Юлия Павлова - Финт покойной тети

• Название: Финт покойной тети
• Автор: Юлия Павлова
• Издательство: ЭКСМО-Пресс
• Жанр: Детектив
• Год: 2001
• ISBN: 5–04–007829–3

Ну и финт выкинула моя покойная тетя Катя, завещав все свое богатство мне, несчастной хромой калеке! Добра у нее немерено: квартира, картины, антиквариат, драгоценности, счета в банке, машина и… собака по кличке Стерва. А тут и претендент на мою руку появился. Счастья — прорва! Живи и наслаждайся! Да не тут-то было: на днях обнаружила в квартире труп неизвестного. Все и завертелось.

---

— Ты где взял ключи? Слепки, что ли, сделал, домушник-любитель?

— Ты… дрянь, с детства контуженная. Ты не понимаешь, почему до сих пор жива. Не понимаешь, потому что не знаешь. Это я, я тебя из-под удара вывел. А ты что делаешь?

Сон, значит, отменяется. В таком состоянии люди орут не меньше часа. Вот был бы у меня пистолет… чпок, и нет проблемы. А потом я бы братца в типографию спустила, и теперешние обитатели его бы съели без остатка. У них там тепло, зажигалки есть, они бы его цивилизованно схавали… Боже, прости меня за грешные мысли! Он дерьмо, конечно, но не имеет права один человек лишать жизни другого.

— Андрей, я не расслышала о контуженой. Подробнее, пожалуйста.

Андрей расстегнул пальто и скинул его на пол. Стерва, спящая у тапочек, взвизгнула и забилась под тумбочку. Мне хотелось того же.

Братец сел на край кровати, оперся руками о ходящий волной матрас и навис надо мной.

— Сука дешевая! Как я тебя ненавижу! Сидела в заднице всю жизнь и сидела бы дальше… Какого хрена тебе, именно тебе, идиотке, досталась такая тетка? Я бы с таким наследством давно большие дела бы делал…

Красивый у меня брат, красивый. Но не в эту минуту.

— Андрей, ты не отвлекайся, ты ближе к злободневной теме…

Он, почувствовав наконец неудобство позы, когда его руки ходили в такт водяному матрасу, вызывая угрозу его же устойчивости, а не страх собеседника, сел нормально.

— Это я с Митей и Жорой договорился. С начальством согласовал. Твой Лешка должен был откупиться от бандитов и работать на нас. Он почти создал новую типографию, денег на обустройство мы ему дали, связи у него есть… А сегодня, б…, я узнаю, что его на работе нет. Исчез. Выехал скорее всего. Ты ему помогала?

Андрей ударил по одеялу и попал рядом с больной коленкой. Я дернулась и отодвинулась.

— Осторожней, братец. Нас, родственников, не так много. Убьешь в запальчивости, знаешь, сколько потом бумаг объяснительных писать придется?

— Сука, ой сука! Ненавижу!

— Аналогично, шеф. Ты что думаешь? — Я встала и надела длинное домашнее платье. — Что ты себе думаешь? Я, или Леша, или мои родители — мы куклы безмозглые и бесчувственные? А мы живые и мыслящие, а значит, не всегда предсказуемые. Знаешь, как вы меня все за это время достали? Вы, самоуверенные, наглые, думающие только о собственном брюхе и кармане. Да, я мало задумывалась раньше. И о себе. И о политике этой гребаной. Это вы, кто так хочет денег и власти, заставили меня думать. Заставили принимать решения. Андрюша, если бы ты пришел ко мне еще месяц назад, объяснил все как есть, попросил помощи, я скорее всего начала бы искренне тебе помогать. А ты решил все за меня, за родителей, знакомых, решил заработать на упавшей тебе в руки ситуации большие деньги…

— Я?.. Деньги?..

Андрей тоже встал, и руки его сжались, будто он готовился меня задушить.

— Я разве для себя? Сколько мы получаем, знаешь? Пять копеек. А ФСБ — это безопасность страны, это мирная жизнь населения… это экономический рост и благоденствие…

— Боже мой! Какие слова! Ты, Андрюша, вроде бы не был комсомольцем и тем более партийным функционером? Откуда такой патриотическо-комсомольский задор?

Пальцы Андрея окончательно скрючились, и в спальне нависло напряжение. Я не знала до этих пор, где у братца самое чувствительное место, теперь знаю — это вопросы безопасности страны, как он их понимает. Надо ломать ситуацию.

— Андрюша… Давай выпьем? Сядем на кухне, и ты мне все подробно объяснишь. Может, я чего действительно не поняла и сделала глупость? Давай выпьем, снимем стресс? Тем более двенадцать часов дня — ни заснуть, ни поработать.

Братец посмотрел не меня сначала с подозрением, затем со снисходительностью… и согласился.

Мы сели на просторной кухне. Пока выставлялись на стол закуска и бутылки, сквозило напряжение. Стерва, потягиваясь лохматым тельцем, устроилась на подстилке около пустой миски и смотрела на нас, недоумевая.

— Смотри, собака и та удивлена твоим приходом и тоном разговора.

Андрей криво улыбнулся. Вот такой стиль поведения женщины он понимал, к такому он привык. Привычность ситуации снимает раздражение и позволяет настроиться на конструктивный разговор. Мне так кажется.

Первые десять минут мы усиленно изображали родственников за легким семейным завтраком. На десятой минуте настало время беседы. Андрей вытер руки о салфетку и попросил подрезать сыра. А почему бы нет? Я подрезала. Красиво положила на тарелочку и поставила поближе к единственному брату.

— Кушай, Андрюша, только объясни, чего именно ты от меня хочешь?

Андрей взял желтую пластинку сыра, откусил и помахал оставшейся частью в воздухе.

— Настя, а ты знаешь, моя мама в минуты острого алкогольного отравления, то есть с похмелюги, постоянно рассказывает мне о малознакомом ей самой и уж тем более мне человеке, который является моим родным отцом? Имя его — Сева.

После недосыпа и часовых рыданий по уехавшему любимому человеку трудно сразу сориентироваться в именах собственных. Я уточнила:

— Сева — это Севастьян или как?

— Какая разница, Настя? Другой человек. Мой биологический отец — другой человек. Ни фига я тебе не родственник по крови.

— А кто?

— …в пальто. Другой у меня папа, поняла?

— А-а! Поняла! Поэтому можно лезть мне между ног на общих основаниях!

Мой оптимизм Андрея не порадовал. Он помрачнел и совершенно серьезно заявил:

— Стране нужны деньги.

Я не знала, как реагировать на такое заявление. Можно только смотреть, выпучив глаза и офигевать.

— Андрей, а кому не нужны деньги? Ты мне назови адрес человека или организации, я не поленюсь, подъеду посмотрю, на память сфотографирую.

— Ты не понимаешь… Знаешь, сколько стоит самая элементарная операция по освобождению офицера средней должности из плена?

— И сколько же?

— От двухсот до полумиллиона. Это не считая суммы выкупа. Нужно собрать информацию, чаще всего за деньги, подготовить людей, экипировать, подготовить пути отхода. Опять же взятки, оружие, транспорт.

— А сколько стоит выкупить солдатика?

— Эти обычно выбираются сами.

— Или не выбираются. Нет, Андрей, не нравится мне твой подход. Выкупить офицера…

Очень благородно. Но дешевле войну не начинать. Ты используешь человека для изготовления фальшивых денег — преступление, затем человека необходимо уничтожить — еще большее преступление, «подчистить» свидетелей — преступление, не оправданное ничем. И все для блага государства. Не может быть правое дело замешено на крови и кровавых деньгах.

Андрей ел бутерброд с осетриной и смотрел на меня в упор. Выглядело это смешно, хотя и страшновато.

— Мне тебя, Андрей, жалко. Кто-то использует твои убеждения для своего кармана. Проведут пару громких операций, освободят пяток заложников, а затем типография случайно взлетит на воздух и скоропостижно «сгорят» в ней полмиллиарда, из которых тебе не достанется ни цента, а у племянника и внучки контролирующих тебя генералов появятся виллы в Лос-Анджелесе. Вот такой наш российский патриотизм за твой счет. Кстати, ты со своей упертостью будешь раздражать начальство, и оно постарается задвинуть тебя или в область Дальнего Востока, Таймыра, тайги, или в гроб.

За окном мороз, тишина. Тиканье часов на стене. Андрей отложил четвертый бутерброд, отхлебнул кофе.

— Ты помогла ему уехать?

— Нет. Я только дала денег.

— Хотел бы я такое «только». Насть, забудь ты о своем Лешке, выходи за меня замуж.

— Ни-за-что. Я не переношу насилия и при первой же попытке меня «воспитывать» рукоприкладством отравлю тебя.

Андрей покосился на отложенный бутерброд. Я даже не улыбнулась. Но совершенно неожиданно мне стало его… жалко?

— Послушай, Андрей. Если не хочешь очень крупных неприятностей, уезжай немедленно из Москвы. Лучше с Казанского вокзала. Выйди в любом поразившем тебя задрипанностью городишке и останься там на недельку.

— С ума сошла? Меня с работы уволят.

— Считай, что уже. Кончилась твоя карьера в ФСБ. А если не кончилась, то может начаться на другом уровне. Но через неделю.

— А что будет-то?

— Точно не знаю, но захват типографии и банды будет.

— Типографию нашли?

— Нашла.

— Ты?

— Я. Не стреляй глазами, она уже обложена со всех сторон.

— Су-ука! Боже мой, как же мне хочется тебя убить!

— Ты мне только что предложение сделал.

— Ты же меня подставила. Понимаешь?

— Да иди ты лесом! Сам обращаешься со всеми как с пешками… я уже об этом говорила. Тебе на всех наплевать. Значит, ответная реакция такая же. Ты обо мне подумал? Что со мной-то будет?

— Не-ет… И как же ты теперь?

— У меня на завтра билет в Париж. Еду в составе делегации Министерства здравоохранения. Андрей, хватит байки слушать, собирайся и уезжай.