. Она была для меня центром вселенной. Но, наверное, она единственная в нашей семье, кто никогда не понимал этого.

Тед пытался сообразить, какое отношение это признание имеет к просьбе об образце крови. Спросить он не осмелился. Мэрион снова отвернулась и уставилась в темноту Манхаттана. Она не двигалась. Казалось, что она даже не дышит. Почти целую минуту Тед видел только напряженную линию ее плеч. Затем она резко повернулась и посмотрела ему прямо в глаза.

— Я дам вам образец крови при одном условии.

— Каком?

— Вы не скажете об этом Алану.

Просьба удивила Теда, но решительное выражение ее лица удержало его от вопросов.

— Хорошо, — сказал он. — Я согласен.

Мэрион слабо улыбнулась.

— Идемте в ванную, — сказала она. — Я думаю, там найдется стерильное лезвие.

10

Отжиговая печь была выключена два часа назад, и температура в мастерской наконец опустилась настолько, что можно было существовать. Ида налила себе стакан чая со льдом и вернулась к верстаку. Она была усталой и голодной, но почти счастливой, впервые за последние дни. Четыре хрустальные вазы стояли на верстаке, мерцая в предвечерних лучах солнца. В одной был пузырек воздуха, в двух других можно было заметить другие погрешности, но самая большая, почти пятнадцать дюймов в диаметре, была абсолютно совершенна. Каждый раз, когда Ида смотрела на нее, ей хотелось улыбаться.

Ваза была готова для гравировки. Ее должен был покрыть резной узор с изображением колибри и диковинных цветов. Ида уже приготовила фотографии, которые послужат основой рисунка, завтра можно начать работу, используя специальные восковые мелки. Хрусталь — относительно мягкий материал, он довольно легко режется, и, как только гравировальный диск будет починен, она сможет заняться вырезанием рисунка. Эрик, слесарь, живущий по соседству, обещал отремонтировать диск сегодня. Возможно, он занесет его вечером. Если нет, Ида сама заберет его завтра утром. Можно надеяться, что к концу следующей недели ваза будет полностью готова. Ида провела пальцами по гладкому краю вазы и широко улыбнулась. Ни одно чувство в мире не сравнится с восхитительным ощущением после удачного рабочего дня в мастерской.

Если не считать любви с Тедом Паркером…

Улыбка Иды мгновенно погасла. Она прижала запотевший стакан с холодным чаем к своему горячему лбу. Воспоминания о Теде Паркере были вне закона, и она сердилась на себя, что позволила одному из них всплыть на поверхность памяти. Ее эйфория улетучилась, сменившись знакомой смесью страха и необоснованных надежд. Хорошо создавать иллюзию безопасности, спрятавшись в мастерской и погрузившись в работу, но реальный мир продолжает угрожающе стучаться в ее дверь. Ее прошлое грозит взорвать ее настоящее, и тогда ударной волной сметет многих. Она часто задавалась вопросом: выживет ли она сама? Иногда ей казалось, что ей слишком долго везло и теперь судьба начинает отворачиваться от нее…

Вступив два месяца назад в переговоры с Полом Хейзеном, она выбрала опасный путь. Сейчас она понимала, что несмотря на все предосторожности, одним лишь фактом своего появления на пороге дома Алана, она выпустила из бутылки джинна, которым уже не может управлять. Ясно, что Тед собирается отдать бумажные салфетки, которые он стащил у нее, в генетическую лабораторию. Для сравнения ему понадобится кровь либо Мэрион, либо Алана. К кому из них он обратится с этой просьбой — вот вопрос, который не давал ей покоя. И захотят ли они помочь ему?

До поездки во Флориду Ида беспечно полагала, что ей ничто не угрожает. Она не сомневалась, что в случае малейшей опасности ей ничего не будет стоить просто разоблачить Алана как мошенника. Сейчас ее поражало, как она могла быть столь наивна. Алан ни за что не сдастся без боя, будет нападать внезапно и решительно, как раненое и загнанное в угол животное. Если она все-таки решила идти вперед и разоблачить Алана, она должна действовать тайно и быстро, ни на секунду не забывая, что ее жизнь будет под прицелом. Разумеется, она может забыть о мщении, о справедливости, вообще забыть о своей семье и отступить назад, в безопасное анонимное существование. Но вряд ли теперь ей удастся найти надежное место, где спрятаться: даже на краю света ее сердце будет вздрагивать от каждого стука в дверь.

Она вылила остатки чая в раковину, тупо глядя на исчезающие в сливе кубики льда. Она вообще не была сейчас уверена, что хочет, чтобы Алан предстал перед судом за убийство. В восемнадцать лет мир полон черно-белых истин. Сейчас простирающийся перед нею ландшафт казался окрашенным в тысячи оттенков мрачно-серого цвета. Арест и осуждение Алана причинят боль многим людям, в первую очередь — Мэрион и Уолтеру, которые не совершали никаких преступлений. С другой стороны, жители Флориды заслуживают того, чтобы узнать, что один из кандидатов на пост губернатора — убийца. Ида надеялась, что он проиграет в первом туре, но ошиблась. И сейчас все опросы общественного мнения показывали, что он с большим перевесом идет к победе на ноябрьских выборах. Разве она не обязана рассказать избирателям то, что знает?

Звонок в дверь раздался как раз в тот момент, когда Ида проходила через холл, направляясь в спальню. Должно быть, это Эрик с гравировальным диском, решила Ида, сразу воспрянув духом. Шлепая по кафельному полу плетеными кожаными сандалиями, она подошла к двери, посмотрела в глазок — и увидела Алана Хорна.

Наверное, она вызвала его силой своей мысли, с сожалением подумала Ида. Уже семь лет она знала, что должна бы ненавидеть его, но ей никогда не удавалось упаковать все свои чувства в такую простую и аккуратную коробочку. У Иды засосало под ложечкой. В глазок ей было видно, как Алан ходит взад-вперед по ее дворику, и, очевидно, нервничает. На Алане был безупречный костюм и галстук с эмблемой, напоминавшей о двадцать пятой годовщине его военно-морской службы на борту авианосца «Дух свободы».

Ида скривила губы. Алан не упускал случая напомнить, что во время вьетнамской войны он добровольно пошел в действующую армию, когда большинство его ровесников поспешно удирали в Канаду или пристраивались на теплые места в Национальной гвардии. Во Флориде, где проживало много отставных военных, его служба в армии действительно воспринималась очень хорошо. Его соперник в кампании по выборам губернатора каждый раз путался, пытаясь объяснить, почему он предпочел в комфортабельных условиях изучать юриспруденцию в то время, как Алан находился в далекой бухте Субик-Бей, патрулируя берега Вьетнама и поддерживая безопасность в Южно-Китайском море ради блага богобоязненных американцев. Мэрион родила Элис, когда Алан был в армии. Одна из наиболее впечатляющих фотографий в рекламном наборе Алана изображает смущенно улыбающуюся Мэрион, которая протягивает возвратившемуся «защитнику» трехмесячную Элис, чтобы он поцеловал ее.

Алан снова нажал на звонок, и Ида открыла дверь, оставив цепочку на месте.

— Что вам нужно?

Он смотрел на нее почти умоляюще.

— Только поговорить, — сказал он. — Пожалуйста, Элис, нам действительно надо поговорить.

Одно дело разговаривать с Аланом, когда они окружены другими людьми. И совсем другое — приглашать его к себе домой. Одного. Без свидетелей. Ида была не настолько беззаботна и попыталась закрыть дверь.

— Нам нечего сказать друг другу. Нечего.

Но он вставил ногу между дверью и косяком.

— Элис, пожалуйста! Если ты не скажешь мне, чем я обидел тебя, я этого не вынесу. — Для Алана, уроженца Новой Англии шотландского происхождения, умолять о чем-то было не просто. Он покраснел от неловких попыток выразить свои чувства. — Я любил… я люблю тебя, Элис. Что случилось? Почему ты убежала? Даже если тебе нет дела до меня… Ты ужасно обидела свою мать! Она была совершенно убита, когда ты исчезла.

Она вспыхнула от ярости, его лицемерие возмутило ее.

— Как вы смеете спрашивать меня об этом?! Как вы смеете являться сюда с претензией, что я — единственная, кто причинил боль Мэрион? Меня от вас тошнит, потому что я знаю, что за человек скрывается под этой приглаженной личиной!

Он побледнел.

— Так ты об этом? Я знаю, я не идеален, и я не был лучшим из мужей, но уверена ли ты, что имеешь право упрекать меня в этом?!

Иду затрясло от возмущения.