Татьяна Истомина - Сладкая боль

• Название: Сладкая боль
• Автор: Татьяна Истомина
• Издательство: ЭКСМО-Пресс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1998
• ISBN: 5-04-000824-4

Тамара всегда считала, что в Париже даже печаль светла, а мечты обязательно сбываются. Именно в этом городе ее нашла любовь, которую она с нетерпением ждала. Словно мотылек, обжигающий крылья у огня, Тамара устремляется навстречу ей и сталкивается с предательством, ложью, завистью друзей, смертельной опасностью в тропических дебрях. Но судьба не всегда жестоко тасует свои карты. Все смогла преодолеть и вынести русская женщина, которая до конца боролась за свое счастье и любовь дорогого человека…

---

Ступив на бегущую по прозрачной трубе дорожку аэропорта, Тамара на прощание помахала Ксавье рукой, на которой маленькой яркой звездочкой сверкнул бриллиантик обручального кольца. Расстроенный Тюаль, повторяя одно и то же, кричал ей вслед:

— Я завтра же подам бумаги в мэрию, слышишь — завтра же! И ты не забудь, что должна сделать…

5

— Тома, ты меня слышишь? — с недовольством в голосе воскликнула Лера. — Я говорю, говорю, а ты где-то витаешь.

— Слышу, успокойся! — отозвалась Тамара, вернувшись из необъятной страны воспоминаний.

Валерия легкой походкой кошечки подошла к импровизированному шкафу — длинной металлической трубе, увешанной нарядами.

— Ладно! Что тут у тебя новенького?

Руки Леры ласково ощупывали упругую шелковистую ткань элегантного жакета от Сони Рикьель.

— Какая прелесть!

Она тут же надела его на себя. Темно-синий жакет плотно охватил ее фигуру. Валерия взглянула в большое прямоугольное зеркало и невольно слегка прищурила серые глаза.

— Вот это класс!

Затем надела юбку чуть выше колен, туфли на высоких каблуках, ловко заколола волосы шпильками, пышной волной приподняв их над затылком, и в восхищении замерла перед своим отражением.

— Конечно, когда ты в такой одежде, любой мужчина обратит на тебя внимание.

Она нежно провела пальчиками по упругим полам жакета и грустно вздохнула.

— Томка — жадина, ни разу не даст надеть.

Валерия хотела было продолжить свое изучение изысков парижской моды, собранных сестрой, как та резко прервала ее пленительно-мучительное наслаждение.

— Лера, у меня мало времени, а ехать нам с тобой далеко. Так что давай собирайся!

Тамара сняла с вешалки черный кожаный костюм в талию от Клода Монтана. Валерия невыразимо грустным взглядом смотрела, как костюм ее мечты обнял чужое тело.

— Жить будешь у Обогревателя, — деловым тоном продолжала старшая сестра, — я договорилась на месяц, а там уж как получится.

— Кто это такой — Обогреватель? Это фамилия или прозвище?

— Прозвище, конечно. Он тут всех русских девок обогревает вниманием и телом. Квартира у него нормальная, трехкомнатная, только далековато от Парижа — в Орли.

Лера слегка нахмурилась и, ничего не ответив, стала переодеваться. Втайне она, безусловно, надеялась, что сестра разрешит ей немного пожить у нее, но Тамара никогда не изменяла своим привычкам и ни из-за кого не хотела терпеть ни малейшего неудобства.

— Ты что надулась? — заметив ее выражение лица, воскликнула она. — Я же тебя предупреждала: у меня жить нельзя. Ты думаешь, я прикидываюсь, что на мели? У меня только-только начало завязываться с одним богатым арабом, а тут ты…

— Ничего себе на мели… нарядов на несколько миллионов… — протянула Лера.

Тамара хотела ей ответить, но потом лениво махнула рукой.

— Что бы я тебе ни сказала, ты мне не поверишь. Вот поживешь в Париже — и сама во всем разберешься, все поймешь…

— Пойму, пойму, но тебя все-таки не отправлю жить к какому-то Обогревателю.

— Слушай, Лера, мы же договорились! — раздраженно воскликнула Тамара, метнув яростный взгляд на сестру.

— Ладно, ладно, успокойся.

— Нет, мне это нравится… она себя еще обиженной чувствует. Да другая бы сестра послала тебя куда подальше. А я и квартиру нашла, и насчет фиктивного брака договорилась. Кстати, надо позвонить твоему «жениху» и сказать, что ты уже приехала.

Валерия глубоко вздохнула и примирительным тоном спросила:

— Мне деньги тебе оставить? Ты ведь будешь вести расчеты с этим «женихом»?

— Да! И все надо сделать как можно быстрее.

Тамара бросила в сумку пачку сигарет и достала ключи.

— Поехали!

Сестры спустились в подземный гараж; грустно вздохнув, Тамара завела свой маленький «Пежо».

— Не поверишь, я два месяца за руль не садилась. Денег на бензин не было. Хорошо работа подвернулась, а то бы сейчас на метро поехали.

Автомобиль резво выскочил на дорогу и, сверкая стеклами, помчался по парижским улицам. Голова Леры сладко закружилась.

«Неужели теперь я буду жить здесь?! — ликуя в душе, думала Валерия. — Неужели я каждый день из года в год буду ходить по этим необыкновенным улицам, сидеть за прозрачными стенами бесчисленных brasseries[6], любоваться великолепным сверкающим вечерним нарядом Эйфелевой башни…»

Счастье переполняло молодую женщину. Она не хотела думать о предстоящих, довольно трудных буднях, она была полна решимости все преодолеть и достичь желанной, полной радости жизни. Ей казалось, что никакие печали больше не смогут коснуться ее, ведь она теперь будет жить в волшебном Париже.

Ах, как она страдала каждый раз, покидая Париж… как ее мучил неотвязный страх, что, может быть, она уезжает навсегда. Родина-то непредсказуема… За одну ночь в Кремле отольют новый забор от земли до неба, повесят замок, и прощай мир веселых красок… В России все — дальтоники… различают только один цвет — серый. А ей, видевшей радугу, уже невозможно будет вновь надеть непроницаемые однотонные очки… Но теперь все страхи позади. Теперь все будет, как она захочет. Единственное, за что себя ругала Лера, так это за свою медлительность.

«Раньше, раньше надо было, а то приехала в тридцать три года покорять Париж. Дура!»

Но что поделаешь… всему виной была ее повышенная способность влюбляться. Каждый раз Валерия влюблялась в последний раз и навсегда в отличие от своей старшей сестры, которая любви предпочитала увлечения. Когда Тамара вышла замуж за Ксавье, Лере было двадцать три года, и она уже три года как была замужем.

Ее первый муж, Дима, возненавидел Францию, вскружившую голову его жене после первой ее поездки к Тамаре. Лера вернулась сама не своя. На работе она время от времени погружалась в прострацию и грезила с открытыми глазами. Дома она вздыхала о Париже и какой-то «Галери Лафайетт», постоянно вставляла в свою речь французские слова. Но самым страшным было то, что после Франции Лера взглянула на Диму другими глазами и поняла, как она потом любила повторять своим многочисленным подружкам, все его ничтожество, серость и ограниченность мышления, мелочность желаний и скудность возможностей. Ее любовь, словно дымок из трубы, вырвалась и растаяла. А без любви Лера не могла тянуть кандалы супружества. Разыгралась семейная драма. Дима страдал и любил, Валерия страдала и ненавидела. Через год после своего турне во Францию Лера развелась и уже было собралась к сестре, которая пообещала ей найти фиктивного жениха, как влюбилась, теперь уже окончательно, в потрясающего мужчину, высокого и красивого. Он был сотрудником одного крупного института, который занимался тем, что десятилетиями безрезультатно выискивал недостатки капитализма и достоинства социализма. Чтобы лучше было выискивать, его иногда посылали «туда», но ненадолго. Институт процветал, ведь поиск несуществующего вечен.

Второй муж покорил Леру своей заграничной eau de toilette[7], добротными костюмами и темно-синими глазами. Валерия была безоблачно счастлива два года, но потом неожиданно нахлынуло разочарование, и она, стремясь забыться, на одной из вечеринок безумно влюбилась в уже не очень молодого, женатого секретаря райкома. Это была страсть на грани самоотречения. Она любила его так, что секретарь всерьез стал опасаться за свое дорогое кресло, которое он любил и почитал больше, чем свою жену и всех любовниц, вместе взятых. Но сероглазая Лера спустя три месяца совершенно охладела к нему. Выйдя из любовного бреда, она задавала себе только один вопрос:

— Как я могла полюбить этого абсолютного дурака?

И, пожав худенькими, но не лишенными приятности плечами, вновь застучала высокими каблучками по неведомым дорогам любви.

В канун своего тридцатилетия Лера, уже свободная и от второго брака, неожиданно спросила себя:

— Что же дальше? — И твердо ответила: — Дальше — Париж. Как я вообще могла здесь прозябать?

Но на пути к ее городу счастья опять и опять возникали соблазнительные препятствия. И только к тридцати трем годам, освободившись от последнего любовного безумства, Лера стремглав бросилась к сестре, чтобы вновь не попасть в ловко оплетающие ее руки любви.

Валерия была оптимистичной натурой и грустным мыслям ответила известной фразой:

— Лучше позже, чем никогда.

Машина уже покинула пределы столицы и мчалась по веселым пригородам.

— Тома, а как этот, к которому мы едем, попал сюда? — спросила Лера.

Тамара усмехнулась:

— Не волнуйся, среди моих знакомых нет эмигрантов по политическим убеждениям. Все мы здесь в поиске иной жизни, и Вовка — не исключение. Ты себе и представить не можешь, из какой он тьмы тараканьей, из какой глухой деревни, ужас! Он, когда в институт поступил — физической культуры, конечно, то ли в Рязани, то ли в Симбирске, то устроился официантом в ресторан, чтобы подработать. И там одна француженка, собирательница русского фольклора, без памяти влюбилась в него. Одним словом, все было: и КГБ, и предупреждения, и угрозы, а они все равно поженились. Вот таким образом Володя Копытов стал гражданином Франции. Но знаешь, как он был деревней, так и остался…