Екатерина Черкасова - Сладкая ночка

• Название: Сладкая ночка
• Автор: Екатерина Черкасова
• Издательство: Изд-во Эксмо
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2003
• ISBN: 5-699-02782-3

Судьбу москвички Лили Даниловой никак не назовешь ординарной. Уже хотя бы потому, что ее отец — крупный каирский бизнесмен, а сама она — человек редкой профессии — ученый-египтолог. Во время очередного приезда в Каир Лиля попадает в ужасную историю: во время любительского спектакля на древнеегипетский сюжет прямо на сцене убивают ее коллегу, ученого-ливийца. Перед смертью он успевает передать Лиле каменного жука-скарабея. С этого момента ее жизнь превращается в цепь самых невероятных происшествий: прессинг шантажа и ужас тюремных застенков, похищения и побеги, жажда и голод в мертвых песках пустыни. Лиле пришлось побывать даже в роли младшей жены дикого сына пустыни… А еще говорят, что жук-скарабей приносит своему владельцу удачу!..

---

Махмуд ушел. Кира играла с ребятишками. Кажется, ей это понравилось. Удивительно, как они друг друга понимали. Я вернулась в комнату и опустилась на ковер.

— Эй, — тихий голос со стороны улицы заставил меня вскочить и подбежать к окошку. Иван тревожно оглядывался по сторонам. Но по улице одиноко бродила только курица.

— Иван! — воскликнула я. — Как ты меня нашел?

— В деревне праздник, Ясмина сказала, что наверняка свадьба. Ну мы и заглянули. И как это тебя угораздило?

— Пока вы купались, местный чернокожий взял нас в плен, а потом почему-то решил, что хочет на мне жениться.

— Ну и как, понравилось? — засмеялся Иван.

— Ты еще и издеваешься?! — возмутилась я.

— Ладно, прости, — посерьезнел парень. — Мы придем за вами ночью, будьте готовы.

И он исчез так же неожиданно, как и появился.

Я повеселела и отправилась искать Киру.

Вернулся Махмуд, и мы стали накрывать ужин. Быстро темнело, и с наступлением ночи приближалось наше избавление.

Поднимался ветер, похолодало, и Фатима дала нам по теплому темному платку, чтобы мы могли согреться. К шуму ветра примешивался еще какой-то нарастающий звук. Он приближался, и вскоре стало ясно, что это вертолет. Он сел на площади, если можно было назвать площадью пространство утоптанного песка между домами. Мы с Кирой переглянулись.

Местные жители пугливо выглядывали из своих домов, удивляясь и опасаясь гремящую гигантскую стрекозу. Из вертолета выпрыгнули четверо с автоматами. Они разделились и принялись методично обходить дома.

— Это за нами, — сказала я Махмуду, — ты нас отдашь?

— С какой стати я буду отдавать мою жену? — невозмутимо ответил мужчина.

— А Кира?

— Фатима, спрячь ее, — велел Махмуд.

Фатима взяла Киру за руку и повела в козлятник. Похоже, это кармическое место для Киры. Она жестами показала, что надо залезть по хлипкой лесенке наверх, где лежали охапки сухих пальмовых листьев и травы.

Фатима замотала мне голову платком так, что остались видны только глаза.

Мужчины вошли во двор и остановились. Махмуд направился к ним, неторопливо и с достоинством.

— Мы ищем троих женщин, две из которых арабки. С ними мужчина. У них может быть оружие. — Парни говорили спокойно, но в голосах все же проскальзывали угрожающие нотки.

— Сами видите, — Махмуд сделал плавный жест рукой, — мы живем уединенно, далеко от всех, любой чужак здесь на виду. Можете сами посмотреть. В моем доме только я, две мои жены да четверо детей.

Махмуд повелительно махнул нам рукой, и мы засеменили к нему, скромно прикрывая лица платками. Не привыкшие к чужим, дети испуганно жались к нашим юбкам.

Мужчины мельком взглянули на нас:

— Это все?

— Да, моя мать умерла два месяца назад, упокой Аллах ее душу! — Махмуд молитвенно сложил ладони и прикрыл глаза. — Впрочем, если хотите, можете сами убедиться…

Вооруженные парни обошли двор, комнаты, заглянули в хлев, явно не рассчитывая найти нас там.

Когда они ушли, я разрыдалась от напряжения, ведь стоило им сорвать с меня платок… Но они мусульмане, и вид прячущих лица женщин был им привычен.

Вместе с Махмудом мы вышли на улицу. Яркий резкий свет вертолета разрезал ночь, делая ее еще чернее. Человеческие тени метались в этом свете, напоминая насекомых, роящихся у лампы. Раздавались какие-то крики, звуки выстрелов. Я похолодела: это могло значить только то, что они наткнулись на Ясмину и Ивана! Я принялась истово молиться всем богам моих предков, призывая их помочь.

Кажется, мои молитвы были услышаны, раздался грохот и рев мотора, оглушительный свист лопастей, разрезающих воздух, в котором потонули остальные звуки и шум выстрелов. Вертолет поднялся в воздух, вздымая тучи песка и пыли, еще выше. Грохот удалялся, на этом фоне я снова стала различать автоматные очереди и крики.

Но вертолет был уже слишком далеко, он терялся в черном небе, шум сливался с завыванием ветра. Слава Осирису, они ушли! В этот момент я не думала, что будет с нами, откуда ждать спасения нам… Главное, ребята живы!

Моя благодарственная молитва была прервана: яркий огненный цветок распустился в черном небе Сахары. Осветив на мгновение бесконечные пески, раскат далекого грома, которого никогда не бывает в этих, местах, докатился до маленькой затерянной деревни… Это был взрыв.

Я упала на колени и зарыдала… Я проклинала и обвиняла богов, допустивших такую несправедливость. Только в голливудских боевиках добро торжествует, негодяи наказаны. От бессилия я колотила кулаками по песку, утирала слезы, размазывая по лицу грязь. Ясмина и Иван погибли в этих беспощадных песках, в этот миг мне казалось, что и мы останемся здесь навечно…

Сильные руки подняли меня с колен. Махмуд заботливо, но грубовато вытер мое лицо краем платка.

— Почему они тебя ищут? Что ты сделала? — требовательно спросил он.

— Нас хотят убить, — сказала я, не вдаваясь в подробности. — В вертолете погибли мои друзья, им удалось его захватить, а потом что-то случилось.

— Зачем ты им? — Махмуд не понимал, зачем военным может понадобиться женщина, конечно, кроме секса, детей и ведения хозяйства. Но не станут же из-за этого мужчины прилетать на край света на вертолете!

— Случайно кое-что узнала, теперь представляю для них опасность, — уклончиво сказала я.

— Теперь ты моя жена, и с тобой ничего не может случиться, — уверенно заявил Махмуд и поправил мой платок.

— Да ты хоть знаешь, на ком женился, кто я?! — разозлилась я. Невозмутимость Махмуда меня бесила.

— Конечно. Я нашел тебя. Ты красивая, молодая, нравишься мне. Лейла… — он произнес мое имя довольно нежно и обнял меня за плечи. — Тебе ведь было хорошо со мной прошлой ночью? Я заботился о тебе… Что ты еще хочешь? Поедем через месяц на рынок, куплю тебе золотые браслеты на руки и щиколотки, таких ни у кого в деревне нет.

— А где рынок? — нарочито незаинтересованно спросила я.

— Два дня пути на верблюдах, совсем близко. Поедем продавать сыр, шкуры и козлят, сама увидишь. Это ближайший. Есть еще, но туда добираться почти неделю.

— А сюда кто-нибудь приезжает? — с надеждой спросила я.

— Нет. Можно только заблудиться, специально приехать — нет. А почему ты спрашиваешь? Кто тебе нужен, кроме меня, твоего мужа?

— Мои родители не знают, где я. Они беспокоятся. Мне нужно позвонить или послать телеграмму…

— Через месяц, когда поедем на рынок. Там большой город, тысяча жителей, может быть, есть почта.

— Но не наверняка?!

— Нет, — отрицательно помахал головой Махмуд. — А где твои родители?

— Мама в Москве, — расстроенно произнесла я.

— Москва, Москва… Это недалеко от Джагбуба, на востоке Сахары? — сосредоточенно наморщил лоб Махмуд.

— М-да, на востоке Сахары, — неопределенно протянула я. — Послушай, а может, подругу мою отпустишь? Она-то тебе зачем?

— Так а куда ей идти? — недоуменно спросил Махмуд. — Пусть пока живет. Кстати, а на каком языке вы с ней разговариваете? Я понимаю язык туарегов на юге, но вроде не похоже.

— На русском, — коротко ответила я.

— А-а, — с пониманием протянул Махмуд.

Мы освободили Киру из козлятника. Она сразу заметила мои заплаканные глаза и вопросительно посмотрела на меня.

— Ребята погибли. Угнали вертолет, а он взорвался, я сама видела, — я замолчала, чтобы не разрыдаться опять.

Кира потрясенно замерла, перестав стряхивать с себя солому и сухие листья.

Мы обнялись, наверное, вспоминая одно и то же: горячий ветер, песок, секущий лицо, иссушающая жажда, разделенные поровну капли воды. Вспомнили и заботливые руки Ясмины, наматывающие ткань на обожженные ноги; их с Иваном влюбленные сияющие глаза. Прекрасно и неповторимо чувство единения, которое возникает, только когда вы пересекаете пустыню, пьете змеиную кровь, делитесь последним, поете под черным звездным небом Сахары «Подмосковные вечера», а арабская девчонка отчаянно матерится, не выговаривая букву «б» и плохо представляя, что же, собственно, она говорит…

— Что же мы будем делать? — с отчаянием спросила меня Кира.

— Не знаю… Через месяц поедем в город на рынок, что-нибудь придумаем… Отсюда бежать бесполезно, — тоскливо произнесла я.

Ночью пришел Махмуд и мучил меня почти до рассвета. Кажется, ему было все равно, что я чувствую. Я расслабилась и пыталась думать о своем. Но огромное черное тело внушало ужас и причиняло боль. Если так будет весь месяц, пока мы не поедем на рынок, я умру раньше, чем сумею сбежать. Мне стало себя отчаянно жалко, я всхлипнула и прикусила губу, чтобы не расплакаться. Махмуд принял это за проявления моего удовлетворения и удвоил старания. Слезы текли по моим вискам, но я не вытирала их…

Когда он наконец ушел, я закуталась в грубое шерстяное одеяло и забылась беспокойным сном. Тело ныло и горело, как будто меня всю ночь избивали, а напоследок проехались паровым катком.