Юлия Леонова - Звезда Любви

• Название: Звезда Любви
• Автор: Юлия Леонова
• Жанр: Исторические любовные романы

Казалось, они совершенно не пара: сиятельный князь и внебрачная дочь уездного помещика. Но случилось так, что влюбившись в его сиятельство и в душе лелея мечту, когда-нибудь стать достойной его, девушка отправляется в блистательный Петербург. Под покровом ночи, сбежав из дома, спасаясь от ненавистного брака, Жюли не могла и подумать, что встреча, о которой она так долго мечтала, состоится совсем скоро. Но вот чем обернется для нее эта встреча? Вспомнит ли князь скромную провинциальную соседку? Или позабыл ее, как только покинул уездные владения? Сможет ли долгая разлука охладить вспыхнувшее чувство? Или оно будет сиять вечно, как волшебная звезда, проведя героев через все испытания, что уготовила им судьба навстречу друг другу?

---

Проснувшись поутру, Анна долго лежала в постели и поднялась только тогда, когда в комнату осторожно заглянула горничная. Наташа помогла ей с утренним туалетом, причесала темные локоны и принялась застегивать платье у нее на спине. Анна поморщилась, ощутив, как туго обхватил грудь лиф, а ведь платье было пошито совсем недавно.

— Таша, затяни корсет потуже, — обратилась она к горничной.

— Нельзя, барышня, туже, — вспыхнула Наталья.

— Это почему же? — отвернулась от зеркала и удивленно воззрилась на горничную Аннет.

— Так в тягости Вы, мне Агата сказала, что нельзя Вас затягивать… — пролепетала девушка, опуская глаза.

Ноги Анны подкосились, и она рухнула в кресло. Боженька милостивый, да как же так! — прижала она ладонь ко рту. А кто же отец ее ребенка? Как же жить ей с этим, коли не помнит она ничего?!

Мысли закружились в голове ее нестройным хороводом. Тотчас, как мозаика, сложилась картинка: и привидевшееся в Москве подвенечное платье, и пруд в Александровском. Верно, она собиралась замуж и уступила избраннику своему, а он по каким-то причинам отказался от нее, и тогда ей, дабы скрыть свой позор, ничего не оставалось, как только покончить с собой, оттого и бросилась она в пруд.

Намыслив себе подобное, она разрыдалась, не на шутку перепугав Наталью. Горничная кинулась за старой Агатой, что приехала вместе с барышней из Александровского. Ворча себе под нос, Агата вошла в комнату и, обняв зашедшуюся в слезах барышню, заговорила тихо и ласково.

— Ну шо ж ты, голубонька моя, сердце рвешь себе! Сделанного-то не воротишь, а то, что в тягости ты, я уж давно знаю, почитай, месяца три уж должно быть.

— Да как же я батюшке-то в грехе таком признаюсь? — отняла руки от заплаканного лица Аннет.

— А ты его сиятельства не бойся, он тебя не осудит. Вот так и скажем ему, что, мол, дедом он скоро станет, — улыбнулась старушка.

— Не смогу! — отчаянно всхлипнула Аня.

— Сможешь, голубонька моя, сможешь, — погладила ее по плечу Агата. — Дитя — это ж радость великая, и про батька его не думай — Бог ему судья.

Это ласковое "голубонька моя" было словно бальзам на душу. Успокоившись, Аннет спустилась к завтраку. Она долго собиралась с силами, чтобы начать разговор с отцом. От прислуги она уже знала, что папенька ее сердцем слаб, и волновать его не следует, но и утаивать свое положение она долго не сможет. Василий Андреевич, окончив трапезу, поднялся из-за стола, собираясь заняться делами, но его остановили слова Аннет:

— Папенька, мне поговорить с Вами надобно, — комкая в кулачке салфетку, обратилась она к нему.

— Что-то случилось? Опять кошмары ночные мучают? — забеспокоился Закревский, глянув в ее хмурое лицо.

Анна отрицательно покачала головой. Господи, да где же сил-то взять слова эти произнести?!

— Тогда что? Мигрени опять?

— Папенька, осрамила я Вас! У меня будет ребенок, — еле слышно выдавила Анна и опустила голову.

Она слышала, как со свистом выпустил воздух сквозь стиснутые зубы отец, и, тяжело опираясь на стол, присел на стул. В голову Василию Андреевичу пришла та же мысль, что и Анне поутру. Все стало на свои места — девушка оказалась в интересном положении и решила просто покончить собой, не вынеся позора; но тотчас вспомнились и слова доктора Леманна о том, что у нее на затылке была довольно большая опухоль, как следствие сильного удара по голове. Конечно, она могла и сама удариться, падая откуда-нибудь с высоты, но ведь могли и попытаться избавиться от нее — да хотя бы и отец ребенка, не пожелав поступить как порядочный человек и решив, что она и дитя ему будут помехой и обузой. Как бы то ни было, вскоре на свет появится ни в чем не повинное дитя, а он, стало быть, станет ему — или ей, тут уж как Господь даст, — дедом.

— Ну, что ж, — тихо вымолвил граф, — Господь так распорядился, и не нам на его волю роптать. Дай Бог, чтобы дитятко здоровое родилось.

Оба замолчали. Анна мучилась от неизвестности, не смея спросить у графа о своём прошлом, чтобы пролить свет на таинственную личность отца своего ребенка, а Василий Андреевич страшился того, что она станет задавать вопросы, на которые у него нет ответа. Улыбнувшись нарочито жизнерадостно, граф подошел к ней, сжал в руке похолодевшую ладошку и коснулся поцелуем бледной щеки:

— Аннушка, душа моя! Не стоит предаваться унынию, тебе сейчас не только о себе думать следует. Береги моего внука! — погладил он ее по плечу. — А из-за разговоров да толков не переживай — поговорят люди и забудут, время любые скандалы стирает из памяти.

Признавшись в своем грехе отцу, Анна успокоилась. Жизнь снова вошла в свою колею — до тех пор, пока в Закревское не нагрянули с визитом соседи.

Из соседней Березовки пожаловала вдовствующая графиня Левашова. Александра Платоновна, тридцатитрехлетняя вдова генерал-адъютанта Александра Васильевича Левашова, и раньше была частым гостем в Закревском, а особенно зачастила с визитами после смерти своего супруга. Относив, как и полагается, ровно год траур по усопшему, вдова вновь стала вести весьма активный образ жизни: выезжать с визитами, принимать гостей. Однако же особый интерес для нее представлял граф Закревский — богатый вдовец, к тому же после смерти дочери лишившийся законных наследников. Сама же Александра Платоновна хоть и была женщиной далеко не бедной, но все же во многом зависела от милостей своего пасынка, Сергея, который ныне нес службу в Преображенском полку и в родовое имение наведывался крайне редко. Мысль о том, чтобы женить на себе соседа, давно и прочно засела в ее хорошенькой головке, и оттого появление невесть откуда взявшейся дальней родственницы, которую к тому же, как твердила молва, Закревский собрался удочерить, никак в ее планы не входило.

Конечно, можно было бы попытать счастья в столице. Ведь она еще молода и очень даже привлекательна, но того содержания, что назначено ей было по завещанию, вряд ли бы хватило на то, чтобы, проживая в столице, ни в чем себе не отказывать. Вот когда пожалела Александра Платоновна, что не родила своему супругу ребенка, ведь в этом случае она могла бы рассчитывать на куда более значительную часть состояния Левашовых; но поначалу сама Александра с помощью верной горничной приложила все усилия, чтобы не забеременеть, а потом уже и супруг ее перестал наведываться в ее спальню. У Левашовых был собственный особняк в Петербурге, но едва ли Серж согласился бы терпеть мачеху, к которой с самого первого дня никаких теплых чувств не питал, под одной крышей.

Был бы у нее ребенок от супруга, — рассуждала сама с собой очаровательная вдова, — она без труда убедила бы графа Закревского, что сможет подарить ему столь необходимого наследника. Но теперь оставалось рассчитывать только на себя, на свою еще не увядшую красоту и молодость.

Не желая мешать отцу обсудить с соседкой какие-то дела, связанные с обширным хозяйством, Анна решила пройтись по парку и была крайне удивлена, когда Александра Платоновна, передав графу толстенный гроссбух для проверки, выразила желание к ней присоединиться. Дамы молча шли по тенистой аллее. Аннет недоумевала: зачем было соседке навязывать ей свое общество, если при этом она то и дело кидала на нее раздраженные взгляды. Когда дом скрылся из виду, Александра остановилась и вынудила Анну сделать тоже самое.

— Скажите, Анна, отчего Вы не вышли замуж, а предпочли приехать в Закревское? Вы ведь уже достаточно взрослая, чтобы самостоятельно устроить свою жизнь.

— Я не понимаю Вас, madam, — отозвалась Анна, задетая недоброжелательным тоном вдовы.

— Неужели?! — прищурилась Александра Платоновна. — Не иначе, как рассказали Василию Андреевичу какую-то душещипательную историю, прикинулись беспомощной сироткой, — и все только для того, чтобы он удочерил Вас!

— Удочерил?! — не поверила услышанному Аннет. — Так он не мой отец?!

— Бог мой, дорогуша, Вы в своем уме?! Он Вам такой же отец, как и мне. Его дочь, Анна, — сделала она ударение на имени, — умерла год назад.

Аня едва не задохнулась от боли, что стиснула сердце. Зачем, зачем, ее обманули? Кто она и откуда?

— Простите, сударыня! Вы правы, я не в своем уме, — подобрав юбки, Анна быстро зашагала по алее к дому, с трудом сдерживая слезы.

Вновь вся ее жизнь, все то, к чему она успела привыкнуть, рушилась, как карточный домик. Войдя в дом, она направилась в кабинет того, кого уже привыкла считать своим отцом. Распахнув двери, она остановилась на пороге, все еще не решаясь войти.

— Аннет! — поднял глаза от толстенного гроссбуха граф. — Что случилось, на тебе лица нет?

— Зачем Вы это сделали? Зачем сказали, что я Ваша дочь?

Василий Андреевич поднялся с кресла и застыл около стола. Та боль, что звучала в ее голосе, была ему понятна и отозвалась эхом в собственной душе. Закревский устало прикрыл глаза. Признаться ли во всем, раскрыть все карты, или вновь солгать?