Юлия Леонова - Звезда Любви

• Название: Звезда Любви
• Автор: Юлия Леонова
• Жанр: Исторические любовные романы

Казалось, они совершенно не пара: сиятельный князь и внебрачная дочь уездного помещика. Но случилось так, что влюбившись в его сиятельство и в душе лелея мечту, когда-нибудь стать достойной его, девушка отправляется в блистательный Петербург. Под покровом ночи, сбежав из дома, спасаясь от ненавистного брака, Жюли не могла и подумать, что встреча, о которой она так долго мечтала, состоится совсем скоро. Но вот чем обернется для нее эта встреча? Вспомнит ли князь скромную провинциальную соседку? Или позабыл ее, как только покинул уездные владения? Сможет ли долгая разлука охладить вспыхнувшее чувство? Или оно будет сиять вечно, как волшебная звезда, проведя героев через все испытания, что уготовила им судьба навстречу друг другу?

---

Поль был немногословен — будь его воля, его бы и не было здесь в этот вечер, но уступив настоятельным просьбам маменьки, он не только присутствовал, но и по возможности старался не обойти своим вниманием никого из присутствующих дам.

Он, как и обещал, сыграл вместе с Машей, улыбался, говорил скорее по заученной привычке, чем для того, чтобы доставить себе или кому-либо удовольствие. С виду Шеховской вновь стал прежним — очаровательным повесой, каким его знал светский Петербург, и только Софья Андреевна замечала непроницаемый взгляд, улыбку, которая не касалась глаз, несколько нарочитую приветливость. Материнское сердце остро чувствовало его переживания. Улучив момент, она подошла к нему и коснулась рукава вицмундира, привлекая его внимание.

— Поль, mon cher, (мой дорогой) ты не подашь мне шампанского?

Улыбнувшись матери, Павел обвел глазами зал в поисках лакея разносящего напитки. Взяв с подноса два бокала, он вернулся к ней. Софья Андреевна пригубила шампанское и, указав глазами на затененный альков в углу бальной, залы направилась туда. Павел последовал за ней. В этом уютном уголке они оставались в зале, но никто не мог слышать их.

— Павлуша, мальчик мой, — улыбнулась она, — прости, что вмешиваюсь. — Княгиня замолчала, подбирая слова. — Мне больно видеть тебя таким!

— О чем Вы, маменька? — с деланым удивлением отозвался Павел.

— Ах! Не притворяйся же, что не понимаешь меня, — расстроенно покачала головой Софья Андреевна.

— Со мной все хорошо, — сделал неуклюжую попытку уйти от разговора Поль.

— Я ведь вижу, что тебе в тягость и общество, и обязанности, что налагает на тебя этот вечер, — тихо ответила княгиня.

— Вы правы, — сдался Павел, опуская глаза. — Мне тяжело видеть всех этих людей, мне хочется одиночества…

— Чтобы вновь придаваться унынию и мыслям о ней, — перебила его мать. — Я видела, сегодня за обедом ты снова мысленно был с ней.

— Да, — согласился Поль. — И знаете, что странно, — он поднял голову и взволнованно посмотрел прямо ей в глаза. — Нынче какое-то время я думал о ней без той сводящей с ума тоски. Словно какая-то радость вошла в сердце. А потом…

— Что потом? — подтолкнула его Софья Андреевна.

— А потом ушла эта нечаянная радость и осталась только пустота, — вздохнул он.

— Может, настала пора отпустить ее? Если она любила тебя, думаешь, ей не больно было бы видеть тебя таким несчастным? — возвела очи к потолку княгиня. — В своем несчастии ты и ее мучаешь, — тихо добавила она.

— Может, Вы и правы, — согласился он.

— Знаешь, мы с отцом говорили о тебе недавно, — призналась Софья Андреевна. — Он любит тебя, хотя и старается не показать этого. Пусть мы с Николаем Матвеевичем давно стали чужими друг другу, ты — единственное, что нас связывает. Он говорил о том, что можно все устроить, и не придется ждать положенные законом пять лет, чтобы ты вновь стал свободным.

Павел отрицательно покачал головой.

— Нет, маменька! Боюсь, к этому я еще не готов. Пока нет могилы, есть надежда.

— Но ты не можешь не понимать, что время идет, а пять лет — это ведь так много?

— Много для чего? — едва заметно улыбнулся Павел. — Поверьте, я не горю желанием вновь связать себя узами брака.

Софья Андреевна в ответ на его слова только тяжело вздохнула.

— Это не будет предательством по отношению к ней, — тихо высказалась она. — Жизнь продолжается, Поль. Нельзя хоронить себя заживо.

— А и не хороню, маменька. Просто дайте мне время!

— Хорошо, mon cher, обещаю больше не тревожить тебя разговорами на эту тему. Ну а теперь идем. Барышни заскучали без твоего общества, ежели нельзя танцевать, нужно развлечь их хотя бы разговором, — княгиня поставила практически нетронутый бокал на низенький столик и, взяв сына под руку, направилась к гостям.

Вернувшись к гостям, Павел старался поддержать беседу с дочерью одной из многочисленных приятельниц матери, с трудом вникая в то, что ему пыталась втолковать девица о модных в этом сезоне шляпках для верховой езды.

— Вы слышали, что нынче сочетают и перья, и вуали? — поинтересовалась девица.

— Что, простите? Ах да, перья! — улыбнулся Шеховской.

Заскучав в обществе своей собеседницы, Поль обвел глазами блестящее собрание и заметил поблизости ярко-синее платье, что было этим вечером на Полин. Поприветствовав чету Горчаковых в самом начале вечера, он сознательно все оставшееся время держался подальше от Полины. Княгиня Горчакова разговаривала с молодым офицером и рассмеялась каким-то его словам, слегка откинув голову и привлекая внимание к безупречной стройной шее, на которой едва заметно билась тонкая жилка пульса. Молодой человек, совершено без ума от своей собеседницы, не сводил восхищенного взгляда с ее лица, но улыбка самой Полины была искусственной, будто приклеенной к лицу. Однако стоило ей поймать мимолетный взгляд Шеховского, как она тотчас вспыхнула ярким румянцем и отвела глаза. Сердце бухнуло в груди, и, смутившись, она потеряла нить беседы, опустила глаза, а потом, не удержавшись, снова подняла голову и разыскала его глазами. От этого жадного взгляда Павлу стало не по себе.

Подпирая плечом колону, Мишель стиснул тонкую ножку бокала с шампанским. Как она может?! — задыхаясь от вспыхнувшей внезапно ярости, думал он. Вот так, в открытую, ловить его взгляд, краснеть, как влюбленная дебютантка. Ему казалось, что это заметили все, не только он один. Ах, как хотелось в этот момент свернуть ее точенную шейку, стиснуть нежное горло, встряхнуть как куклу, чтобы растрепались безупречно уложенные в изысканную прическу белокурые пряди! Увидеть смятение в ее глазах… Воспоминание о той единственной ночи — брачной ночи — отозвалось в сердце горько-сладкой болью. Больше Полина не приходила в его спальню, и он не заходил на ее половину. Внешне Горчаковы являли собой образец безупречной супружеской пары. На людях князь со своей женой был внимателен и обходителен, но дома, в огромном особняке, молодожены старались не попадаться на глаза друг другу. Казалось, Полину вполне устраивает такое положение вещей, а Горчаков не мог переступить через себя, чтобы настаивать на своих супружеских правах. Ему казалось, что тем самым он унизится в ее глазах, да и своих собственных. Ведь ясно же как божий день, что его молодая жена увлечена другим, и пусть Шеховской ни намеком, ни взглядом не давал ей ни малейшего повода надеяться на взаимность, для Михаила это ничего не меняло.

Злясь на себя, на нее и даже на Шеховского, Мишель оттолкнулся от колоны за своей спиной и направился к выходу на балкон, захватив по дороге сигару в курительной. Он не хотел смотреть, как она разговаривает с другим, не хотел видеть, как она ищет глазами того, кто занял место в ее сердце. Достав из кармана спички, Михаил закурил.

Павел, успевший заметить, как Михаил выходил из зала, поспешил за ним. Надобно сказать ему, — вертелась в голове назойливая мысль. Почему-то вдруг стало так важно поговорить с Горчаковым, рассказать ему, что он не имеет в виду ничего дурного, что Полина для него только сестра его покойной жены, жена его друга.

Шеховской вышел на балкон и вдохнул морозный воздух декабрьского вечера вместе с табачным дымом.

— Mon ami, — закашлялся он, — ты должен избавиться от этой скверной привычки.

— Как скажешь, — равнодушно отозвался Горчаков и затушил сигару.

— Мишель, я должен сказать тебе…

— Не стоит, — перебил его Михаил, — ты мне ничего не должен.

— Но постой! Если ты думаешь, что я хоть каким-нибудь образом…

— Я так не думаю, — отозвался Горчаков. — Прошу тебя, давай оставим эту тему. Я не расположен говорить об этом прямо сейчас. Лучше скажи мне, как твои дела?

Шеховской невесело усмехнулся.

— Я потерялся. Потерял цель, к которой шел. Ты можешь мне не верить сейчас, но я не знаю, ни куда иду нынче, ни что ждет меня в конце того пути.

— Это пройдет, — тихо заметил Михаил. — Все проходит, и это пройдет.

— Цитируешь царя Соломона? Может быть, — согласился Павел.

— Ты встретишь кого-нибудь, и все забудется.

— Иногда мне кажется, что всей жизни будет мало, чтобы забыть ее, — вздохнул Павел. — Это странно, но раньше я любил всех женщин — и ни одну из них в особенности, а теперь люблю только одну, но ее больше нет со мной.

— Что имеем, не храним, — грустно улыбнулся в ответ Мишель.

— Теперь самый желанный спутник для меня — одиночество, но и этого я лишен: как назло, все словно задались целью не оставлять меня одного.

* * *

Снега не было долго. Только к началу ноября выпал первый снежок, да и тот сдуло уже на следующий день студеным северным ветром. Крестьяне угрюмо косились на голые поля, переживая, что вымерзнут озимые, коли не прикроет их снежным покровом. Зато в конце ноября запуржило, завьюжило, снег шел день да через день, сугробы намело в пояс высотой, а потом еще и ударил мороз. Ветер выл в трубах, порывами бросался в окна, отчего оконные стекла в старинной усадьбе тоненько дребезжали, словно жаловались на лютый холод, что вдруг сковал окрестности.