Гор Видал - Вашингтон, округ Колумбия

• Название: Вашингтон, округ Колумбия
• Автор: Гор Видал
• Жанр: Современная проза
• Год: 1967

Политический роман.

---

—    Результаты последнего опроса.

Клей взял листбумаги. Он не разделял пренебрежения старомодных политиков к новой науке опросов общественного мнения. Они все боялись ее, так как, перестав быть тонкими человеческими инструментами, предназначенными для предсказания погоды над головами своих избирателей, они бы превратились в ничто и их особое искусство стало бы никому не нужным; его заменили бы статистики, вооруженные логарифмическими линейками. Клей же хотел знать, желательно раньше других, какие вопросы волнуют людей, а какие — оставляют их равнодушными. Поэтому время от времени многочисленная группа консультантов Блэза сообщала о настроениях его избирателей, и он мог предпринимать соответствующие шаги. В результате он сумел на сегодняшний день стать самым популярным из представителей штата в палате представителей.

—    Что-нибудь не в порядке? — Блэз повернулся к помощнику.— Он отстает?

—    На три процента,— сказал Карл.— Но не в этом дело.

—    Популярность Бэрдена поднялась на пять процентов.— Клей швырнул листок бумаги на стол Блэза.— Что же случилось? — Он повернулся к Карлу с таким видом, будто тот нес за это ответственность.— Чем это можно объяснить?

—    Мы еще не знаем. Быть может, это речь, которую он произнес в понедельник на собрании Исторического общества штата. Она транслировалась по радио. Произвела большое впечатление. У меня есть запись, если вы хотите...

—     Одна паршивая речь не могла обеспечить ему такой взлет. Что замышляет старый мошенник? Куда он ездил? С кем говорил?

—  Я точно не знаю...

—   Но вы обязаны знать точно. Я хочу сказать, что мы должны знать это точно.— Клей редко выходил из себя, разговаривая с подчиненными. В худшем случае он принимал их такими, какие они есть: он по опыту знал, что такое обращение не осложняет отношений с преданными ему людьми.

—   На мой взгляд, в его успехе есть что-то сентиментальное,— Карл расправил скомканный листок с результатами опроса.— Он был сенатором еще до того, как большинство из нас появилось на свет, и теперь он ездит по штату и напоминает всем о славных старых денечках.

—   Тут дело не в поездках,— пробормотал Клей. Больше половины избирателей не знали, что в тридцатых годах был кризис, а треть не могла узнать ни одного сенатора в лицо. Зато почти все слышали о Клее. Хотя фильм о нем не имел успеха в стране, Блэз позаботился о его демонстрации в штате.

—   Только что звонил судья Хьюи, он сообщил, что Бэрден определенно объявит о выдвижении своей кандидатуры не позже субботы. Если он это сделает...

—   Я выйду из игры. У вас найдется для меня работа, Блэз?

—    Не уверен, что мы будем заинтересованы в вас... после...— Блэз был взбешен; его раздражало нежелание Клея быть с ним откровенным. Но Клей ни с кем не собирался откровенничать. В критический момент он предпочитал действовать самостоятельно.

Позвонили из канцелярии сенатора Дэя. На вопрос Клея, где сейчас сенатор, чей-то неприязненный голос (уж не Долли Перрин?) ответил:

—   Сенатора сегодня здесь уже не будет. Он ужинает дома...

—   Но где он сейчас? Сию минуту?

—   Он у миссис Кархарт, но...

II

Разве они могли говорить о ком-нибудь другом?

Бэрден прислонил больное плечо к спинке кресла. Чистенький перелом, сказал доктор, осматривая Бэрдена, лежавшего на спине в рентгеновском кабинете госпиталя, куда его доставила «скорая помощь» с места происшествия, когда он упал с сенатской лестницы Капитолия. Он рухнул с верхней ступеньки и пролетел до нижней, и косточка в его плече надломилась с хрустом, который он услышал сквозь плоть. От жгучей боли ему вдруг привиделось, что человек — это растение: разве кости — не ветки? А кровь — не сок? И что в природе больше напоминает ладонь, чем лист? Успокоившись на этом прекрасном открытии, он потерял сознание у нижней ступеньки лестницы.

Теперь, через пять месяцев после этого чистенького перелома, плечо все еще болело. Но что делать? Раз он вступил в возраст, когда кости стали хрупкими и ломкими, так будет продолжаться до той минуты, пока, прикованный к постели, он не поддастся стремительным приступам пневмонии, которые, наполнив легкие водой, завершат затоплением этот великий цикл, начавшийся с потока утробных вод. Лучше, решил он, приставить дуло к виску и дать волю огню, хотя из двух стихий, огня и воды, он предпочитал более прохладную.

Отношение Миллисент Смит Кархарт к сенатору Джозефу Маккарти было двойственным. С одной стороны, она была убеждена в том, что на всех уровнях американской жизни действуют скрытые коммунисты (чего стоит поведение негров после войны!), и тем не менее:

—    Он такой отвратительный человек. Это ужасное лицо, эти челюсти, этот голос!

—    Не волнуйтесь, дорогая, долго он не продержится,— попытался утешить ее Бэрден.

—    Как не волноваться? Ведь он может еще наломать столько дров! — Она налила чай. Пар на короткое время скрыл ее лицо. Бэрден подумал об оракулах. Что сказал о них Цицерон? Но не смог вспомнить. В последнее время, когда он начинал цитировать по памяти, слова зачастую отказывались идти в нужной последовательности, оставляя его в полном отчаянии оттого, что какая-то дверца в его сознании наполовину закрылась.

—    Сенатор Тайдингс прикончит его. Помните, Джо сказал, что он ставит всю свою кампанию в зависимость от того, коммунист ли Оуэн Лэттимор [58]. Что ж, он проиграл — благодаря сенатору Тайдингсу.

—   О, я полагаю, Лэттимор все-такикоммунист.

—   Нет доказательств, что он коммунист.

—   Да, но нет и доказательств, что он некоммунист.

—   Теперь вы говорите, как Джо Маккарти.

Миллисент нахмурилась:

—   Я знаю, конечно, что он, видимо, повредил многим невинным людям, это ужасно, но, в конце концов, в правительстве действуюткоммунисты, и они перекраивают нашу страну, и если он в состоянии выявить их, то, может быть, некоторая доля путаницы оправданна?

—   Президент,— Бэрден показал на портрет ее дядюшки,— никогда бы не согласился с вами.

—   Я в этом не уверена. Да и времена изменились. Но скажите мне, какой он на самом деле? Я не решаюсь пригласить его к себе в дом.

—    Слава богу, я сам едва с ним знаком.— Антипатия Бэрдена к этому демагогу была не только политической, но и физической. Он не переносил даже его вида. Только однажды ему пришлось говорить с ним. Когда какой-то журналист написал, что Бэрден, вероятно, возглавит подкомиссию, которая будет рассматривать выдвинутое Маккарти обвинение, что государственный департамент наводнен коммунистами, сам Маккарти явился к нему в кабинет и, стоя перед бюстом Цицерона, обнял своей тяжелой рукой Бэрдена и заявил с хищной усмешкой, что, хотя они и занимают противоположные политические позиции, оба являются противниками коммунизма. «Во всяком случае, я так думаю»,— добавил он бодро, но угрожающе. Он выразил уверенность в том, что факты будут говорить сами за себя, и как бы мимоходом добавил: «Вы давно видели вашего бывшего зятя?»

Бэрден постарался полностью устраниться от работы подкомиссии. И без обвинений в коммунизме у него будет достаточно затруднений на предстоящих выборах. В нормальное время подобные обвинения могли вызвать лишь смех. Но времена давно уже перестали быть нормальными — с тех пор как Советы создали атомную бомбу. Тот факт, что эта технически отсталая страна сумела с очевидной легкостью добиться военного паритета с богоизбранной страной, мог означать только одно: секрет бомбы был выкраден из Лос-Аламоса и передан врагу какими-то высокопоставленными предателями. Именно тогда, совершенно случайно, незаметный сенатор, стремившийся к переизбранию, и обнаружил, что обвинить других в предательстве — наипростейший способ стать героем для большинства, злодеем для некоторых и таким образом привлечь к себе внимание всех.

С начала этого года Бэрден стал получать пугающе огромное количество писем от своих избирателей, которые требовали, чтобы он открыто принял сторону Маккарти в его нападках на государственный департамент. Бэрден отвечал им в патриотическом духе, но уклончиво. В конце концов, несомненно, что Маккарти скоро сам себя угробит, это лишь вопрос времени, и его сумасбродные выступления перед комиссией Тайдингса с очевидностью доказывали это. Сначала сенатор заявил, что в государственном департаменте двести пять коммунистов, затем сказал, что их пятьдесят семь, а в последнюю пятницу — восемьдесят один. И так он продолжал перескакивать с одной цифры на другую, выдвигая настолько дикие обвинения, что их было трудно привести в какую-нибудь систему, и еще труднее — опровергнуть. Если бы не предстоящие первичные выборы, Бэрден, без сомнения, в тот или иной момент выступил бы против этого демагога. Но пока это было немыслимо. После переизбрания у него будет масса возможностей разделаться с этим «разгребателем грязи» — выражение появилось на рубеже XIX—XX веков, и Бэрдену оно очень нравилось.