Алексей Суворин - Дневник А.С. Суворина

• Название: Дневник А.С. Суворина
• Автор: Алексей Суворин
• Издательство: Издательство Л. Д. Френкель
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1923

Искренний и интимный дневник крупнейшего издателя, журналиста и общественного деятеля А. С. Суворина. В отличие от традиционных для эпохи суховатых и формальных мемуаров, это настоящий дневник крупной, неоднозначной личности, передающий все колебания, волнения, пороки, сексуальные интересы, слухи и т.п. Это не только история времени, но и история личности. Не менее интересен и другой пласт дневника — Суворин дружил и общался со множеством значительных людей, которым он не стеснялся давать откровенные (и часто уничижительные оценки).

---

— «Ты женат и не имеешь права иметь любовницу».

— «Сперва женись, тогда можно и любовницу».

* * *

Роспуск гос. Думы прошел совершенно равнодушно. Само общество, к сожалению, сонно и недеятельно, а оппозиционный элемент многочислен и деятелен. Россия страшно задолжала. Если бы она обанкротилась, то и Франции досталось бы на орехи жестоко. А средств у России, как ни у одной державы.

5 июня.

Вчера какой-то офицер принес копию телеграммы государя Дубровину, председателю союза русского народа. Телеграмма была послана Булгаковым в типографию и поставлена в первую полосу. Миша об нем мне сказал:

— «Государь нашел себе партию и прислал удивительную телеграмму Дубровину».

Вот она:

«Высочайшая телеграмма. Председателю союза русского народа Дубровину. — Передайте всем председателям отделов и всем членам союза русского народа, приславшим мне изъявления одушевляющих их чувств, мою сердечную благодарность за их преданность и готовность служить престолу и благу дорогой родины. Уверен, что теперь все истинно верные и русские, беззаветно любящие свое отечество сыны сплотятся еще теснее и, постоянно умножая свои ряды, помогут мне достичь мирного обновления нашей святой и великой России и усовершенствования быта великого ее народа. Да будет же мне союз русского народа надежной опорой, служа для всех и во всем примером законности и порядка. Николай».

Я не поверил в подлинность этой телеграммы до того, что велел ее выставить и написал обидные письма Булгакову и Мише за их неосмотрительность, полагая, что эта телеграмма — поддельная. Я отыскал заметки Прокофьева о событиях при дворе с разрешительными пометками министерства двора и нашел, что штемпель не таков: на заметках Прокофьева: — «За начальника канцелярии министерства императорског. двора» такой-то, а тут — «За заведывающего» и т. д. Вверху на заметках Прокофьева — «Со стороны м-ства императорского двора не встречается препятствий» и затем рукописью «напечатанию». На разрешительной заметке телеграммы последнее слово «напечатанию» сделано штемпелем.

Сегодня в «Русском Знамени» телеграмма напечатана полностью вместе с телеграммой государю Дубровина и со славословием последнего в самых выспренних выражениях.

* * *

Приехал Витте. Он уезжает за границу к своему доктору, потом в Пиринеи, потом к дочери в Брюссель. Приехал проститься. Я показал ему телеграмму царя к Дубровину. Большой разговор. «Царь самоуверен. Во время японской войны он после всякого несчастья думал, что вот теперь мы победим и все исправим. И теперь также. Распустив Думу, он думает, что настанет благословение божие и революции конец», тогда Витте начинал ему советовать, он говорил:

— «Сергей Юльевич, вы забываете, что мне 38 лет».

Но в его поступках что-то детское, хотя про него нельзя сказало, что он не образован.

Я напомнил ему. В первые дни царствования Николая II я спросил Витте — «Что же будет?»

— «А будет то, что дела понемногу пойдут, в лет 35–36 он будет хорошим правителем».

— «Я то же самое сказал П. Н. Дурново. Он мне сказал: «Вы жестоко ошибаетесь. Это будет слабосильный деспот».

Витте написал 90 стр. о причинах японской войны со всеми документами. Будет печататься, кажется, заграницей. Я не расслышал. Обещал дать мне.

— «Новый выборный закон, — это больной зуб. Его не вырвали, стали лечить разными каплями. Ничего не выйдет. Я советовал взять от губернских, уездных, земских собраний, городов и волостей, сколько приходится на губернию, и предложить этой Думе выработать выборный закон. Я говорил Столыпину, они только кое-что поправили. В совет министров были приглашены Горемыкин, Акимов, Ермолов и Булыгин. Вот почему Ермолов стал кричать «ура» и пить шампанское».

Он говорит, что революция все будет возрастать. Когда все свободы будут осуществлены, начнется революция. Он предлагал министерство: первый министр, министр внутренних дед — Дурново, просвещения — Пихно, землеустройства — Никольский. «Дурново ничего не отменит, но их почистит и вычистит».

«Надо было созвать новую Думу 1 сент. 1908 г. Малый срок — это гибель. Начнется то же самое».

6 июня.

Царю, разумеется, сказали, или он сам заметил, что «Новое Время» не перепечатало телеграмму Дубровину. Говорят: «Новое Вр.» демонстративно не перепечатало. Еще, когда я считал, что телеграмма подложна, так она бестактна. «Русское Знамя» пером Дубровина пишет статьи таким холопским слогом, что хочется плюнуть. Точно постоянно надо становиться на ходули и говорить языком, нигде не употребительным. Левые газеты подхватили телеграмму. Она им на руку.

* * *

Был Петр Ботнан, 1-й секретарь посольства в Англии. Его хотят назначить министром в Марокко. Он получает теперь 6500 р., а занимает квартиру в Лондоне в отеле Ritz в несколько комнат и платит за нее 5 фунт. в день, да 5 ф. в день стоит содержание. Он женился не американке, у которой свой дом в Париже. Говорил, что 55 членов Думы замешаны в заговоре на жизнь государя. У них захвачены заготовленные телеграммы к европейским правительствам от имени временного правительства с объявлением о перевороте и о дружбе России. Наши революционеры всему ведут протоколы, все записывают, все сохраняют в архивах. Очень заботятся об истории, как бы она их не пропустила. У них как у женщин, страсть хранить любовные письма.

Несколько лет тому назад сожительница В. Р. Зотова принесла мне корзину с документами и просила ее оставить у меня. Оказалось что эта корзина была наполнена фальшивыми печатями для паспортов, бланками для них, портретами революционеров, письмами их, счетными книжками и т. д. Я взял. Зотов был секретарем редакции «Голоса» и хранил у себя этот архив и был архивариусом. Его сожительница говорила, что она хотела бросить корзину в Фонтанку, но пожалела. Я взял и разобрал. Несколько писем, одно — Фигнер, было сложено в виде горошины очень искусно.

7 июня.

В «Руси» по поводу моего «Маленького Письма»:

«Знаете, кто был самый талантливый человек во 2-й Думе? В «Нов. Времени» читаем: «Самый талантливый и искренний человек в ней был грузин Церетели. Это — горькая правда, и ее нечего скрывать. Если бы у него было столько же ума, сколько таланта и чувства он не попал бы на скамью подсудимых».

«А стал бы сотрудником «Нов. Времени?» Но тогда, впрочем у него не было бы «чувства». Так оно все как-то и не выходит «Умный» человек либо сотрудник «Нов. Врем.», либо «такую рожу скрючит, что святых вон выноси», как говорит городничий»…

Нет, умные люди все ушли из «Нового Времени» в «Русь», в «Нов. Врем.» остались только дураки!

8 июня.

Очень интересная речь Андреевского в процессе Андреева, Пистолькорс и любовницы их обоих, а потом жены Андреева, Сары Левиной. Характерна сцена между ею и мужем, когда она, проспав с ним ночь и потребовав от него «ласк», сказала:

— «А знаешь, я выхожу замуж за Пистолькорса».

Ранее этого сцена между Андреевым и его дочерью от Сары, которой дочь открылась отцу о намерениях матери выйти замуж за Пистолькорса.

Сара — замечательно бездушная, распутная и наглая. Для сцены хороший сюжет.

9 июня.

У И. Л. Горемыкина… Он, председ. гос. совета, Ермолов, подававший свой избирательный закон, и Булыгин были приглашены в совещание. Прошло, как хотел Столыпин. Царь только не согласился созвать Думу 1 октября, а написал 1 ноября.

Горемыкин: «Распустить Думу, но без нового закона, о котором должно быть упомянуто, что он будет издан, и тогда Дума будет созвана. Созыв на осень 1908 г. Составить законы должен гос. сов., т.-е. те члены, которые захотят ответить на это предложение, другие могут не участвовать, и пригласить предводителей дворянства, или земцев, кого хочет государь. Он не сам отвечает. Если Дума соберется плохая, он имеет право сказать, что не он составил закон, а вот те и те люди, самодержавие (брошюра Д. Хомякова, ее дал Горемыкину царь) — не деспотизм, оно должно поступать по законам, в данном случае поручить оставить законы иному собранию — Собору. У нас все этого боятся».

С ним согласились Коковцов и Шванебах. — «Безработные. Их невыносимое положение. Кадеты правые и октябристы левые. Все дело в том, чтобы у Думы была власть, чтобы Дума не была только законодательным учреждением, а именно властью. В этом все дело. — Через год будет кадетское министерство, К этому все идет. — Печать. — Крайние партии. Анархия будет продолжаться».

«Теперешнее положение — затяжной шанкр»…

— «Вы со мной не видались, и от меня ничего не слышали!» — «Крыжановский готов все исполнить». — «Кто составлял закон?» —«Бесстыжев, — так называют составителей»… — «Кавказ тоже хотели лишить представительства. Но Воронцов упросил. Все случай и случайность. — Свалить всю ответственность на государя, тогда как этого не следовало делать. Распустить Думу — это не coup d'etat. Но составить новый избирательный закон без совета лиц и учреждений — это coup d’etat».