Юрий Маслов - Военные приключения. Выпуск 3

• Название: Военные приключения. Выпуск 3
• Автор: Юрий Маслов
• Издательство: Воениздат
• Жанр: Поэзия
• Год: 1990
• ISBN: 5-203-01058-7

Третий сборник остросюжетных, приключенческих произведений, принадлежащих перу молодых писателей — членов Военно-патриотического литературного объединения «Отечество».

Книга для занимательного и увлекательного чтения, рассчитанная на широкую аудиторию любого возраста.

---

…Карниз, который мы отыскали, был метров на двадцать ниже вершины — узкая кромка, только ноги поставить. Сверху нависал ледяной козырек. Мы полусидели, тесно прижавшись друг к другу и к скале.

— Шевелите пальцами рук, ног, — тихо приказал я. — Не засыпать. Хочешь жить — контролируй себя. Дежурный контролирует всех. Ну, держитесь, прометеи…

— У него, говорят, хоть огонь был, — успел еще пошутить Гурам.

И налетел шквал.

— Эй, хлопцы, шевелите пальцами, не поддавайтесь! — Мне казалось, что кричу, но застывшие губы шептали едва слышно.

…Сквозь кружащую мглу снега вдруг начала проступать сначала неясно, потом все ярче зелень виноградника, искрящаяся быстрая горная речка, домики, прилепившиеся к скалам. Чернобровая женщина с таким знакомым родным лицом, заслоняя глаза от солнца рукою, смотрела куда-то вдаль.

— Мама, — прошептал я, — я живой, мама…

— Знаю, сынок, — отвечала она и вновь смотрела туда, где тоненькая девушка легко несла кувшин с водою.

— Ануш! — Рванулся к ней и уже наяву почувствовал, как что-то треснуло. Это лопнула обледеневшая веревка, страховавшая нас.

Я мгновенно очнулся, подался назад, прижался к камню, тяжело дыша. И увидел, что метель стихла и оставила после себя лишь белую пелену, укутавшую все вокруг.

— Кто живой?

Мне никто не ответил.

От страшного отчаяния, что так, ни за что, погубил людей, от чувства одиночества, не идущего ни в какое сравнение с физической болью, я вдруг закричал зло и отчаянно. Я ругал и войну, и горы, и немцев, и эту ледяную ловушку: «Мне ведь только двадцать пять! Сегодня, именно сегодня, двадцать пятого…»

— Дернул же вас черт, товарищ старший лейтенант, в такой морозище родиться, — прошептал Гурам.

— Обмыть бы это дело, — хрипло поддержал Вася.

— Спирт есть, — раздался тихий голосок Нюси. Она осторожно вынула из санитарной сумки флягу и протянула стоявшему рядом Левону… Шевельнулся, отряхивая снег, Ашот…

Вскоре мы вновь были на вершине, сверкавшей на солнце. Наши движения были неловкими, замедленными. Лица черны от мороза и ветра. Мы молча смотрели на тропу в немецком тылу, где перед бураном было так оживленно. Немцев не видно, а вдоль дорожки лежали окоченевшие, скрюченные фигурки, которые, дотащив до лагеря ящики со снаряжением, так и не успели спуститься вниз.

Я вглядывался в слабо проступающие из-под снега очертания блиндажей. Отсюда они казались такими близкими, доступными. И главное, там нас никто не ждет. Издали доносилось нестройное пение, звук патефона. У них же сегодня рождество. Перепьются, наверное, по поводу праздника. Лучшего случая, чтобы выполнить план-максимум, и не придумаешь. Если спуститься по противоположной от немцев стороне, где надо и выйдем. Конечно, придется до ночи подождать. При свете дня с нашими силами на них не попрешь открыто.

— А что, очень возможный вариант, — вслух сказал я.

Ребята замолкли в ожидании моего решения.

— Будем спускаться, — сказал я, — и так подзадержались малость.

— Склизко, — взглянув на склон, поежился Федулов.

И хотя склон, по которому мы теперь шли вниз, был более пологим, чем тот, нависший над немецкими позициями, ноги скользили, непослушные руки не могли ухватиться за обжигающий камень, глаза слезились. О связке нечего было и думать. Обледеневшая веревка рвалась от небольшого напряжения.

Когда до цели оставалось совсем, немного, случилось несчастье. Рухнул вниз, увлекая за собою камни, Вася-сибиряк. Он лежал, распластавшись, у подошвы горы. Первой добралась до Васи Нюся. Приподняла его окровавленную голову, стала обматывать бинтом.

— Живой он, дышит. — Нюся склонилась над солдатом, шептала ему ласковые, ободряющие слова.

— Я его быстро к нашим доставлю. Нельзя за вами тащить, замерзнет…

Легко сказать, доставлю. Ей, малышке, громадного Васю и с места трудно сдвинуть. Я скользнул взглядом по напряженным лицам, кого выделить Нюсе в помощь? Левона? От него пользы в этом деле немного. Все возьмет на себя. Вначале погорячится, а потом выбьется из сил. Как бы не пришлось Нюсе в конце пути волочь двоих…

— Рядовой Челидзе, вместе с санинструктором доставите раненого.

— Почему я? — возмутился Гурам.

— Не надо, я сама, — в ту же секунду возразила Нюся. — Вас и так мало.

Но приказы командиру менять негоже. Я передал Гураму планшет с картой:

— Доложите Гаевому обстановку. Скажите: пусть ждут нас завтра… с «языком».

Нюся не стала прощаться с Левоном. Лишь издали посмотрела на него долгим взглядом и взялась за край плащ-палатки, на которую уложили раненого.

— Лес шумит, — вдруг ясно, отчетливо в бреду сказал Вася. — Слышь, тайга говорит…

8

В сером небе, где-то вдали, над четким профилем гор, взлетели ракеты. Потом еще… О чем-то переговаривались немецкие посты. Мы лежали, зарывшись в еще не замутненный снег. Уже рассвело, и неподалеку стало заметно темное пятно. Я дал знак Левону и Федулову оставаться на месте, а сам вместе с Ашотом подполз поближе. Вдруг пятно качнулось. Из-за отворившейся двери блиндажа, окутанный клубами пара, вывалился здоровенный немец и саперной лопаткой начал расчищать тропинку, спокойно насвистывая песенку «Розамунда».

До немца было всего несколько шагов, и он все сокращал расстояние. Вот между нами осталась лишь узенькая снежная перемычка. Миг — и на полуслове оборвалась песенка. Дежурный торчал головою в сугробе. Ашот метнулся по снежному коридору, перерезал финкой красный телефонный провод, тянувшийся к другим блиндажам.

В землянку мы ворвались так стремительно, что обитатели не успели подхватиться с нар. Я полоснул автоматной очередью. Ашот быстро и точно работал финкой. Когда дело дошло до последнего, крупного, белобрысого обер-лейтенанта, Ашот бросился на него плашмя. Прижал к камням и стал засовывать в рот тряпку. Я скрутил руки немца веревкой, и мы потащили «языка» по снежному коридору туда, где притаились свои.

— Когти рвать пора отсюда. — Федулов кивнул головой в сторону другого блиндажа, где из проталины вылез дежурный и уставился недоуменно на распахнутую дверь «нашего» блиндажа.

Держа обер-лейтенанта «на поводке», мы заскользили вниз по леднику.

Конечно, наш визит не прошел незамеченным. Там, у блиндажей, послышались выстрелы, команды. Собиралась погоня. А нам пути дальше не было… Впереди зияла широкая расщелина — верная смерть глубиной в несколько десятков метров. Ни обойти, ни перепрыгнуть.

Ребята начали готовить автоматы к бою. Лишь Ашот все время заглядывал в пропасть.

— Прыгать надо, — сказал он вдруг, — там снегу свежего много, мягко.

Немцы приближались.

— Прыгать надо, — повторил Ашот, — я буду первый, попробую. — Он подобрался к самому краю выступа, потом обернулся. — Только не делай из себя камень. Так, — он раскинул руки, — как лист, спокойно лети.

И, вздохнув, шагнул в пропасть.

Мы напряженно смотрели вниз. Вот из белой перины снега вынырнула и закопошилась фигурка. Теперь можно рискнуть и остальным.

Пленный попятился от расщелины, всем своим видом показывая, что прыгать не собирается.

— Вяжи, ко мне его вяжи, — приказал я Левону.

Как обер ни сопротивлялся, мы подтащили его к краю.

— Теперь толкайте, ну, раз, два…

На счет «три» мы оба полетели в бездну, плюхнулись в снежную перину. Конечно, она была не столь мягкой, как казалось. Я и пленный какое-то время барахтались в белой массе, потом вынырнули. И я отвязал от себя обер-лейтенанта. Куда ему теперь деваться…

А наверху происходило вот что.

Левон посмотрел вниз и нерешительно отступил. В глазах его поплыло от высоты, от сверкающего снега, а может быть, и от страха. Обернувшись, он увидел, что немецкие лыжники молча окружают его и Федулова, неторопливо, без выстрела. Федулов неожиданно шагнул им навстречу, подняв руки.

— Федулов, — крикнул Левон, — ты что, Федулов!

Тот повернулся, прошипел яростно:

— Прыгай, салага! — А сам сделал еще шаг по направлению к немцам.

— Федулов, давай вместе! — Левон не хотел, не мог поверить в то, что видел.

— Да шевелись скорее! — нетерпеливо крикнул тот.

— Славик! Не надо в плен, а то я… стрелять буду!

— Ах ты, мамина дочка! Сигай, кому сказали! — заорал Федулов, и только тут Левон заметил зажатую в варежке гранату. Короткое движение — и граната полетела в преследователей. Раздался взрыв, крики немцев. Федулов метнулся назад, сбил Левона своим телом, одновременно с треском автоматных очередей. И оба полетели вниз.

…Мы ползли по узкой расщелине, волоча за собою оглушенного для лучшей транспортировки «языка». Выстрелы гремели позади: прыгать за нами немцы не решились.

Ветер задувал все сильнее, швыряя в лица снежные заряды. Мы уже давно выбрались из трещины, но ничего не видели впереди. Сбились с пути и не знали, куда идем… И как спасение, посланное судьбой, увидели вдруг у подножия горной гряды заброшенную пастушью хижину. Здесь можно было наконец спрятаться от метели, передохнуть.