Григорий Тёмкин - Звёздный егерь

• Название: Звёздный егерь
• Автор: Григорий Тёмкин
• Издательство: Паровая типолитография А.А.Лапудева
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2014

Впервые под одной обложкой собраны все фантастические произведения советского писателя-фантаста Г. Е. Тёмкина. Текст ряда произведений, печатавшихся в разных редакциях, восстановлен по книжным и журнальным публикациям. В издании сохранены оригинальные иллюстрации.

Настоящая публикация преследует исключительно культурно-образовательные цели и не предназначена для какого-либо коммерческого воспроизведения, извлечения прибыли и т. п.

Оглавление:

Шестой трофей. Рассказ

Звёздный егерь. Повесть

Успех профессора Драфта. Рассказ

Кораллы Кайобланко. Повесть

Пушка вероятности. Рассказ

Двадцать шестой сезон. Повесть

Костёр. Рассказ

Дары от Данов. Рассказ

Всё как у детей. Рассказ

Барьер. Рассказ

Лунный лист. Повесть

Библиография

Все материалы получены из открытых источников. © Г. Е. Тёмкин, 1981-1991

© Паровая типолитография А. А. Лапудева, состав, редактирование, 2014

---

— И сигнал никак не дать, — с досадой сказал Игорь. — Это же надо — не оборудовать дисколёт передатчиком!

— Ты не прав, Игорь. Аппаратура сверхдальней связи есть на прицепе. Но зачем перегружать дисколёт — автономно он действует недолго — редко больше месяца, и абсолютно надёжен. Надо будет — он пробьётся не то, что через океан, через лёд, через плазму пройдёт. А нужно вести тебе передачу — поднимайся на орбиту и веди сколько душе угодно. То, что у нас сломался пропеллер, пустяк, системы планетарных функций все продублированы, а пропеллеров в прицепе так целых три запасных. Инструкторы предусмотрели всё, чтобы прицел обеспечил любую потребность дисколёта, и всё, чтобы дисколёт к прицепу мог всегда вернуться. Они не предусмотрели только, что экипаж может не захотеть взлетать. Или пойдёт над незнакомым морем на бреющем полете. Или надумает кормить собою барракуд. Человеческую глупость и её последствия предусмотреть невозможно.

— Ну зачем же глупость? — сразу заершился Игорь. — Ошибки. Никто не застрахован от ошибок. Кстати, за полет не только я их понаделал, но и ты. И если ты хочешь всё свалить на меня.

— Ничего я не хочу на тебя сваливать, — махнул рукой Роберт. — Я хочу избежать новой ошибки. Уже непоправимой. Второй раз мне не простят.

— Второй? — Игорь с удивлением посмотрел на Чекерса, ему трудно было поверить, что у пилота в прошлом могли быть серьёзные неприятности.

— Давняя история, Игорь. Впрочем, не такая уж давняя, чтоб забыть.

— Роберт поднял левый локоть, кивнул на прямоугольную нашивку с двумя маленькими золотистыми спутниками. — Тебе, наверное, странно, что у меня всего второй класс, по возрасту пора уже иметь и первый.

Игорь пожал плечами и промолчал: он, конечно, видел нашивку Чекерса, но не обратил на неё никакого внимания. Он считал, что каждый имеет такой класс, какого заслуживает, а о пилотских способностях Чекерса судил не по званию и был о них, кстати, довольно высокого мнения.

— Можешь думать обо мне что угодно, — по-своему истолковал его жест Роберт, — но в двадцать четвёртом году в Солнечной регате моя космояхта пришла второй. Патрик Симон звал меня в профессиональные гонщики.

Я решил стать пилотом, мне прочили блестящую карьеру. И всё испортила глупая, дурацкая ошибка. Пять лет назад мои документы пошли на переаттестацию. Стандартная процедура: я имел третий класс, налетал на средних кораблях положенный километраж, подал рапорт. Мне дали квалификационное задание: на «скарабее», одноместном, но довольно мощном корабле, собирать всякий космический хлам типа старых спутников, зондов, отработанных топливных баков, астероидов с промышленным содержанием металлов. Выделили сектор в районе регулярных грузовых трасс, который надлежало обработать. Работа не слишком сложная, но самостоятельная, я был доволен: вся компания — ты да буровой компьютер. За полгода я должен был расчистить свой сектор от мусора, притащить на базу сколько-то там килотонн металлолома — и диплом пилота первого класса у меня в кармане. А соответственно — и назначение командиром на приличный лайнер. Отлетал я месяца четыре, спокойно делая своё дело, и вдруг этот астероид! Будь он трижды проклят.

Игорь почувствовал, что на сердце у него потеплело: раз человек способен выругаться, значит, ещё не всё потеряно.

— Приборы засекли его издалека, — продолжал Чекерс, — это был тривиальный космический булыжник с высоким содержанием марганца в грунте. Я приблизился, завис, как положено. Оставалось захватить его манипуляторами, металл выплавить и погрузить, а шлаки распылить на атомы. Я уж было собрался всё это выполнить, как заметил на поверхности астероида, в невысокой скале, пещеру с идеально круглым входом. За четыре месяца путешествия о чём только не думалось! И о пришельцах, и о параллельных мирах, и об исчезнувших цивилизациях. Наверное, поэтому первой мыслью, которая при виде пещеры пришла в голову, было: их следы! Повисел-повисел я над астероидом, поостыл немного и понял, что дырка эта всё-таки скорее метеоритного, нежели искусственного, происхождения. И всё же, а вдруг?

Я оказался перед выбором, похожим на наш сегодняшний: либо поставить на астероиде маяк и вызвать к нему научное судно — но насмешек, если я подниму ложную тревогу, мне хватит до конца дней; либо, не мудрствуя лукаво, пустить астероид на переплавку. Надо было, конечно, выбрать первое, теперь я так и поступил бы. Но тогда — тогда я был на пять лет глупее. И решил сделать то, что инструкцией для «скарабеев» запрещалось категорически: выйти из корабля. Рассуждал я просто. Если дыра — метеоритный кратер, я тихо расплавлю астероид и о моих фантазиях никто никогда не узнает.

Если же это и в самом деле следы, я — первооткрыватель! Все мы в какой-то период мечтаем о славе.

Выход в космос для меня никакой сложности не представлял, я десятки раз выходил с кораблей самых различных типов. Натянул скафандр, закрепил страховочный конец, отшлюзовался. Подлетел к дыре, заглянул, убедился, что пробил её не бластер, а метеорит. И тут случилось невероятное. Как у тебя с твоей черепахой, из-за которой затонул дисколёт: что может быть невероятнее, чем чуть не врезаться на космическом аппарате в инопланетную рептилию?! Человек такие «невероятности» предусмотреть не может. Их предусматривают ненавистные всем инструкции. Ты не должен был снижаться, я не должен был выходить. В мой «скарабей» попал невесть откуда взявшийся метеорит. В корпус он не ударил, конечно, — метеоритик был пустяковый, защитное поле вовремя врубилось и аннигилировало его. На борту я ничего даже не почувствовал бы. Но я-то был не на борту, когда полыхнуло, а рядом, на астероиде. От гибели меня спасло лишь то, что я в этот момент находился в пещере. И всё равно, я чуть не сгорел заживо и почти ослеп. Страховочный конец испарился при вспышке: не знаю, как я вернулся на корабль и дал SOS. Через два дня на третий меня подобрал проходящий рудовоз. Медики сделали всё от них зависящее, я, как видишь, жив. Осталась только плешь, на которую ты смотреть спокойно не можешь.

Игорь покраснел и протестующе поднял руку, но Роберт неулыбчиво подмигнул ему:

— Не надо, не надо, я сам над ней смеюсь, когда вижу в зеркало. — Он провёл растопыренными пальцами по белёсым волоскам на черепе. — Снять бы их, конечно, да жалко — последние. Но лысина — это мелочь. Выписавшись из клиники, я узнал, что аттестацию не прошёл. Со «скарабея» меня сняли и вместо пассажирских линий перевели на грузовые, помощником на баржу образца раннего средневековья. Поделом — заслужил. И я отлетал на этой развалюхе ещё четыре года, и меня решили простить и снова представили на первый класс. Прикомандировали на год к управлению экологии. Первое аттестационное задание: эта наша экспедиция с Анторга. И на тебе, уже имеем аварийное погружение, поломку винтов. И в довершение ко всему альтернативу: взлететь — и стать варваром, извергом, убийцей кораллов, или ради тех же кораллов пожертвовать кораблём, экипажем с собой вместе — и стать героем, мучеником науки, первой жертвой Контакта. А может, перед всем человечеством дураком оказаться, слюнтяем, ради паршивых полипов, угробивших трёх человек?!

Чекерс вскочил из кресла и забегал по тесной кабине, возбуждённо обхватив себя руками за плечи. Потом остановился перед экологом и неожиданно почти спокойно спросил: — Хочешь, чтобы решение принял я? Сказал «да» или «нет»? Не тот случай, Игорь. У любого решения могут быть слишком серьёзные последствия. Каждый из нас троих должен сделать свой выбор. Решать будем голосованием, так что мнения поровну не разделятся.

Игорь тоже встал, устало кивнул.

— Когда будем голосовать, Боб?

— Завтра, в полдень. Устраивает?

— Да, зачем тянуть. С Надеждой кто поговорит, ты?

— Нет, скажи ей сам. Но. Постарайся не влиять на её решение. Пусть она выскажет своё мнение, а не присоединится к твоему. Или моему.

— Хорошо.

— До завтра, Игорь. — Немного поколебавшись, пилот протянул Краснову руку, и впервые с того раза, когда их знакомили накануне полёта, они обменялись крепким мужским рукопожатием.

…В ту ночь кораллы светились сами по себе, без прожектора. Цвета пёстрыми волнами перекатывались по рифу, взлетали на утёсы — и вдруг наверху тускнели, а загорались однотонным сплошным ковром по всему дну. Иногда в тёмной воде вспыхивали праздничные гирлянды, обвитые вокруг невидимых новогодних ёлок.

Время от времени беспорядочные узоры начинали складываться во что-то напоминающее геометрические фигуры, но сходство было отдалённым, почти неуловимым, и его вполне можно было приписать игре собственного воображения. Несколько раз напротив окна эколога гирлянды превращались в написанное радужными буквами слово «Надежда». И это было странно, даже чудовищно: на дне инопланетного океана читать обычное имя земной девушки. Но Игорь, помня, как накануне сам выводил эти буквы лучом прожектора из кают-компании, понимал, что объяснить явление можно чем угодно: остаточной флуоресценцией, например, или наличием у кораллов какой-то световой памяти, и что любое, самое фантастическое объяснение будет куда правдоподобней, нежели видеть в переливах осмысленные сигналы.