Игорь Курукин - Анна Леопольдовна

• Название: Анна Леопольдовна
• Автор: Игорь Курукин
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-235-03533-1

Дочь немецкого герцога и московской царевны Елизавета Екатерина Христина навсегда покинула родной Мекленбург в трехлетнем возрасте, по воле царственной тетки поменяла веру и имя, став Анной Леопольдовной, и была выдана замуж за нелюбимого брауншвейгского принца. На короткий миг судьба вознесла принцессу на вершину власти. Будучи регентшей при двухмесячном сыне-императоре, она добросовестно старалась вникнуть в государственные дела и управляла огромной страной так милостиво, как никто ранее. Она была романтичной мечтательницей, любила читать, а недоброжелатели создали ей репутацию капризной, вспыльчивой, неряшливой и ленивой особы. Свергнувшая ее «сестрица» Елизавета Петровна постаралась оправдать переворот борьбой с «незаконным правлением» и вычеркнуть из истории имена соперницы и ее сына.

Книга доктора исторических наук Игоря Курукина, написанная на основе исследований, мемуаров и архивных документов, восстанавливает историческую справедливость и дает возможность ее героине занять подобающее место в череде знаменитых современниц.

---

Придворными часами ведал часовой мастер француз Яков Рокет, строительством апартаментов — «обер-архитектор де-Растрелли»; первым придворным живописцем по-прежнему состоял Луи Каравак. Охранял здоровье первых лиц государства назначенный Бироном «лейб-медикус Рейбер Санхос» — доктор Антонио Рибейро Санчес. Малолетнего императора окружал придворный штат — камергеры Яков Балк, Петр Салтыков, Карл Людвиг Менгден, Василий Стрешнев, Федор Апраксин, Алексей Татищев, Алексей Пушкин, Петр Шереметев и Иван Брылкин; камер-паж князь Иван Вяземский и пажи Иван Юшков, князь Федор Щербатов, Андрей Кошелев, Дмитрий Марков, Иван и Павел Нероновы.

Помимо императорского штата в распоряжении правительницы имелся свой собственный. В нем состояли обер-гоф-мейстер (хотя сам Миних-младший именовал свою должность «обер-гофмаршальской»); семь фрейлин, четыре камергера, два камер-юнкера (Петр Салтыков и Эрнест Менгден), два камер-пажа и четыре пажа; «мамзель» и три «вдовы» (Катерина Михайлова, Муторхина и Пелагея Ермолаева); камер-юнгферы Варвара Дмитриева, Анна Катерин, Марихен Бевен Рот и Марихен Штурм; гардероб-медхены Анна Степанова, Наталья Абакумова, Софья Степанова и Екатерина Дементьева; два камердинера — Грамкен и Лебрун, по два мундшенка и кофишенка с помощниками, гоффурьер Петр Клинк и лакеи, скороходы, гайдуки, истопники — всего 70 человек с жалованьем в 16 950 рублей259.

«Регентина» сохранила при дворе два десятка бывших служителей и приживалок Анны Иоанновны и назначила им денежное содержание в 3250 рублей. Одна из них, Анна Юшкова, как сказано выше, стала «суперинтендантшей» и главной по уходу за младенцем-императором. Вместе с ней при дворе оставались колоритные аннинские «придворные», напоминавшие персонажей Измайловского двора: Федора Дмитриева, Анна Павлова, Домна Дементьева, Дарья Долгая, Акулина Лобанова, Пелагеюшка-карлица, безымянные «мать-безножка» и «девушка-дворянка», а также «персиянки» Анюта, Параша и Катерина, «арапка», «баба материна», Фирсовна; «карлы» Петр Локтев и Яков Подчертков и карлицы Анна и Наталья Ивановы.

Кажется, правительница неформально относилась и к придворному духовенству. В апартаментах Анны Леопольдовны имелись иконы, в их числе — образ Богоматери Владимирской, для которого она приказала сделать венец с 266 бриллиантами, выданными из собственной «комнаты». Икона мучеников Фотия и Аникиты, память которых отмечается церковью в день рождения Иоанна Антоновича, по ее приказанию была заключена в дорогой оклад с двумя бриллиантовыми крестами. В Великий пост 1741 года в покоях правительницы совершались утрени, часы и повечерия с участием псаломщиков Петропавловского собора; сама же она заказывала в это время на кухню постное миндальное масло и тамарин[31].

В январе 1741 года Анна Леопольдовна перевела своего прежнего духовника Василия Иванова в протопопы московского Архангельского собора. Его прежние обязанности исполнял теперь придворный священник Матвей Андреев, но «при комнате ее высочества, правительницы всея России», обретался еще один священник, Иосиф Кириллов, который служил принцессе еще при жизни ее тетки-императрицы. С октября 1741 года в штате дворцовых священнослужителей появилось новое лицо — «обретающийся при дворе его императорского величества протопоп» Родион Никитин, имевший во дворце свои покои. Кроме них, имелись еще уставщик[32] иеромонах Илларион и 24 певчих.

К нуждам своих духовных наставников принцесса относилась с вниманием — им щедро отпускались провизия и пития из дворцовых запасов, в том числе в пост — соленая рыба, конопляное масло и сушеные грибы, «для путного шествия» (паломничества) — водка «французская» и «боярская». Отцу Родиону полагалось по распоряжению Анны «в каждый день вина красного или белого по бутылке, пива или полпива по 4 кружки, квасу и кислых щей по 2 кружки»; в «мясоедные дни в каждый день говядины, баранины и ветчины по 2 фунта, яиц свежих 5 да в неделю сметаны 1,5 кружки, масла коровья по 3 фунта; в постные дни рыбы соленой по 2 фунта, окуней и плотиц трехвершковых по 5, щук десятивершковых по одной, сигов шестивершковых по одному, да в неделю масла конопленого одна кружка, семги соленой 7 фунтов, да в каждую неделю хлебов ситных 7, луку репчатого четверть четверика, капусты белой 20 кочней, уксусу столового 3 кружки, соли 2 фунта, огурцов соленых четверть ведра, круп толстых гречневых и овсяных по 3 лопатки». Уставщик отец Илларион в октябре 1741 года получил (надо думать, на всю свою певческую команду) вина «красного 30 бутылок, полпива и меду по 60 бутылок, кислых щей 180 бутылок, водки боярской 4 кружки».

Принцесса указала в июне 1741 года выдать состоявшему «при комнате ее высочества священнику Иосифу Кириллову в награждение 100 рублей», а поповского сына определила в придворные лакеи. В именном указе, подписанном 14 ноября 1741 года «именем его величества рукой правительницы Анны», велено «обретающимся при дворе его императорского величества протопопу Родиону Никитину и другим придворным священнослужителям с оного числа впредь повсегодно выдавать в дни, когда кто из них будет имянинником, оному по 50 рублей из Камер-цалмейстерской конторы». Выдачи полагались и священникам Петропавловского собора и церквей гвардейских полков, которые по престольным праздникам в своих храмах ходили во дворец с поздравлениями.

Правительница особо отмечала некоторых известных ей архиереев. Так, погребавшему ее тетку архиепископу Новгородскому Амвросию она пожаловала столичный двор его предшественника, знаменитого Феофана Прокоповича на речке Карповке «со всем на оном строением и с дачами». При ней продолжали жить во дворце монахиня Александра Григорьева и ее приемный сын Илья, появившиеся здесь по милости Анны Иоанновны. Иногда Анна-младшая распоряжалась отпустить на послушание в тот или иной монастырь женщин из числа дворцовых служанок: «Всемилостивейше указали мы вдову Марфу Яковлеву и при ней одну девку-послушницу определить в Новодевичий монастырь и довольствие производить им: одной против монахинь, а другой против послушниц от того монастыря и повелеваем нашему Синоду учинить о том по сему нашему указу». Другими указами были устроены «девка Анна Абакумова» в Вознесенский монастырь, а «вдова Данеева» — в Новодевичий.

На фоне обширного круга придворных и служителей правительницы штат ее супруга-герцога Антона Ульриха выглядел скромно, насчитывая от единственного камер-юнкера до скороходов всего 17 человек; почти все они, за исключением двух скороходов, являлись иностранцами; на их жалованье расходовалось всего 2350 рублей в год.

Для молодой женщины, почти без ее участия оказавшейся на вершине власти — во главе огромной империи, ее придворное окружение было наиболее близким и привычным. Среди этих лиц были ее приближенные, как Миних-младший, и подруги, как верная Юлиана Менгден; в камергеры она пожаловала своего верного камер-юнкера Ивана Брылкина, пострадавшего во время памятной истории с Линаром. Может быть, именно поэтому правительница своими милостями поднимала статус придворных. 10 декабря 1740 года Анна «именем его императорского величества» подписала указ о повышении придворных чинов в Табели о рангах: «Двора вселюбезнейшей его императорского величества матери, ея императорского высочества обер-гофмейстеру быть в ранге действительного армейского генерал-лейтенанта, камергерам в рангах армейских бригадиров, камер-юнкерам в полковничьих; двора ея высочества государыни цесаревны гофмаршалу в ранге армейского бригадира, камергерам в ранге полковничьем, камер-юнкерам и шталмейстеру в подполковничьих, и о том для известия сим указом всенародно публиковать»260.

Об этих людях Анна Леопольдовна заботилась и щедро их награждала. В декабре 1740 года она освободила придворных от «начетов» по приходу и расходу казенных денег. Почтенного шталмейстера (служившего с 1700 года) Родиона Кошелева по его прошению она пожаловала чином генерал-лейтенанта; вместо желаемых «деревень» приказала выдать деньги — жалованье за два года и семь месяцев, но зато произвела обоих сыновей из сержантов в прапорщики Ингерманландского полка. Регентша сделала камергерами президента Юстиц-коллегии князя Ивана Трубецкого и давно бывшего не у дел старого денщика Петра I Афанасия Татищева, чтобы «быть ему в отставке по-прежнему».

Вышедшая замуж за камергера Лилиенфельда фрейлина княжна Одоевская получила в подарок роскошную двуспальную кровать «с балдахином и убором штофным французским желтым и серебряным позументом». В январе 1741 года Анна пожаловала офицерские чины камер-лакеям и лакеям, «выпуская» их в полевые полки или в отставку. Затем та же милость ожидала служащих конюшенного ведомства — берейторов, шталмейстеров и унтер-шталмейстеров, фуражмейстеров и футермаршалов (заведовавших кормами для лошадей).