Григорий Тёмкин - Звёздный егерь

• Название: Звёздный егерь
• Автор: Григорий Тёмкин
• Издательство: Паровая типолитография А.А.Лапудева
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2014

Впервые под одной обложкой собраны все фантастические произведения советского писателя-фантаста Г. Е. Тёмкина. Текст ряда произведений, печатавшихся в разных редакциях, восстановлен по книжным и журнальным публикациям. В издании сохранены оригинальные иллюстрации.

Настоящая публикация преследует исключительно культурно-образовательные цели и не предназначена для какого-либо коммерческого воспроизведения, извлечения прибыли и т. п.

Оглавление:

Шестой трофей. Рассказ

Звёздный егерь. Повесть

Успех профессора Драфта. Рассказ

Кораллы Кайобланко. Повесть

Пушка вероятности. Рассказ

Двадцать шестой сезон. Повесть

Костёр. Рассказ

Дары от Данов. Рассказ

Всё как у детей. Рассказ

Барьер. Рассказ

Лунный лист. Повесть

Библиография

Все материалы получены из открытых источников. © Г. Е. Тёмкин, 1981-1991

© Паровая типолитография А. А. Лапудева, состав, редактирование, 2014

---

Я запросил кибера, не передавал ли мне что-нибудь напарник. Оказалось, передавал. Я выслушал пространное, минут на семь, витиеватое послание, которое сводилось к тому, чтобы я, если не сумею позавтракать с ним в семь тридцать, к восьми был в кэбе. Кибер воспроизвёл сообщение дословно, со всеми интонациями Абу-Фейсала и, что самое удивительное, голосом, как две капли воды похожим на голос профессора.

— У тебя несколько звуковых программ? — удивился я.

— Мой диапазон, — не без гордости сообщил кибер, — позволяет модулировать любые звуки, доступные человеческому слуху.

— А ну-ка! — заинтересовался я.

И тут кибер выдал маленькое попурри, в котором были и гул космического корабля на старте, и звон разбитой чашки, и обрывок арии Розины из «Севильского цирюльника», и целая гамма всяческих мужских и женских голосов. Потом, словно певец, который хорошо откашлялся и размял голосовые связки, основным своим баритоном кибер предложил:

— Какое музыкальное произведение послушаем? Я встал из-за стола:

— Обязательно, обязательно послушаем, но в другой раз. А сейчас пора спать. Впрочем, давай что-нибудь последнее. Из бурценовских записей…

Как только голова моя коснулась подушки, хрустящей и свежей, как и простыни, я заснул.

Мне редко снятся сны. Обычно я сплю непробудным, так называемым богатырским сном, который полностью, повернув какой-то внутренний выключатель, изымает меня из бытия на шесть-семь часов. Только перед пробуждением иногда я вижу смутные, расплывчатые картины, да и те не запоминаю. Но в ту ночь, несмотря на усталость, спалось плохо. Снились, словно наказывая за ночи без сновидений, кошмары. Целыми сериями.

— Оставь её, или я не знаю что сделаю! — приглушенным женским голосом закричал вдруг кибер.

Увидев, что я открыл глаза, кибер замолчал. Взглянул на часы: спал три часа. А кибер всё это время вещал.

— Что за дурацкие шутки?

— Это не шутки, — виновато ответил робот.

— А что? Колыбельная для киберов?

— Нет, не колыбельная. Одна из последних бурценовских записей, как вы просили. Но если вам не понравилось, я поставлю другую…

— Стоп, стоп! Чей это был голос?

— Елены Бурцен.

— Так… А когда сделана запись?

Мне незамедлительно ответили. Вышла чепуха. Я напрягся и сообразил, что кибер перевёл дату в условную систему, которую мы с Саади ввели для форстанции. Пересчитал на абсолютное время. Получалось, запись сделана на третий день, а точнее, на третью ночь пребывания Тринадцатой гиперкосмической на Мегере. По-видимому, действительно говорили её участники. Но как кибер записал интимный разговор? И зачем?

— Где ты это услышал? — спросил я.

— Здесь.

— В этой комнате? А кто в ней жил?

Новость прозвучала для меня неожиданно. Я не суеверен, но, если б знал, что погибший учёный жил в этой комнате, вряд ли бы из десяти комнат на форстанции выбрал именно эту.

— Какого дьявола ты записал чужой личный разговор? — возмутился я.

— Я не записывал. Я запомнил. Я вообще всё запоминаю. У меня практически неограниченная память. Её объем…

— Ладно, помолчи. Дай подумать. Так. Я попросил тебя проиграть бурценовские записи? Повтори.

Вдруг кибер заговорил моим голосом:

— «… А сейчас пора спать. Впрочем, давай что-нибудь последнее. Из бурценовских записей…»

Значит, кибер понял меня буквально. Сработала какая-то ассоциативная цепь в его электронном мозгу, включившая из десятков и сотен возможных эпизодов запись голоса самого Бурцена и его разговора с женой. Последнего разговора. Наутро Бурцен и Анита ушли на маршрут и не возвратились.

Чувствуя себя так, будто врываюсь ночью в чужую спальню, я велел киберу прокрутить ту запись ещё раз.

Сначала зазвучала лёгкая эстрадная мелодия, очень популярная двадцать лет назад и знакомая мне по воспоминаниям детства. Захныкала ситтара. Потом раздался лёгкий шум шагов.

— Феликс! — позвал женский голос.

— Да! Кто там? — сонно отозвался Бурцен. — А, это ты, Лена.

— А ты думал кто?

— Ну что ты, в самом деле…

— Феликс, мне кажется, ты неравнодушен к Аните.

— Перестань говорить чепуху.

— Феликс, оставь её.

— Слушай, давай прекратим этот разговор. Завтра рано вставать.

— Хорошо, я уйду. Но прошу: оставь её. Оставь её, или я не знаю что сделаю! — Раздался женский плач. Прошуршали шаги, и опять осталась одна музыка.

— Всё. Спасибо за концерт. Ступай в зал. — Я отослал кибера и снова лёг. От подслушанного разговора остался неприятный осадок. Не только потому, что без приглашения вторгся в чужой семейный конфликт. По голосу жены Бурцена я понял, что она действительно готова на всё…

Сказав «а», принято говорить «б». Допустим, что Елена Бурцен была доведена до крайности. Я стал думать, имела ли она возможность… способствовать гибели мужа и Аниты. Ответ долго искать не пришлось: как медик Елена Бурцен могла и… организовать их смерть. Да, я постарался насколько можно смягчить это слово: бортовой врач имел и мотив и средства, чтобы совершить убийство!

Не могу поверить! Неужели та строгая усталая женщина с суховатым голосом, какой я увидел её на экране гиперсвязи, два десятилетия назад была способна убить из ревности? Но она была способна и плакать от ревности, и угрожать. Что, глядя на неё сегодня, даже предположить трудно. Так всё-таки убийство? Событие для человеческой цивилизации чрезвычайное, почти немыслимое и всё же время от времени случающееся. Вот ведь как бывает! Я взялся за это расследование, чтобы рассеять подозрения, а не укреплять их. Эх, если бы можно было сейчас встретиться с самой Еленой Бурцен!

Впрочем, почему бы и нет? Если не встретиться, то поговорить с ней вполне реально. Благо меня снабдили четырьмя флашерами, не преминув добавить, что это резерв «Пальмиры-информ».

Я записал вопрос к Бурцен — всего два слова. Вставил кристалл во флашер и велел киберу запустить его. Через несколько минут флашер выйдет в космос, перейдёт в гиперпространство, истратив на переход почти всю свою массу. Затем даст последнюю вспышку — и в виде волн придёт на околоземный ретранслятор. Ещё через час Елена Бурцен получит гиперграмму. В ней будут указаны по абсолютному времени дата, час, минута, секунда ответа и моё сообщение. В этот момент второй мой флашер, поставленный на приём, нырнёт в гиперкосмос.

Лишь жалкие щепотки песка падали на окаменелое дно, но постепенно кучки вырастали в кучи, и, если песчаная буря длилась бы несколько дольше, котлован засыпало бы совсем. Но небесный секстет над Мегерой уже играл новую музыку. Растаяла в розовой дымке самая большая луна, вместо неё цветным ноздреватым ломтём нависла половинка четвёртого, меньшего спутника планеты. Ветер, будто по мановению дирижёрской палочки, ослаб, а вскоре и вовсе утих. Распрямились примятые кустарники, в ложбинах, расчищенных от наносов, проклюнулась жидкая остролистная травка. А на дне сухого котлована, в самом его центре, затемнело и принялось потихоньку расплываться тёмное влажное пятно.

Глава 10

Влажное пятно росло, сыреющий песок проседал, осыпался, образуя в середине котлована маленький кратер. И вот уже лужица, робкая, неуверенная, но вобравшая в своё маленькое зеркальце всё розово-красно-оранжевое небо, задрожала в этом микрократере, подталкиваемая нетерпеливым фонтанчиком пробудившегося родника. Зашевелились и некоторые коряги, разбросанные ветром в пустыне. Они снова стали выпускать корни, но уже не вглубь, словно чувствуя, что ураганов бояться больше не надо, а вширь, раскидывая и в воздухе, и в верхнем слое грунта жёсткие колючие побеги. На воздушных корешках пока не было листьев. Жара ещё стояла адская.

Гиперграмма нашла Елену Бурцен в Улан-Удэ на конференции по тибетской медицине. Только что закончил доклад известный профессор, посвятивший большую, часть своей жизни расшифровке и анализу тибетских манускриптов. «Наконец-то, — заявил учёный, — нам открылось искусство древних врачевателей, владевших секретом сочетания лекарственных препаратов и психотерапии…»

— Нет, что вы на это скажете, — с унылым негодованием обратился к ней делегат с соседнего кресла, сухощавый сутулый человек в чёрном кимоно. — Зачем учиться у древних тому, что сами умеем отлично делать?

— Отлично, да не совсем, — возразила Бурцен. — Отлично будет только тогда, когда человек сам сможет лечить себя собственными ресурсами. А мы, врачи, будем только изредка помогать ему, если надо.

Найдя оппонента в столь непосредственной близости, сутулый делегат приосанился, глаза его заблестели. Он уже было открыл рот, чтобы дать достойный отпор, как в крышке стола перед Бурцен засветилась надпись: «Срочная информация».