Юлия Леонова - Звезда Любви

• Название: Звезда Любви
• Автор: Юлия Леонова
• Жанр: Исторические любовные романы

Казалось, они совершенно не пара: сиятельный князь и внебрачная дочь уездного помещика. Но случилось так, что влюбившись в его сиятельство и в душе лелея мечту, когда-нибудь стать достойной его, девушка отправляется в блистательный Петербург. Под покровом ночи, сбежав из дома, спасаясь от ненавистного брака, Жюли не могла и подумать, что встреча, о которой она так долго мечтала, состоится совсем скоро. Но вот чем обернется для нее эта встреча? Вспомнит ли князь скромную провинциальную соседку? Или позабыл ее, как только покинул уездные владения? Сможет ли долгая разлука охладить вспыхнувшее чувство? Или оно будет сиять вечно, как волшебная звезда, проведя героев через все испытания, что уготовила им судьба навстречу друг другу?

---

Пока они обедали, к крыльцу подали дорожный экипаж Кошелевых с уже погруженным багажом. Проститься с новобрачными высыпала почти вся дворня в Ильинском. Серж, неожиданно обняв сестру за плечи, коснулся ее лба сухими губами.

— Храни Вас Бог, Юлия Львовна! — перекрестил он ее, отступая на шаг.

Поднявшись на подножку, молодая княгиня обернулась, обвела взглядом собравшихся, кинула прощальный взгляд на утирающую льющиеся по лицу слезы Пелагею и, махнув рукой, скрылась в экипаже. Впереди была долгая дорога в столицу.

Оставшись наконец-то наедине в уютном мирке экипажа, Павел не сводил глаз со своей молодой жены, замечая и ее нервную улыбку, и судорожно сцепленные на коленях пальцы. Оба молчали. Первым тишину нарушил Шеховской.

Пересев на сидение рядом с ней, Поль привлек ее в свои объятья и заговорил, перемежая слова быстрыми поцелуями.

— Жюли, я буду вынужден оставить тебя по приезде в столицу, но это ненадолго, — "надеюсь", добавил он про себя. — У меня, возможно, будут некоторые неприятности по службе, но пусть тебя это не пугает. Мы остановимся пока у Горчакова, Мишелю я могу доверять, как самому себе.

Услышав про Горчакова, Юля вздрогнула, что не осталось незамеченным ее супругом. Павел нахмурился, понимая, о чем она думает сейчас. Ему и самому был неприятен этот эпизод их жизни, но с этим ничего уж нельзя было поделать, только отпустить прошлое и забыть.

— Тебе нечего опасаться, — медленно проговорил он.

— Мы могли бы остановиться на той квартире, что я снимала. Срок аренды еще не истек, — робко возразила она.

— Пока мы доберемся, он истечет, — оборвал ее Шеховской.

— Хорошо, как скажете, Ваше сиятельство, — холодно ответила она, уязвлённая его резким ответом.

Отстранившись, Павел вздохнул. Ну разве годится с ссоры начинать жизнь супружескую?

— Жюли, я не имел намерения обидеть тебя, — мягко произнес он. — Просто мне будет спокойнее, если на время моего отсутствия ты останешься в доме Горчакова.

Юля кивнула, закусив губу. Обида встала комом в горле, мешая говорить. Она отвернулась к окну, но сильные руки тотчас обняли ее и ласково привлекли к твердой груди. Вздохнув, она положила голову на его плечо и сама не заметила, как задремала.

Проснувшись, девушка обнаружила, что карета остановилась, и она в ней совершенно одна. За окном уже давно смерклось, и трудно было что-либо разглядеть в сгустившихся сумерках. Слышалось ржание лошадей, чьи-то голоса на улице — по всей видимости, они были на постоялом дворе. Она испугалась до полусмерти, когда дверца экипажа вдруг распахнулась, но разглядев в полутьме лицо супруга, успокоилась. Опираясь на его руку, она ступила на землю и с любопытством огляделась.

Комната, что снял Шеховской на ночь, оказалась небольшой, но чистой. Ужин по просьбе князя подали прямо в номер. Жюли почти не притронулась к своей тарелке, испытывая безотчетный страх перед грядущей ночью. Выросшая в деревне, она знала, как это происходит у животных, но и помыслить не могла, что между мужчиной и женщиной может быть такое. Дворовые девки, зная о скором замужестве барышни, в красках расписали ей все ужасы первой брачной ночи, и теперь она дрожала, как осиновый лист.

Ее нервозное состояние не укрылось от молодого супруга, и он легко догадался о его причине. Правда, Шеховской и сам не ощущал должного спокойствия. В свои двадцать пять лет ему ни разу не доводилось иметь дел с невинной девицей, и он, сгорая от желания, боялся напугать ее, оттолкнуть от себя, отвратить. Господи, дай мне терпения! — мысленно попросил он.

В дверь постучали — явился лакей, чтобы забрать поднос с грязной посудой. Пока он собирал тарелки, Юля выскочила из-за стола и замерла около окна, стараясь не смотреть на расстеленную кровать. Она слышала, как закрылась дверь за прислугой, слышала шаги супруга за своей спиной, слышала, что он остановился совсем рядом с ней, но так и стояла, уставясь в темноту за окном.

Обняв ее за талию, Поль развернул ее к себе лицом. Молча склонившись к ней, коснулся поцелуем дрожащих губ. "Князь тебе худого не сделает. Коли любишь его, все хорошо будет" — вспомнились слова старой няньки. Вскинув руки ему на шею, Жюли сама приникла к нему всем телом, отвечая на поцелуй, и тотчас оказалась притиснута к его крепкому телу. Она ощущала его губы, что то нежно, то страстно сливались с ее губами, руки, что гладили напряженную спину, слышала тихие слова любви, что он шептал ей, касаясь губами мягких локонов у ее виска. Незаметно для нее Павел расстегнул крючки на платье и спустил его с худеньких плеч. Она словно очнулась и отпрянула от него, но Шеховской, улыбнувшись, вновь привлек ее в свои объятья.

— Не бойся меня, — прошептал срывающимся шепотом, — поглаживая кончиками пальцев шею и затылок, касаясь губами ее макушки.

— Я не боюсь, — тихо шепнула ему в ответ и, чуть отстранившись, попыталась расстегнуть пуговицы его мундира.

— Я сам, — отвел ее руку Поль, вспомнив почему-то Элен, которая торопливо расстегивала его мундир, стоило им остаться наедине в ее спальне. — Я сам, — повторил он.

Оба испытывали неловкость от этой страной ситуации, когда пришлось раздеваться в одной спальне, и потому старались не смотреть друг на друга. Расстегнутое платье само упало на пол, и Жюли, стащив чулки, быстро скользнула в постель, натянув одеяло до подбородка и боясь повернуться в ту сторону, где был ее супруг. Шеховской задул свечи и лег на другую половину кровати. С тихим вздохом притянув ее к себе, князь осторожно стащил сорочку с ее тела. Теплые ладони гладили шелковистую кожу, вызывая у новобрачной тихие вздохи удовольствия, жаркой волной по телу разлилось желание. Долгие ласки и поцелуи заставили забыть обо всем, что с отрочества вдалбливала ей в голову Лариса Афанасьевна. Разве может быть это греховным и порочным? — нежась в объятьях любимого, вопрошала себя Жюли. — Боже, как же сладостно! Ей самой хотелось касаться тела мужа, гладкой и горячей на ощупь кожи, и, проведя рукой по его груди, она вспомнила вдруг то утро, когда, проснувшись, увидела его спящим в своей постели. Ей еще тогда так хотелось коснуться его, а теперь она имела на то полное право. И все ж оказалась не готовой к тому, что он навалился вдруг на нее всей тяжестью и вошел, причиняя боль.

Тонкие руки вцепились в его плечи, силясь оттолкнуть его и царапая ноготками кожу, но его губы уже приникли к ее рту, прерывая рвущийся из горла крик. Павел замер, не шевелясь, давая ей возможность привыкнуть к нему.

— Тише, тише, — шептал он, покрывая ее лицо легчайшими поцелуями. — В первый раз всегда больно, но больше так не будет.

Чувствуя, как расслабляется под ним напряженное тело, он тихонько двинулся, раз, другой, уже не встречая сопротивления с ее стороны. Но та приятная истома, что окутывала все ее тело, пока Поль ласкал и целовал ее, бесследно исчезла. Тихо глотая слезы, Жюли изо всех сил старалась не показать, что ей больно и неприятно. И вот, когда боль почти отступила, и она вновь ощутила в себе то волнующее кровь томление, ее супруг вдруг отпрянул от нее с тихим стоном и, повернувшись к ней спиной, замер. Юля испугалась, что она сделал что-то не так, и застыла, боясь шелохнуться.

Спустя некоторое время, Павел повернулся к ней и, притянув в свои объятья, губами коснулся лба, покрытого испариной.

— Прости меня, — покаянно прошептал ей на ухо. — Прости, не удержался!

Теперь Шеховской корил себя за то, что поспешил, но где было взять сил сдержаться, коль он так долго желал ее? И как ей было не простить его, когда так хорошо стало в его объятьях, так тепло и уютно? Положив голову ему на плечо, Юля провалилась в сон. Утром, проснувшись раньше своего супруга, она тихо выскользнула из его объятий и, скрывшись за ширмой, принялась приводить себя в порядок. Тихо ругаясь себе под нос, она пыталась застегнуть крючки на платье, заведя руки за спину, как вдруг почувствовала, что Поль отвел ее руки и принялся сам застегивать ее платье.

— Доброе утро, — хриплым со сна голосом произнес он, обнимая ее за талию и прижимая спиной к своей груди.

— Доброе, — отозвалась она, повернувшись в его объятьях и глядя прямо в серые глаза, и решилась задать вопрос, что не давал ей покоя. — Это всегда так будет? — краснея под его внимательным взглядом, отвела глаза.

Павел вздохнул, приподнял ее подборок и отрицательно покачал головой.

— Нет. Не всегда. Нам будет хорошо, очень хорошо, обещаю, ma chИrie.

И он сдержал данное ей обещание. После другой ночи, на другом постоялом дворе, Жюли полдня краснела, сидя напротив него в экипаже, стоило ей только поднять глаза и встретиться с ним взглядом. Как сладко ныло сердце, когда она вспоминала о том, что было промеж них этой ночью. Если это и есть грех, то как же сладок он! — смущенно улыбалась она супругу.

За время долгого пути она не раз пыталась расспрашивать своего супруга о его семье, о поместье, в котором он вырос. Поль отвечал неохотно, чаще старался уйти от ответов, переводя разговор на другую тему. Ему не хотелось говорить об отце, о том, что заставило его в столь юном возрасте покинуть родной дом и поступить на военную службу. Ее расспросы о поместье в Павлово почему-то наводили на мысль, что он не так уж и не прав был в своих подозрениях, когда думал о причинах, побудивших Жюли рискнуть всем, чтобы в итоге получить желанный приз. В любом случае, она ведь почти ничего не теряла, — злился он. — Если бы он не приехал, вышла бы замуж за Четихина и стала королевой уездного общества, но замахнулась на княжеский титул — и получила его. Но тут же, глянув в доверчивые глаза своей юной жены, одергивал себя и ругал в душе за недостойные мысли.