Михаил Крюков - Разговорчики в строю № 3. Лучшее за 5 лет.

• Название: Разговорчики в строю № 3. Лучшее за 5 лет.
• Автор: Михаил Крюков
• Жанр: Юмористическая проза

Сборник рассказов о военной службе, опубликованных на сайте www.bigler.ru за первые пять лет его работы.

---

– Есть! – ответил второй, и с трудом поборов страх, убежал в помещение.

– Всё сам, всё сам, – пожаловался на судьбину Кустов и полез сам. Однако возраст уже был не тот, а брюшко, трепеща по крупной амплитуде, упиралось в ствол и ограничивало действия спасателя. Возраст уже был не тот, но жизненного опыта, – хоть отбавляй.

– Эй, милиция! – заорал он другому водителю. Подгони сюда свой фургон!

Под грушу был незамедлительно доставлен отдыхающий автозак, и начальник, полязгивая суставами и тяжело отдуваясь на манер паровоза братьев Черепановых, залез на подножку, оттуда на капот, дальше – на крышу фургона и уцепился за ключевую ветку.

Перед восхождением он критично оглядел ГДРовские лакированные туфли, снял их, закатал брючины и сбросил обувь на хранение тому самому оперативнику, который таскал его фуражку. За неимением лишней пары рук оперативник повесил фуражку на ручку двери фургона и, стараясь не дышать, держал туфельки на некотором отдалении от тела.

Кустов снял китель, с любовью пригладил его и повесил на сучок. Затем он выполнил несколько разминочных движений с грацией, достойной обкурившегося Винни-Пуха, и приступил к штурму высоты.

Всё начиналось удачно. Кот заткнулся и с любопытством взирал на «папеньку» с высоты. «Папенька» медленно, но верно поднимался всё выше и выше, толпа возбуждённо кричала, мысленно припоминая начальнику все обиды, а загрузка другого автозака подошла к концу.

– Пип-пип – сказал гружёный автозак, требуя уступить дорогу.

– Водитель, – скомандовал начальник отделения, – ты давай, отъедь, а потом вернёшься.

Первый автозак заманеврировал всем телом. Оперативник схватил фуражку папеньки с крючка на фургоне, и за неимением свободных рук выставил туфли на асфальт.

Потом отчаянно захрустела коробочка старого ГАЗа, лишённая намёков на синхроны заднего хода. Люди замахали руками, заводя водителя на цель, и всё было бы штатно, если б фургон не сломал ту самую ключевую веточку почти под корень. Путь к отступлению был отрезан.

Все снова счастливо заорали, а кот, вняв людским восторгам, абсолютно легко и непринуждённо миновал хозяина, и, не проявив никаких сантиментов, спустился вниз. Там, внизу, он уселся под стенку и принялся вылизывать обе половины своей гордости.

Долго заниматься гигиеной ему не довелось, потому что потешный пёсик, как чуял, снова появился из подворотни и, широко улыбнувшись публике, повторно кинулся на Феликса Д. Жертва премного заторчала от такого расклада. Дерево было занято папенькой, внутренний вход в отделение закрыт, а у подворотни – трибуна болельщиков противника. Недолго думая, котяра выгнул спину и полоснул оккупанта по морде. Пёс взвизгнул и моментально забыл о своих агрессивных планах. Зато посреди двора стояли лакированные туфли начальника, которые, сто процентов, по морде не дадут. На левый туфель собака подняла лапу, а правый схватила и стала отыгрываться за нанесённое оскорбление.

Александр Тимофеевич кричал, срываясь на ультразвук, топал ногами и жалел, что личное оружие осталось в сейфе. Собака, не отвлекаясь на раздражитель, прикончила туфлю, душевно отрыгнула и скрылась в дырке, а с неба полил чистый, тёплый майский ливень.

Автор думает, что читателю абсолютно понятно, что делала во дворе отделения милиции пожарная команда спустя десять минут. Так же абсолютно ясно читателю, почему сам начальник отделения стоял посреди двора босиком, в закатанных штанах, промокший до нитки и в грязной порванной рубашке. У его ног лежала растерзанная обувь и пожарный багор, а высоко на дереве сиротливой тряпкой висел китель. Вся предыстория читателю известна. Она была неизвестна начальнику городского отдела кадров и его польским спутникам, которые были уверены, что в городе бунт и народ последовательно сжигает лучшие отделения, а начальников пытается линчевать или изнасиловать.

Vaenga Маратыч

За что я не люблю журналистов? Всё просто. Врут они много. Или не понимают, но говорят с очень умным видом. Хотя бы тот же Караулов. Ну, да ладно. А заморские журналюги, думаете, лучше? Нет . Ещё хуже. На костях пляшут по призванию, а не по нужде. Вспомним всемирно известную профуру. Как же они её гоняли! Особенно пьяную. И убили. А потом, оправдываясь, пытались все свалить на несчастного врача, который, конечно же, все сразу понял, но эти рыцари пера и остальные оралы всё переврали. Да знают ли они, что такое разрыв лёгочной артерии? Даже когда вот она, под рукой – это ночной кошмар для хирурга. Тонкая она. Ползёт, гадина. И никакой пролен[147] «два нуля» с тефлоновыми прокладками не поможет. А тут отрыв. Ну, это так. Лирика.

Просто в то время жил на Земле Очень Хороший Человек. Маратыч. Сергей Маратыч. Национальность у него была… А черт его знает. Но иногда, совершенно неожиданно, он начинал говорить с акцентом товарища Сталина, который мы все знаем по фильмам.

– Хатытэ, я дам вам савэт?

– Какой? – с полным недоумением. – Кому?! Только теперь я понимаю, что всем нам, но тогда – в моем лице.

– Виписывайтэ. Всо равно ничего не сделаете. Тэрапевты справатса лучшэ.

Носил он окладистую бороду. Чёрную как его глаза, огромными маслинами смотрящими прямо в… цистоскоп. Урологом он был. Классным, грамотным, редким урологом. Однажды в коридоре я напоролся на плюгавого высоколобого. Снобизм из него просто выливался. Но тут подошёл Маратыч, и всю спесь с этого учёного просто смыло. Оказалось, что из НИИ урологии он приехал. Посоветоваться. А мы так запросто – Маратыч. М-да.

Несусь по лестнице:

– Ти куда?

– В операционную!

– Никогда не бегай в больнице! Все равно не успеешь, а сам или поломаешься или поломаешь кого-нибудь.

Эх, Маратыч! Что ж я непослушный такой был, а?

Сам он ходил размеренно, не торопясь. И гулкое эхо коридоров далеко разносило стук его тапочек. Они у него особенные были. На деревянной колодке. Ортопедические. В них нога не устаёт. Сутки можно бегать, хоть бы хны. Бешеных денег стоят. Уролог, он мог себе это позволить. Но никогда никто не знал от него отказа. Больного посмотреть – «Чэрэз пятнадцать минут буду!» Часы можно сверять. Родственника или знакомого? «В десять жду на пятом этаже у шестого кабинета». И был как штык. Задвигал все свои планы и был. «Ай, убэры сваи дэнги, маладой! Эслы ми нэ будэм друг другу памагать, ми просто вимрем. Как мамонты.» Но никогда ни о чем не просил. Врач от бога, со своими проблемами он справлялся сам. Обладая абсолютно азиатским характером, он был на редкость благороден. Но иногда этот характер его подводил. Однажды ночью он меня подвозил до метро. Вроде и дорога пустая была. Но все машины ему мешали. Любого, кто обгонял нас, он крыл таким матом, что уши вяли и аккумулятор садился тут же. На дороге он – главный. Но ездил при этом очень аккуратно, соблюдал все правила. Кроме скоростного режима. Летал он просто как сумасшедший. Что делать? Характер. Или на конференции: Маратыч отчитывается за дежурство:

– Экстренных операций не было. Дежурным кардиохирургом… реанимационые мероприятия… состояние стабильное… административных замечаний… автотранспорт… – Все клюют носами. Спать хочется. По рядам лёгкий шелест переговоров. Сквозь дрёму. И тут Самый Большой Начальник перебивает его зычным басом:

– Маратыч, йоп! Ну ты со своей бородой, ну прям воин Аллаха! – секундная пауза и:

– Уважаемый Валерий Иванович! Там, откуда я родом, вера православная. – И ушёл. Тишина стала звенящей. Все сразу проснулись. Умел он, ох умел поставить на место!

Но если тебе было грустно. Просто от окружающей нас медицины. Которая, честно говоря, задолбала.

– Ты думаешь это только у нас?! Ай, слушай, у меня брат в Англии работает, так там ещё хуже. По страховке гастроскопию сделать – через неделю! Без очереди – за деньги и немалые. Успокойся. У нас не так все плохо!

Спросите, причём тут Леди Ди? И почему он «был»? Все просто…

Будучи штатным урологом, он участвовал в пересадках почки. И вот однажды его вызвали. Ночью. И помчался он в ночь. Точнее, уже в начинавшееся утро. А навстречу ему ехал джип. На пустой дороге столкнулись две машины. Один труп… Маратыч… Разрыв лёгочной артерии… Сергей Маратыч…

Утром, узнав о случившемся, дождавшись, пока весть отзвенит в голове и бухнется в ноги, освободив пространство для мыслей, подумал: «Как же мы без него? Ну, хоть не мучился…» Да, именно в такой последовательности. Ведь плача на похоронах, мы оплакиваем себя. Потому, что не знаем, как мы будем жить дальше с такой потерей…

Маратыч, нам плохо без тебя! Пусть Земля тебе будет пухом…

Mourena Погоня за прокурором

Погожим октябрьским днём Юрка Хорошевский вдруг ни с того, ни с сего был облечён доверием. Конечно, Файзуллаев с радостью облёк бы доверием кого-нибудь другого, но в штабе больше никого из офицеров не оказалось, а разыскивать кого-то из них по всему военному городку времени не оставалось – дело было довольно срочным.