Гавриил Гагарин - Забавы уединения моего в селе Богословском

• Название: Забавы уединения моего в селе Богословском
• Автор: Гавриил Гагарин
• Издательство: Аграф
• Жанр: Поэзия
• Год: 2002
• ISBN: 5-7784-0186-8

Князь Гавриил Петрович Гагарин (1745–1807) — видный политический деятель времен Екатерины II и Павла I — прожил интересную и бурную жизнь, сочетая увлечение масонством с государственной деятельностью, коммерческие занятия с изощренным развратом. Истовая религиозность уживалась в его душе с невероятным сладострастием.

Поэзия Гагарина не без изящества, в стиле модного тогда рококо, повествует о нежной, но страстной любви. Однако наиболее ярко князь Гагарин проявил себя в философско-религиозных трудах.

В последние годы жизни, замкнувшись в своем имении, он написал книгу покаяния «Забавы уединения моего в селе Богословском»: искреннее раскаяние в «грехах молодости» дает ему силы духовно очиститься и найти просветление через любовь к Богу.

Все тексты книги впервые приходят к современному читателю, словно воскресая из сокровищницы библиофила.

---

Объяснив таким образом свойства и действия влияний астральных, сколько то было возможно, приступим к дальнейшему рассмотрению и познанию главной цели рассуждений наших.

Пал человек. Что же сделал он по падении своем и чем заменил Бог человеку чистый, святый и высочайший свет, отступивший от человека при падении его? В необходимой нужде должен был человек искать света, ибо без него, так как и прежде сказано, он существовать не может. — Лишась духа Божия и алкая света, должен он был, как слепой, ощупью искать оного. И так человек, не будучи озаряем и просвещаем свыше, принужденным нашелся снизойти в низшие свои способности, то есть в воображение, в память и в чувства, и вместо небесного света, питать себя светом тем, который ему сии способности доставлять могли. Вместо потерянного им соединения с Богом вошел он посредством сих способностей в соотношение к земным предметам и чрез то соделался гражданином земного мира и в совершенном согласии со оным. — И так потерян свет небесный, и на место оного возжегся свет менее чистый, менее тонкий, менее небесный, воспламеняющий и просвещающий человека. Глубокомысленные и истинные философы назвали сей свет духом астральным, или огнем, уподобленным свету звезд. Сей свет, однако ж, есть квинт-эссенция огня пред огнем стихийным, но несравненно уступающий в чистоте и светлости тому свету, который изливается из духа Божия, который есть огнь высочайший, пламя чистейшее и светило превыспренних небес.

Вот в каком состоянии нашелся человек по падении своем. Вместо духа Божия воображение, память и чувства начали доставлять простому и неразделимому пункту его духа все материалы его понятиям, его мыслям и его знаниям. (Впоследствии показано будет частное изъятие некоторых человеков, коих чистота и обращение сердца к Богу приобрели им скоро возвращение благодатного света Божия.) Сии низшие способности, обращаясь во внешних предметах, составляют весь запас знаний ума человеческого и все то, что мы называем разумом человеческим; сей разум, столь благородный, столь гордый и о коем столь много шуму делают, есть не что другое, как результат утонченный всего того, что чувства видят и ощущают и что воображение человеку представляет; все оное разум собирает, соединяет, идеи отделяет и потом их утончивает, дабы сделать из того извлечения и на оных основать рассуждения свои. — Основываясь на сем, сказано: «Nihil est in intellects, quod prius non fuerit in sensu». И так ныне плодоносность духа человеческого происходит из огня астрального или света астрального. Сим действуются внутренние умственные его пружины, и в соотношении ко внешним предметам, его воспламеняющим, составляют все его знания.

Сей астральный дух огня, или свет астральный, есть наинизшая степень духов чистых, однако ж несравненно выше того, что называют дух природы или натуры, излиянный во все материальные существа и составляющий их силу, свойства и взаимную связь. — Статься может, что самая последняя степень духа астрального есть то, что мы называем инстинктом в бессловесных животных. — В сем обстоятельстве можно сделать такое предположение, что в них пункт воспламенения менее прост и менее чист, нежели в человеке, следовательно и воспламенение не может быть светло и ярко, подобно тому, как если одним и тем же огнем возжечь свечу воску ярого и другую из неочищенного сала, от одной будет свет яркий, а от другой мрачный, хотя и обе они возжжены от одного светильника. — Есть животные, у которых инстинкт возвышен удивительным образом и близко кажется подходит к разуму человеческому.

Сей астральный дух заступил в человеке и в его потомстве место духа чистейшего, который во время невинности человека его воспламенял и был ему светом и жизнью. К точному сего уразумению довольно воспомянуть здесь изречение предвечной премудрости, на земли явльшейся и с человеки пожившей: «аз есмь свет миру» (Иоанна гл. 8 ст. 12); изречение решительное и которое для умеющих понимать, много, или паче все, заключает. — Свет потребен и необходим для всех степеней видимых и невидимых миров, от бездны света бесконечного, которой есть Бог бесконечный, до самых светил вещественных, которые наши очи созерцают. — Слово Божие — Иисус Христос, посылает лучи своего бесконечного света на все существа. Разумным тварям посылает по мере чистоты их нравственности, а низшим тварям по мере того, что им по существу их потребно, относительно до надобностей их существования и соотношения их к другим тварям.

Отправлено Февраля 19 дня 1806 года.

№ 4

По вышесказанному заключить можно, что излияния и дары бесконечного света можно различить по их качествам и количествам. В мире находятся существа духовные, существа прославленные и существа телесные, и свет, получаемый каждым из них, есть соразмерен и принаровлен к естеству каждого, к делу, на которое каждый определен, или к месту, которое каждый в мире занимать должен. — Дародатель есть бесконечен; но дары ограничены и соразмерны. Духи небесные, небесные Гиерархии, в каждое мгновение получают свой участок постольку, поскольку их утонченное естество принять или снести может в небесном и чистейшем качестве и количестве, таким, однако ж, образом, что сей Божественный свет, их просвещающий, беспрестанные получает приращения, от приращения любви их. — Здесь нужно мне объясниться. — Говоря о приращении любви в духах, усовершенствованных в святости, не должно разумевать под сим, якобы сия любовь могла получить приращения в своем существе или качестве; но может и должна получить приращение в расширенности или в распространении. — Основание сей любви должно быть то, чтобы она была совершенно чиста и бескорыстна; без того не могла бы она помещена быть в небесах, где всякое своекорыстие и личность поселили бы разделение между блаженными духами усовершенствованными в любви; блаженными блаженством самого Бога, который есть любовь, и счастливыми, взаимным друг друга счастием.

Сверх того, буде бы сия любовь не была совершенно бескорыстна, не могла бы она удостоиться соединения с Словом Божиим, изливающего на сии духи свет, коим они наслаждаются; потому, чтобы оттого последовала остановка в излиянии света, который, задерживаясь в сих самых духах, много бы потерял своей чистоты, если бы не был отражаем каждоминутно для произведения беспрестанного и вечного взаимного приливу и отливу. Итак, повторяю, что любовь сия не может увеличиться ни в естестве, ни в качестве своем, но весьма увеличиться может и долженствует, производя беспрестанные и вечные приращения распространением и расширением. — Для лучшего понятия представлю я сему сравнительный пример из естества стихийного. — Семя какого-либо плода, например яблока, не переменяет своей сущности, ни своего качества, но распространиться может удивительно до бесконечности, ибо одно таковое семечко может произвести в беспрестанном расширении и распложении до нескольких миллионов деревьев, всех сокрытых и заключенных первоначально в одном том семечке, которое не переменяясь само в своем естестве, может покрыть единственно посредством своего, так сказать, развития, великие участки земли деревьями и плодами.

Познание производит любовь; а любовь, умножаясь сама собою, распространяет и расширяет познания. — Чем более Бог Слово познается, тем более Он возлюбляется, и наоборот: чем более Он возлюбляется, тем паче дает Он познавать бездну вечных и неизреченных красот Своих и так ведет возлюбивших его из света в любовь, из любви во свет и из славы в славу. Таков должен сделаться человек, когда он возрожден будучи придет из области разума в область веры и чистейшего света, им потерянного, и который он должен возвратить единственно силой жертвы Богочеловека. — Таков будет он, когда, возвратясь в первобытное и святое состояние, пойдет из успеха в успех, из любви в любовь, из света в свет, и как говорит Апостол, из славы в славу (Коринф. 2, гл. 3, ст. 8).

Не надобно, однако же, мыслить, что Бог Слово сей свет, неограниченный и неопределенный, изливает лучи свои непосредственно на всех духов небесных; нет: так как для света солнца стихийного потребно тело (воздух), которое волнениями и сотрясениями доставляет свет очам нашим: так точно и в превыспреннем есть такое же нечто в несравненно высшем роде, но подобное сему. И как в здешнем мире умнейшие и ученнейшие преподают познания невеждам, так точно и там свет Слова, изливаемый на высочайших и первейших духов, от них потом преподается низшим Гиерархиям и от одного чина к другому, от одной степени к другой излияния происходят в нисходящем порядке и каждое присоединяется по свойству способности и естеству принимателя или сосуда свет приемлющего. — Все сии чудесные и удивительные преломления лучей света, изливающегося от бесконечного Слова, производятся прежде на небесах небес, потом на небесах. Сокровище оного света есть на веки веков неистощимо. — Сии небеса, различествующие одно от другого в великолепии и славе, суть те подножия внутреннего храма Господа сил, о которых во многих местах Ветхозаконные Пророки упоминают. — И так постепенно свет изливается, сияет и преломляется во всех мирах, в превыспреннем, в небесном, в духовном, в прославленном и стихийном. — Небеса, однако ж, везде находятся; они в нас, так как и вне нас; они проникают человека, но человек по грубости и невежеству их не видит, а легкомыслие его препятствует ему их приметить. — Ибо ежели царствие Божие внутри человека есть (Луки гл. 17, ст. 21), то и все небеса в нем: сие достаточно для умеющих понимать. — Ложный и слепой разум, однако ж, очень может не понять сего.