Феликс Лурье - Полицейские и провокаторы

• Название: Полицейские и провокаторы
• Автор: Феликс Лурье
• Издательство: «Час пик»
• Жанр: История
• Год: 1992
• ISBN: 5-87996-007-2

Книга посвящена истории политического сыска в России Читатель познакомится со всеми организационными и законодательными изменениями в работе политического сыска за все время его существования, со сложной структурой учреждений политической полиции и методами работы секретных сотрудников, в книге изложены подробности преступной деятельности наиболее крупных провокаторов, находившихся на службе российской охранительной системы,— С.П.Дегаева, Г.А. Гапона и Е.Ф. Азефа, а также подробности их разоблачения

---

— Слушайте,— сказал он,— не будем играть в прятки. Расскажу вам начистоту всю правду, а тогда судите меня. Отдаюсь на вашу волю. Что скажете, то я и сделаю.

Так началась его кошмарная правда. Можно представить, с каким вниманием я ‘его слушал, серьезно, сосредоточенно, только ставя при надобности вопросы, но ни малейшим движением лица, ни малейшей интонацией голоса не выдавая своих ощущений, чтобы не спугнуть его откровенности и не внушить никакой надежды, а дать ему как можно сильнее вариться в собственном соку. Да, меня недаром считали в Исполнительном комитете дипломатом и выдвигали на труднейшие переговоры. Я рассчитал, что м'ое беспристрастие будет сильнее всего вытягивать из него жилы» [329].

Н. Я. Николадзе, публицист, доктор права Цюрихского университета, в 1882 году был посредником в переговорах между «Священной дружиной» и народовольцами. Именно поэтому о нем упомянул. Тихомиров.

Чтобы дать возможность читателю самому решить, следует ли вполне доверять чрезвычайно путаным, субъективным воспоминаниям Тихомирова или нет, описание мотивов саморазоблачения Дегаева умышленно приведено целиком. Как же много места автор уделил своей персоне, с какими же любовью и уважением он написал о себе... Слаб человек.

Дегаев нанес «Народной воле» столь тяжкий удар, с его помощью в тюрьмы и на эшафоты ушло столько замечательных молодых людей, что вот так ни с того, ни с сего признаваться в содеянном, понимая, что ему реально угрожало быстрое возмездие, он не мог. Иначе слишком уж непоследовательно его поведение.

С. П. Дегаев рассказал Тихомирову, а тот ему поверил, что Судейкин склонил его к сотрудничеству, выдвинув те же доводы, что при вербовке В. П. Дегаева. И лишь много позже, по словам Дегаева, он убедился, что коварный инспектор охранки его обманул. Будто не знал С. П. Дегаев всех подробностей поучительной истории сотрудничества В. П. Дегаева с Судейкиным. При чтении воспоминаний Тихомирова в той их части, которая касается «признания» С. П. Дегаева, складывается впечатление, что автор слишком уж много внес в них вымысла.

Ни слова о Тетельман в истории разоблачения Дегаева нет. Только в «Памятной книжке» Тихомирова имеется запись о ее визите к нему 13 сентября 1883 года [330]. О встречах с Дегаевым ни одной записи в «Памятной книжке» нет. Позже Тихомиров писал, что он рассказал о предательстве Дегаева только Ошаниной [331] и до убийства Судейкина из предосторожности нигде ничего не записывал.

Ошанину Тихомиров в дегаевской истории выставлял в качестве свидетеля всех своих действий. Воспоминания им написаны после ее смерти и увидели свет после смерти самого Тихомирова. В короткой анкете-воспоминаниях Ошаниной (девичья фамилия Оловенникова, псевдоним — Полонская), записанных Э. А. Серебряковым, о Дегаеве сказано следующее:

«О деятельности Дегаева только и известно, что он выдал все и всех, рассчитывая, по его словам, на развалинах прошлого создать нечто, гораздо более прочное. Видя, что это ему не удается, он и явился за границу приносить покаяние и предложить себя в, полное распоряжение тех, кому каялся. Дегаев, по моему мнению, страдал манией величия и даже, рассказывая о своих подлостях, казалось, ждал восхищения или, во всяком случае, удивления перед стойкостью его характера, выдержанностью, умением носить маску и пр.» [332]

Дегаев с Ошаниной во время его авторазоблачения не встречался. То, что ею о нем сказано, исходит все от того же Тихомирова. Ни в одном документе, опубликованном партией «Народная воля», ничего не сообщается об обстоятельствах и дате разоблачения Дегаева.

Создается впечатление, что Тихомиров умышленно исказил историю разоблачения Дегаева, уменьшив срок его провокаторской деятельности на четыре—шесть месяцев [333]. Иначе получалось, а это так и было, что в рядах «Народной воли» полтора года успешно действовал правительственный aretoT, более того, почти год он руководил партией на территории России. Косвенное подтверждение такого толкования причин изложенного имеется в автобиографии Г. А. Лопатина [334].

Если принять версию Тихомирова, то Дегаев прекратил провокаторскую деятельность в мае или даже в марте 1883 года... Тогда, по Тихомирову, получается, что Дегаев служил Судейкину всего около трех месяцев. Если бы это было так, то он не успел бы нанести «Народной воле» столь значительного урона. И чем же тогда занимался Дегаев по службе в Департаменте полиции с мая (марта) по декабрь? За что ему платили? А платили ему за верную службу[335]. Например, в августе 1883 года он предал П. Я. Якубовича. И зачем Дегаев медлил с убийством Судейкина более семи месяцев, когда каждый день мог ему стоить собственной жизни?

К изложенному можно еще добавить, что заподозрить Е. А. Серебрякову в забывчивости или искажении событий трудно. Подтверждения хорошей памяти Серебряковой можно найти в сопоставлении записей из «Памятной книжки» Тихомирова с ее воспоминаниями, а мотивов к лжесвидетельству у нее не было. Имеются и другие доказательства достоверности воспоминаний Серебряковой. И. И. Попов, находившийся в 1883 году безвыездно в Петербурге, писал:

«В сентябре с петербургского горизонта исчез Дегаев. Через полгода стало известно, что он ездил за границу с покаянием и должен был выполнить ультиматум — помочь убить Судейкина. (...) Я ни от кого, кроме Лопатина, не слыхал, чтобы Дегаев в мае ездил в Париж; мне кажется, что в мае и позднее летом Дегаев был в Петербурге, а вот в сентябре или даже в конце августа он действительно исчез с петербургского горизонта и вновь появился уже после похорон Тургенева (27 сентября 1883 г.— ф. л.)»[336].

После убийства Судейкина и бегства Дегаева И. И. Попов, стоявший близко к руководству столичными кружками народовольцев, передал в своих воспоминаниях раздававшиеся после новой серии арестов вопросы молодых народовольцев: «Вы говорите, что Дегаев прекратил предательство в сентябре.. Но как вы объясните то, что Судейкин три месяца терпел Дегаева, не получая от него полезных сведений?» [337]

Известный публицист М. С. Коган писал: «(,..) я его (Дегаева.— Ф. Л.) лично видел несколько раз и случайно очутился в одном поезде с ним, когда он осенью 1883 г. из Парижа ехал в Женеву к Л. Тихомирову» [338].

Серебряковы жили в Петрограде с Лопатиным в одном доме, часто виделись и, наверное, говорили о времени дегаевщины, но никаких свидетельств об этом не обнаружено. В. Н. Фигнер в предисловии к воспоминаниям Тихомирова, не ссылаясь на источники, писала, что Дегаев сделал признание Тихомирову в сентябре 1883 года [339].

Приведу отрывки из воспоминаний двух близких товарищей Серебряковой по одесскому народовольческому кружку. Они представляют определенный интерес, хотя и не свободны от ошибок и противоречий, одна из причин которых — сорокалетний интервал между событиями и написанием воспоминаний, к,тому же о событиях авторы знали понаслышке. 14 января 1926 года в Ленинграде В. И. Сухомлин, муж подруги Е. А. Тетельман (Серебряковой), писал: «Весною 83-го г. одесситам первым удалось узнать от одного военного, приятеля жандармского полковника Катанско^о, истинную роль Дегаева. Я немедленно сообщил об этом за границу Саловой, а равно и Харьковской местной группе, но. последняя отказалась этому поверить, и пришлось связь с нею порвать. Салова и жившие тогда за границей члены Исполнительного комитета Тихомиров и М. Н. Ошанина нам поверили и ввиду создавшегося положения посоветовали одесситам прекратить всякие сношения с Питером и другими организациями, находившимися через Дегаева в руках Судейкина. Летом 83-го г. я был вызван в Париж и Женеву, где Ошанина и Тихомиров рассказали мне, что Дегаев явился с покаянной и согласился помочь партии убить Судейкина»[340].

Тихомиров в своих воспоминаниях писал, что он не только никому, кроме Ошаниной, не сказал о предательстве Дегаева, но даже ничего не записывал об этом до убийства Судейкина из соображений конспирации. Н. М. Силова, 0 которой идет речь в приведенном отрывке, 26 марта 1926 года писала из Читы:

«Дегаев, по моему мнению, не был только простым предателем-шкурником, он еще и психопат, страдавший манией величия; запутавшись в судейкинских сетях, тяготясь в конце концов жалкой и опасной ролью простого предателя, он искал выхода. Единственным выходом из создавшегося для него положения было признание, что он и сделал. Случилось это летом 83-го года (месяца не помню; быть может, в конце августа или даже в сентябре, не позднее). Некоторое время спустя после дегаевского признания с целью наблюдения за выполнением смертного приговора над Судейкиным отправился из-за границы Лопатин, выехавший из Петербурга обратно тот же час после убийства. Должна сказать, что грязную дегаевскую историю я узнала только после убийства Судейкина. До того, жалея меня, усиленно скрывали, да и рассказывать мне раньше не было никакой надобности. Открывая мне тайну, ставшую уже явной, М. Н. Ошанина, удивляясь ловкости Дегаева, сказала, что даже работавшие с ним революционеры не заподозрили его в предательстве, из России ничего не сообщалось о подозрении на его счет» [341].