Михаил Крюков - Разговорчики в строю № 3. Лучшее за 5 лет.

• Название: Разговорчики в строю № 3. Лучшее за 5 лет.
• Автор: Михаил Крюков
• Жанр: Юмористическая проза

Сборник рассказов о военной службе, опубликованных на сайте www.bigler.ru за первые пять лет его работы.

---

– Ну, что делать-то будем? – повторил Виталя. – У меня в карманах пусто!

– Думаешь, у нас полно?! – проворчал Саня, скребя пятерней в затылке – Сейчас только у таксистов найти можно. А у них – по червонцу, – он вытряхнул из кармана смятый рубль и несколько монеток. – Все! Больше нету…

– Тихо! Чапай думать будет! – Андрей выковырял из мятой пачки полурассыпавшуюся сигарету, прикурил и жадно затянулся….

И в наступившей тишине вдруг длинно, бесшабашно и нагло задребезжал дверной звонок.

– Кого там несёт?! – кинул взгляд на часы Виталя – Оборзели вконец! Время – второй час ночи! – он отворил дверь и, поражённый, замер на пороге. И было от чего замереть! В дверном проёме возвышалась фигура в шляпе и распахнутом дорогом плаще, под которым наличествовала чёрная «тройка» явно буржуинского производства, дополненная не менее буржуинским переливающимся галстуком. Светло-голубой ворот рубашки контрастировал с дочерна загорелой шеей. В одной руке ночной визитёр держал средних размеров чемодан, судя по всему, из крокодиловой кожи, во второй – большую картонную коробку, перевязанную лохматой верёвкой.

– Не ждали?! – сверкнул белозубой улыбкой на загорелой физиономии ночной гость.

– Димон!!! – радостно заорал Виталя. – Бля!!! Пацаны, Димон вернулся!!!

Саня и Андрей, сшибая стулья и мешая друг другу, вывалились в прихожую. Когда радостные восторги от встречи утихли, Андрей, улыбаясь, приобнял Димку. Ну, давай, проставляйся! А то у нас уже все выпито.

– Не вопрос! – Димка положил чемодан на стол. – Уно!.. Дос!.. Трес!..

Он жестом фокусника открыл крышку и кивнул на содержимое: – Выбирайте!

Друзья, стукнувшись головами, склонились над чемоданом. Половину пространства занимали бутылки с яркими этикетками на испанском языке.

– Нихрена себе!.. – Саня, обалдев, вытащил бутылку и шевелил губами, пытаясь прочитать непонятное название – Это что такое?

– Ликёр банановый! Но он сладкий слишком. Лучше ром открой, – Димон с важным видом достал из кармана сигару, содрал целлофановую обёртку и вытащенной из кармана гильотинкой отрезал кончик. После чего, предварительно облизнув сигару, щёлкнул блестящей зажигалкой и выпустил дым в потолок. Затем, пошарив в чемодане, извлёк оттуда ещё несколько сигар и выложил на стол рядом с бутылкой.

После второй друзья закурили и потребовали рассказа. О том, что Димка служит на Кубе, они знали, но такого возвращения, естественно, никто из них не ждал. И Димон начал повествование.

– Ну, как нас туда везли, рассказывать не буду. На пароходе на вторые сутки в шторм попали, переблевались все, даже меня укачало. А туда пришли, начали нас рассортировывать кого куда. И надо же такому случиться было, что я вместе с правами на машину прихватил до кучи и права на катер. Случайно совершенно. Это и спасло. Короче, после карантина забрали меня, привезли в штаб и, проверив судоводительские навыки, определили на катер командующего. Рулевым-мотористом. Двенадцатиметровая посудина с камбузом, сортиром, салоном и каютами. Блядовоз, короче. Вот всю службу и прокатался с пьяным офицерьём да мучачами. А поскольку отношения хорошие сложились с начальством, то и прибарахлиться сумел, и домой как белый человек приехал. Хоть и на пароходе, зато в каюте приличной вместе с начпродом, который в отпуск ехал. Классный мужик! Мы с ним пили почти всю дорогу. Он рому погрузил аж два ящика. На четвёртые сутки уже смотреть на него не могли…

– А там что? – Саня кивнул на коробку. – Ром?..

– Не, не ром! Круче! – Димон размотал верёвку и водрузил на стол клетку с крупным зелёным попугаем.

– Птичка!!! – Виталя попытался сунуть палец в клетку. Димка, оказавшийся на страже, вовремя оттолкнул его.

– Ты что! Он клювом орехи колет, палец перекусит и не поморщится!

– Слушай, а как ты его провезти-то смог? – Андрей в недоумении смотрел на Димона. – Там же таможня, ветконтроль и прочие дела.

Димка хитро улыбнулся: – Что ж я, дурнее паровоза, по-твоему? Начпрод тоже дохрена всякого барахла вёз, а у него на пароходе схвачено, видимо, было. Там я и приобрёл птичку. У старшего механика. Сам не выносил, мне её уже за воротами порта вручили. Пришлось, конечно, чеков отстегнуть, но птичка того стоит! Сказали, ей сорок лет уже! Во как!

– А он говорящий? – заинтересовался Саня – Эй, птичка! Как тебя зовут?

Попугай молчал, уставившись на друзей круглым глазом.

– Не хочешь говорить? Не уважаешь, сволочь! – Виталя отвернулся от клетки и протянул руку к бутылке.

– Димон, а как его зовут-то?

Ответа он получить не успел. Раздался громкий и пронзительный вопль попугая, после чего тот быстро и безостановочно начал выкрикивать что-то неразборчивое.

– Нихрена он орёт! – Виталя удивлённо воззрился на клетку. – Как его заткнуть-то?

Видимо, попугайские крики разбудили соседей, ибо вскоре раздались глухие удары в стенку. Дом был явно не дореволюционной постройки, и шумоизоляция здания типового проекта тоже была типовой.

Димка затолкал клетку с продолжавшим орать попугаем обратно в коробку и уволок её в тёмную прихожую. В темноте попугай вскоре успокоился и, судя по всему, уснул…

Птичку Димка назвал Доном. Вскоре к имени добавилась приставка Гон. Это уже больше соответствовало истине, потому что гнусная птица вела себя просто по-скотски. Выпущенный как-то раз полетать по комнате и размять крылья, попугай, закладывая виражи, умудрился на лету щедро обгадить недавно поклеенные обои. Димка, только что сделавший ремонт в снимаемой им у сестры однокомнатной квартире, был очень недоволен этим безобразием. Грязные серо-зелёные следы продуктов жизнедеятельности пернатого друга смелым абстракционистским росчерком украсили стену от дверного косяка до окна. Из множества всех слов, которые Дон умел говорить, нормальными были лишь несколько. Весь остальной лексикон состоял из русского и испанского мата. Немудрено, что от птицы избавились – кому нужно такое непотребство? Сестрицу Димкину, уже трижды побывавшую замужем и собирающуюся сходить туда в четвёртый раз, попугай называл «Ирка-дырка», что её приводило в бешенство. Ирина, каждый раз приходя к братцу, кляла его на чем свет стоит, считая, что Димон специально подучил попугая, и всерьёз грозилась умертвить проклятую тварь. Но, поскольку жила она теперь у своего кандидата в очередные мужья, осуществить казнь пока возможным не представлялось. Но Димку птица прикалывала. И то сказать – ни у кого не было такой! В начале восьмидесятых говорящий попугай был редкой экзотикой, и Димка, обычно познакомившись с очередной девушкой, без труда завлекал её к себе «посмотреть настоящего говорящего попугая». Заинтригованные девицы как крысы за дудочкой шли в Димкину холостяцкую берлогу, где их взглядам действительно представал попугай, который, оправдывая своё полное имя, либо вообще молчал, либо говорил совсем не то, чего от него ожидали. Но роль свою в качестве приманки Дон исполнял исправно, и, приходящие посмотреть редкую птицу девушки, покидали Димкину квартиру уже утром… Попугай, сидевший в накрытой одеялом клетке, их уже ни капли не интересовал…

И вот, однажды Димон встретил Её!.. Её звали Дашей….На приглашение посмотреть птицу девушка ответила вежливым отказом. Димка, решив все же заполучить в свою коллекцию и этот бриллиант (девушка, действительно, отличалась редкой красотой), включил все своё обаяние, и сам не заметил, как по уши втрескался. И Даша стала отвечать ему взаимностью… Пьянки с друзьями и девицами были забыты. Димон под влиянием Даши изменился и даже собирался бросить курить. Половодье чувств захлестнуло обоих. В одну из романтических белых питерских ночей после прогулки над Невой Даша, наконец, решила, что пришло время перевести отношения в другую плоскость. О попугае никто и не вспомнил, ибо события развивались уже сами собой, и совсем не по многократно обкатанному сценарию. Ох, зря не вспомнил Димон о птице, и совершенно напрасно не накрыл клетку! Да и было с чего не вспомнить… Какая птица, какая, на хрен, клетка!? Либидо, со страшной силой подхватив обоих, швырнуло влюблённых в Димкину однокомнатную берлогу!

Задыхаясь и срывая друг с друга одежду, они ввалились в спальню и, рухнув на ложе, забыли обо всем. Для Даши и Димона мир перестал существовать. Были лишь они, сладко терзающие друг друга, наслаждаясь и медленно приближая заветный миг…

Через некоторое время гнусная птица, наблюдая сверху за тем, что творилось на широкой двуспальной кровати и обалдев от открывшихся ей картин, не выдержала и начала громко и пронзительно выдавать в прямой эфир все то, что накопилось в её попугайской памяти за сорок лет, прожитых ею на белом свете:

– Коньо!!! Ходер-р-р!!! Коньо!!! Коньо!!! Вдуй ей!!! Давай!.. Давай!… Давай!!!.. Ар-р-р-риба!!!

Редкие приличные слова густо перемежались матерными на двух языках, отвратительным хохотом, эротическими стонами и криками и ещё черт знает чем.