Михаил Шевердин - Осквернители (Тени пустыни - 1)

• Название: Осквернители (Тени пустыни - 1)
• Автор: Михаил Шевердин
• Жанр: История

---

Алаярбек Даниарбек все видел, все знал. Он рассказал Петру Ивановичу, что Керим-хан бежал из Туркмении, что он обижен на советскую власть, что он горит местью. Петр Иванович знал, что Керим-хан со своими белуджами несколько лет назад попросил разрешения у Советского правительства перекочевать из Белуджистана и навечно поселиться в Южной Туркмении. Ему не очень верили. Не хотели пускать. На границе он кричал, плакал, жестикулировал. Он умолял. Кричали и плакали белуджи. Хан хватал детей и бросал под копыта лошадей командиров Красной Армии. Рычал, клялся в любви советской власти. В конце концов белуджей пропустили на советскую территорию. Первое время все шло хорошо. Керим-хан поселился в Теджене. Ему оставили оружие, личную охрану из сорока телохранителей, стада, гарем. Его белуджи честно трудились, начали забывать про голод, боролись за выполнение хлопковых планов. Но Керим-хану это пришлось не по вкусу. Советская власть не терпела произвола, не позволяла ему драть три шкуры со своих белуджей. Керим-хан впал в ярость: "Мои белуджи! Что хочу, то и делаю!" Велика на Востоке сила племенного вождя, тиранична, беспрекословна. Керим-хан поднял белуджей с земли, с насиженных мест, прорвался через пограничные заставы и ушел всей ордой на юг. Он так спешил, что оставил в Туркмении часть стад, много имущества и, что самое обидное, своих жен. В то же самое время он прихватил впопыхах, как он уверял, на многие сотни тысяч товаров из государственных магазинов и кооперативов: мануфактуру, чай, выделанные кожи, металлические инструменты, галантерею. Советские власти вели переговоры с Керим-ханом, к сожалению, не очень успешно. Керим-хан обладал своеобразной памятью. Он отлично помнил про своих баранов и, между прочим, про гарем. Но у него выпало из памяти, что он приказал своим белуджам разграбить госмагазины, кооперативы, склады. Керим-хан собрал тысячи воинов. Керим-хан вооружил их саблями, кинжалами. Но у Керим-хана не хватает винтовок... И Уормс, этот тихий английский врач, как выяснил Алаярбек Даниарбек, оказывается, предлагает Керим-хану целую партию винтовок. За эти винтовки Керим-хан должен идти воевать против большевиков...

Непонятно, как и откуда это узнал Алаярбек Даннарбек. Можно было подумать, что он лежал под ковром в шатре Керим-хана и подслушивал.

Получалось, что Уормс совсем не респектабельный английский доктор из диккенсовского романа, а типичный агент британской разведки, что-то вроде Лоуренса. А вдруг он и в самом деле Лоуренс? Газеты склоняли на все лады имя короля английких разведчиков в связи с недавним мятежом в Бачесакао в Афганистане и свержением короля Амануллы. В ташкентском журнале "За партию" писали, что Лоуренс вновь появился на границе, мутит басмачей-эмигрантов и натравливает Ибрагим-бека в Северном Афганистане и Хорасане на молодые советские республики.

Непроизвольно Петр Иванович поежился. Долгих десять лет прошло со времен авантюры Энвера-паши в Восточной Бухаре, а рубцы и шрамы на руках от аркана, которым скрутили Петра Ивановича басмачи Ибрагим-бека, еще давали о себе знать.

Несомненно одно - Керим-хан чем-то прочно связан с Уормсом. Свирепый, независимый Керим-хан пляшет под дудочку Уормса. Уже после приезда в белуджское становище Петр Иванович слышал, что Керим-хан расставил в горах и степи засады из своих белуджей. Они должны перехватить какого-то человека, пробирающегося в Персию. Заставы расставлены по требованию мистера Уормса. Это раз.

Керим-хан послал на юг, в Гуриан Шабаги, к воинственным белуджам, выходцам из Сеистана, почетных старейшин своего племени, чтобы уговорить прислать четыреста воинов, обещая им золото и добычу. Это два.

Из английского Белуджистана прибыли в становище пять сотен белуджей на лошадях и с винтовками. Это три.

На днях Керим-хан по совету того же Уормса сам во главе орды должен совершить тайный поход в пустыню Дешт-и-Лут в Персии. Ему представляется случай захватить несколько тысяч винтовок и пулеметов. Загадка! Оружие принадлежит не персам, а афганцам. Почему надо захватывать силой афганское оружие? Известно же, что Керим-хан в прекрасных отношениях с генерал-губернатором Герата Абдуррахим-ханом, настолько хороших, что Абдуррахим-хан не выполняет приказ из Кабула арестовать Керим-хана и разоружить его белуджей.

Половину захваченных в Персии винтовок Керим-хан должен отдать безвозмездно Джунаиду. Алаярбек Даниарбек узнал и то, что Джунаид во главе своих банд калтаманов вот-вот вторгнется или уже вторгся в пределы Советской Туркмении...

Напрашивался вывод, что Джунаид-хан тоже связан с мистером Джеффри Уормсом. Да и своими собственными глазами Петр Иванович видел шатающихся среди белуджских чадыров туркмен в папахах. И хоть Петр Иванович не просил, Керим-хан не преминул разъяснить, что это туркмены, приехавшие к нему в становище закупать баранов. Но в становище и не пахло баранами, а всеведущий Алаярбек Даниарбек узнал: главный прасол-скупщик - не кто иной, как Ишим, родной брат самого Джунаид-хана. Уже не раз Алаярбек Даниарбек видел Ишима, разговаривающего с инглизом Уормсом.

- Керим-хан не любит англичан, - сказал тогда Петр Иванович. - У Керим-хана кровавые счеты с англичанами. Этот Уормс не много здесь успеет...

Но доктор сказал это так, больше для собственного успокоения.

- Не любит? - протянул Алаярбек Даниарбек. - Но золото Керим-хан очень любит. Даже если оно - инглизское золото... Петр Иванович, вот мы с вами перевязывали раны белуджу по имени Джамиль?

- Ну и что же?

- А знаете, кто такой Джамиль? Главный помощник Керим-хана. А где заполучил свои раны Джамиль? На колодцах Ага Чашме. А где колодцы Ага Чашме? В нашей Туркмении... Джамиль и его белуджи вместе с сыном Джунаид-хана Ишик-ханом пробрались через границу, чтобы встретиться с посланцами сардара Овеза Гельды. Но им солоно пришлось от Красной Армии. Любит Керим-хан или не любит инглиза Уормса, не знаю, по большевиков он не любит, это я знаю.

Солнце зашло. Густой, кирпичного оттенка туман стлался по махрившимся кистям прошлогоднего тростника. На безбрежные заросли, на далекие печальные холмы вечер накинул уже розово-пепельное покрывало. Утки вереницами летели на ночлег. Скрипучие их крики звали в глубину Герирудской долины к неземным, прекрасным садам древнего Герата. Синий, потухающий свет дрожал на краю неба.

Умиротворенный грустью, которую навевает таинственный конец дня, доктор медленно брел по тропинке, заблудившейся в колючем кустарнике. Цикады в зарослях гребенщика подняли оглушительный звон.

Петр Иванович не просто наслаждался природой. Петр Иванович зашел по дороге в шалаш к герирудскому перевозчику напоить лекарством его больного сынишку да заодно поговорить о возможности переправы "в случае чего" на тот берег... Перевозчик-таджик не любил белуджа Керим-хана и питал глубокое уважение к докторам. За один золотой перевозчик взялся тайком построить к завтрашнему вечеру "тутину" - большую лодку из пяти-шести сигарообразных связок камыша. Многие годы скитаний по Востоку научили Петра Ивановича осторожности: не придется ли покинуть белуджское становище поспешно и притом против желания Керим-хана? А ведь паром на главной переправе через Герируд в руках керимхановских людей. От сумасшедшего вождя белуджей можно ждать любых сюрпризов...

Мысли доктора метались. Но никто этого не подумал бы, глядя на его расслабленную, неторопливую походку. Он гулял, любовался природой Герирудской долины, дышал свежим воздухом и даже не злился на молодых бодрых комаров.

Тетива натянута до предела.

Сравнение красивое, даже романтическое. Но такие романтические сравнения хорошо читать в романах, сидя дома в кресле. А вот когда сам попадешь в такие... романтические обстоятельства...

Очевидно, Керим-хан делает сейчас выбор. Керим-хан присматривается. Но что выберет Керим-хан? Доктору хотелось думать, что он выберет все-таки... Черт возьми, наконец, что или кого выберет Керим-хан? Вопрос совсем не праздный.

Мистер Уормс глубоко антипатичен. Его апломб, его презрение ко всему русскому носит поистине англосаксонский характер. Уормс за два каких-то дня общения успел глубоко опротиветь Петру Ивановичу.

По необъяснимой логике вдруг ему пришло в голову, что Уормс опротивел и Керим-хану. Какие-то отдельные нотки в голосе белуджского вождя, чуть заметное раздражение, неприязненные взгляды говорили, что Уормс чем-то досаждал Керим-хану.

А от Керим-хана можно ждать чего угодно. У него необузданная натура порождение кочевой жизни. Тот, кто хоть однажды ощутил прелесть ее, у того необузданность затопляет кровь сладкой отравой. Как безграничны степи и пустыни, так беспредельны рамки дозволенного и недозволенного. Керим-хан любит похваляться: "Я осиротил детей, сделал жен вдовами, я рыщу по долинам и горам волком, который ищет овец. Нет пощады пастухам". Керим-хан самонадеян и спесив. Он горд. Он считает, что имеет право гордиться. Он в тысячу раз богаче и могущественнее своего погибшего в войне с англичанами отца, старейшины захудалого пастушьего таккара - племенного клана Бгги из ханства Лас Бела в Белуджистане. Своего богатства, могущества Керим-хан добился сам, потому что он жаден, прожорлив. Пасть Керим-хана ненасытна. Вероломство его, когда вопрос касается грабежа чужого имущества, чудовищно. Керим-хан богат, неимоверно богат, но про него говорят: "Руки по плечи в гору червонцев засунул, а живет как муха на хвосте собаки". Скуп он невероятно. Живет он в таком же черном, из грубой шерстяной материи чадыре, как и самый нищий его белудж, не имеющий ничего, кроме заштопанных белых штанов. Никто не будет вождем белуджей, если он не ест их грубой пищи, не носит их заскорузлой одежды, не спит на вонючей кошме в продуваемом всеми ветрами Азии чадыре. Но зато власть Керим-хана больше власти шаха. Он и свою джиргу - совет из ханов и сардаров - не слушает, и, чуть кто-либо скажет против, голова его слетит с плеч. Нет пределов его необузданности, и горе тому, кто навлек на себя его недовольство. А мистер Уормс навлек недовольство Керим-хана. Чем? То ли тем, что плохо лечил Бархут-хон, то ли чем-то еще. Берегись, мистер Уормс! Но в Уормсе ли только дело? А если колесо судбы повернется? Не пришлось бы тогда беречься Петру Ивановичу?.. Предостерегая мысленно Уормса, не предостерегал ли Петр Иванович самого себя...