Антоний Голынский-Михайловский - О молитве Иисусовой и Божественной Благодати

• Название: О молитве Иисусовой и Божественной Благодати
• Автор: Антоний Голынский-Михайловский
• Издательство: Издание Красногорского Успенского храма
• Жанр: Религия
• Год: 2000
• ISBN: 5-901452-01-1

Дорогие читатели!

Перед вами келейные записи архиепископа Антония (Голынского-Михайловского) — подвижника XX века, опытно прошедшего путь молитвенного подвига. Работа писалась в конце 50-х годов для узкого круга единомышленников. То было время, когда в нашей стране царил абсолютный дефицит духовной литературы и подобные тексты были редкостью даже в «самиздате». Но думается, что и сегодня, при всей доступности аскетических писаний, этот труд может быть интересен для тех, кто движим стремлением приобщиться к молитвенной традиции отцов Православной Церкви. В книге, на основе личного опыта, представлено святоотеческое предание об умном делании, обобщенно изложено учение отцов-аскетов об Иисусовой молитве, о действии благодати Божией.

---

Григорий Синаит особо отмечает, что такие «деятельные добродетели», как «утомительное коленопреклонение, утруждающее тело, неподвижное стояние» и прочий труд телесный, вместе с постом и воздержанием от сна, есть не что иное, как путь к обретению добродетели духовной — Божественного терпения. Прп. Григорий пишет: «О терпении Господь сказал так: Терпением вашим спасайте души ваши (Лк. 21:19). Он не сказал: спасайте вашим постом, вашим бодрствованием. Терпением же я называю то состояние, которое сообразно с волей Божией и есть царица добродетелей, основание доблестных подвигов, мир в войнах, тишина в буре и непоколебимая твердыня для обладающих им. Приобретшему его во Христе Иисусе не могут повредить ни оружие, ни копья, ни наступающие войска, ни само бесовское полчище»{383}. О таком устроении душевном прп. Никон Оптинский сказал: «Терпение есть непрерывающееся благодушие».

В завершение этой темы уместно обратиться к учению афонского старца Иосифа Исихаста и привести его мысль о роли и значении художественных приемов. По мнению старца, пишет его ученик и биограф Иосиф Ватопедский, «умное безмолвие не является неким способом, автоматически приводящим к божественному созерцанию… Умное безмолвие, если рассматривать его как некое средство для достижения встречи человека… с вышним Богом, не состоит в одних лишь, пусть даже и искусных способах, с помощью которых безмолвники пытаются удерживать свой ум. И сие надлежит делать (ср.: Мф. 23:23), однако главным путем безмолвия является „мученичество совести“, сопряженное с точным соблюдением Божественных заповедей, с непрестанным самоотречением и его неразлучным спутником — смирением, без которого невозможно узреть Бога. Вот что привлекает благодать Божию. Следовательно, умная молитва, трезвение и вообще все относящееся к чину созерцания — это не какие-то технические способы стяжания благодати, но результаты всей совершенной жизни во Христе»{384}.

23. Опыт подвига (К стр. 71)

Глава о деятельной умно-сердечной молитве завершает в записках владыки Антония повествование о деятельном периоде подвига. Далее перед читателем открывается новая перспектива таинственного пути Божественного созерцания, который простирается в необозримую даль, к вершинам христианского совершенства — к благодати обожения. Лаконично описание этих высших состояний в последних главах книги. Здесь немногое можно сказать, так как это есть область, лежащая за пределами человеческих слов.

Подводя итог рассказанному, обратимся к примерам из жизни подвижников, прошедших свой путь к созерцанию, — это свидетельство людей, преодолевших границу естества, и слово их содержит драгоценные крупицы живого практического опыта.

«Рассказы странника»[126]

В книге «Рассказы странника» наглядно и в деталях показан весь путь прохождения Иисусовой молитвы от механической устной до благодатной самодвижной. Причем дар самодвижной молитвы был обретен Странником (уже вполне обладавшим к тому времени сердечным молением) при посредстве художественных приемов.

Отец Антоний (30-е годы).

Старец-схимник, приступив к обучению Странника, с самого начала предлагает ему художественный метод по «Добротолюбию»: «Преклони главу, закрой глаза, потише дыши, воображением смотри внутрь сердца, своди ум, то есть мысль, из головы в сердце» и т. д. Через неделю, потерпев в этом делании неудачу, Странник получает дальнейшее наставление. Старец читает ему из Никифора Уединенника совет для тех, кто не способен сразу через художество научиться деятельной молитве: «Если, несколько потрудившись, ты не возможешь войти в страну сердечную… то сделай, что я скажу тебе… Знаешь, что способность словопроизношения находится у каждого человека в гортани. Сей способности… дай беспрестанно говорить сие: Господи Иисусе Христе, помилуй мя!.. Если некоторое время в сем пробудешь, то отверзется тебе через сие и сердечный вход».

Это тот самый путь, который рекомендует и свт. Игнатий: «Способ, предлагаемый блаженным Никифором — превосходен» для начинающих. Художественные приемы вполне заменяются неспешным произнесением молитвы «внутри персей», тихим дыханием и заключением ума в слова молитвы, чем достигается нужная степень внимания, а «вниманию ума при молитве начинает весьма скоро сочувствовать сердце. Сочувствие сердца уму мало-помалу начнет переходить в соединение ума с сердцем, и механизм, предложенный отцами, явится сам собой»{385}.

Совершенствуясь по указанному методу в делании словесной молитвы и не дерзая касаться молитвы сердечной, Странник достигает ощутимых плодов своего труда: «Вот теперь так и хожу да беспрестанно творю Иисусову молитву, которая мне драгоценнее и слаще всего на свете. Иду иногда верст по семидесяти и более в день и не чувствую, что иду, а чувствую только, что творю молитву. Когда сильный холод прохватит меня и начну напряженнее говорить молитву — и скоро весь согреюсь. Если голод меня начнет одолевать, я стану чаще призывать имя Иисуса Христа — и забуду, что хотелось есть. Когда сделаюсь болен, начнется ломота в спине и ногах, стану внимать молитве — и боли не слышу. Кто когда оскорбит меня, я только вспомню, как насладительна Иисусова молитва, — тут же оскорбление и сердитость пройдут и все забуду…

Конечно, все это чувственное… но вскоре приступить к изучению и усвоению духовной молитвы внутрь сердца еще не смею, по недостоинству моему и глупости. Жду часа воли Божией, надеясь на молитвы покойного старца моего. Итак, хотя я и не достиг непрестанной самодействующей молитвы в сердце, но, слава Богу, теперь ясно понимаю, что значит изречение, слышанное мной в Апостоле: Непрестанно молитесь».

Так, долгое время странствуя и непрерывно подвизаясь в молитве, Странник в конце концов сподобился обрести молитву умно-сердечную деятельную. Как и обещано отцами, соединение ума с сердцем происходит как бы «само собой». Вот как повествует об этом сам подвижник: «Так я и шел да беспрестанно творил устную молитву. Наконец… почувствовал, что молитва сама собой начала как-то переходить в сердце, то есть сердце, при обыкновенном своем биении, начало как бы выговаривать внутри себя молитвенные слова за каждым своим ударом, например: 1) Господи, 2) Иисусе, 3) Христе и пр. Я перестал устами говорить молитву и начал с прилежанием слушать, как говорит сердце; а притом как бы и глазами начал внутрь его смотреть, помня, как толковал мне покойный старец, как это было приятно. Потом начал ощущать тонкую боль в сердце, а в мыслях такую любовь ко Иисусу Христу…

Далее начало являться какое-то благотворное растеплевание в сердце, и эта теплота простиралась и по всей груди. Сие обратило меня в особенности к прилежному чтению „Добротолюбия“, чтобы как поверять мои ощущения, так и изучать дальнейшее занятие внутренней сердечной молитвой; ибо без сей поверки боялся, дабы не впасть в прелесть, и не принять естественных действий за благодатные, и не возгордиться скорым приобретением молитвы, как слышал я от покойного старца».

Проводя жизнь отшельническую в постоянной сердечной молитве, Странник спустя некое время возревновал об обретении высочайшего дара — молитвы самодвижной. И вот для этого оказались потребны художественные приемы, к которым он и приступил после того, как получил на то особое указание.

«Прежде всего я приступил к отыскиванию места сердечного, по наставлению Симеона Нового Богослова. Закрыв глаза, смотрел умом, то есть воображением, в сердце, желая представить себе, как оно есть в левой половине груди, и внимательно слушал его биение. Так занимался я сперва по получасу несколько раз в день. Вначале ничего не примечал, кроме темноты. Потом в скором времени начало представляться сердце и означаться движение в оном; далее я начал вводить и изводить Иисусову молитву вместе с дыханием в сердце, по наставлению святых Григория Синаита, Каллиста и Игнатия, то есть, втягивая в себя воздух, с умственным смотрением в сердце воображал и говорил: „Господи Иисусе Христе“, а с испущением из себя воздуха: „помилуй мя“. Сперва я сим занимался по часу и по два, потом чем дальше, тем чаще стал так упражняться и, наконец, почти целый день провождал в сем занятии. Когда нападали тягость, или леность, или сомнение, я немедленно начинал читать в „Добротолюбии“ те места, кои наставляют о сердечном делании, и опять являлись охота и усердие в молитве. Недели через три начал чувствовать боль в сердце, потом некую приятнейшую теплоту в оном, отраду и спокойствие. Это возбуждало и заохочивало меня более и более с прилежностью упражняться в молитве, так что все мысли мои были сим заняты и я ощущал великую радость.