Лариса Кравченко - Земля за холмом

• Название: Земля за холмом
• Автор: Лариса Кравченко
• Издательство: Новосибирское книжное издательство
• Жанр: Современная проза
• Год: 1988

Романы о русских людях, в начале века волей обстоятельств оказавшихся вне Родины; о судьбе целого поколения русских эмигрантов. В центре — образ нашей современницы Елены Савчук. В первой части дилогии перед читателем проходят ее детство и юность в Харбине, долгожданное возвращение в Советский Союз в 50-е годы. Вторая часть — поездка уже взрослой героини в Австралию к родным, к тем, кто 30 лет назад, став перед выбором, выбрал «заокеанский рай».

Счастье обретения Родины, чувство неразрывной слитности с ее судьбой, осознание своего дочернего долга перед ней — таков лейтмотив романов.

---

— Вообще-то, ты — молодец, что не бросил четвертый заряд, — сказал Алексей Иваныч, — по рисковать попусту — тоже не дело.

И Юрка подобрался весь от этой то ли похвалы, то ли выговора. Он поглядывал сбоку на Дубровина — светлая рубашка его двигалась рядом в сумерках. Ничего на земле не надо было сейчас Юрке, только шагать так с ним в ногу! Под ногами хрустел балласт. Далеко, за разъездом еще, шла им навстречу дрезина. Здесь Дубровин и сказал Юрке:

— Тебе нужно уехать отсюда. В Россию. Любым путем. Хоть на крыше вагона…

— Тебе нравится Юрка? — спросила Нинка Иванцова, когда они с Лёлькой сидели на скамейке на стадионе и Пинка снимала резиновые тапочки. Пипка ходит теперь в туфлях на каблучках, но попробуй попрыгай в них на площадке!

Стадион на том самом месте перед собором, где некогда стоял храм Дзиндзя. Только деревья остались от японских времен. Деревья роняли листву на песчаные береговые дорожки. Шел сентябрь, а в сентябре в Харбине еще совсем жарко и можно запросто гонять в волейбол.

Юрка играл в одной майке. Он гонялся за мячом и отчаянно резал через сетку. Ребята торопились закончить тайм — восьмой час, и темный мяч совсем не виден на фиолетовом небе.

Лёлька удивилась — Юрка? Она никогда не думала, что Юрка может нравиться. Это же просто — Юрка — из одного класса! Ну, конечно, они ходят вместе с собраний — Лёлька живет на Железнодорожной, а Юрка на Бульварном, а это почти рядом. Нет, он совсем ей не нравится!

Юрка приехал с практики и примчался в клуб весь загоревший и выгоревший — и рубашка и волосы. Юрка пылал и бредил своими мостами и каким-то инженером Дубровиным. Лёлька пыталась сообщить ему о Трехречье, но это плохо ей удалось — Вторая Сунгари забивала.

В октябре Юрка притащил на редколлегию очерк о практике и читал его Лёльке сначала в читальном зале за длинным полированным столом, пока их не погнал за нарушение тишины библиотекарь. А в «комнате девушек» — кружок кройки и шитья — не поговоришь, а в канцелярии заседает правление и бессменный председатель Костяков стучит пресс-папье по столу: «Тише, товарищи! Мы мешаем работе секции!» Клуб переехал в повое шикарное здание на Новоторговой, где много комнат и лозунгов на красной дабе, и теперь это — мощный НКОМ, сверкающий лампами, краской и многолюдный.

В комнатушке завхоза, где мячи, кисти и краски, не протолкнуться — идет срочный выпуск стенгазеты. Лёлька с Юркой заскочили на литкружок в конференц-зал и уселись в последнем ряду. Прозаик Саня Курсаков читал свой первый роман.

Роман начинался так: «Там, под серым крылом самолета, на запад плыла земля…» Дальше шли увлекательные главы о диверсанте, который летит в Харбин из Америки, прыгает с парашютом прямо на обелиск Чурэйто и с черными агрессивными намерениями проникает в этот самый НКОМ, где они сейчас сидят на кружке. Роман был актуальным — «о происках империализма». Лёлька слушала с восторгом, а одним глазом заглядывала в Юркни очерк через плечо: как у тебя здорово получается! «…Теплушки стояли под откосом насыпи, и в дождливые дни вода, стекая, чавкала на тропинке. Я шел от понтонов с монтажником Лобановым. На «проспекте Восстановления» хрипело радио».

Лёлька вооодушевилась Юркиной стройкой, словно она сама в ней участвовала.

Кружок закончился поздно. Автора романа одобрили и нацелили писать дальше: всем было интересно — чем кончится? Домой Лёлька, конечно, шла с Юркой.

Днем был дождь и асфальт блестел под фонарями, как черный лак. Фонари подсвечивали изнутри кроны деревьев. Деревья трепал ветер, как желтое пламя, и летели листья.

Лёлька с Юркой шли быстро. Они всегда так ходили в едином темпе. Юрка шагал, и развевались полы его старой, еще гимназической шинели, а на Лёльке было вполне шикарное пальто из американского одеяла. Лёльке нравилось так шагать с Юркой и говорить. Они никогда не молчали, и, может быть, потому Юрка забывал свернуть на свой Бульварный и шел с Лёлькой дальше.

— Ты знаешь, он сказал мне: надо обязательно ехать в Союз! (Это все еще — о Дубровине.) Любым путем, только в Союз! Теперь я понял: годы здесь — это потерянные годы! Надо было раньше уходить — пешком через границу! Уходят же ребята, в Трехречье! И полно наших ушло, только я не решился!

Лёлька была настроена менее категорично: может быть, подождать все-таки, пока разрешат? И потом — как же институт?

— А если никогда не разрешат? И мы просидим здесь всю жизнь! Институт всегда можно закончить там. Хабаровский политехнический — это звучит! Я говорил с мамой — она со мной согласна.

Лёлька подумала, что ее мама, конечно, не отпустила бы. И как-то сама она не готова к этому — пешком через границу… Или она просто трусиха?..

— Юрка, но у нас скоро будет Союз молодежи…

В конце сентября в Желсобе было общее собрание молодежи города. Вначале они спели всем залом: «Дети разных народов, мы мечтою о мире живем!» Потом выступал Юра Крыченко от Отдела молодежи: просить Генеральное Консульство СССР в Харбине о разрешении создать единую молодежную организацию в городе на принципах комсомола. Объединить все клубы: Новогородний, Пристанский, Грузинский, Армянский и прочие, потому что назрела такая необходимость — иметь в городе сильную идейную Организацию, снособную подготовить молодежь к жизни в Советском Союзе… (Значит, все-таки их собираются пустить в Союз!)

Собрание проголосовало за создание Организации и выбрало Оргкомитет. Интересно дождаться и посмотреть, как это будет!?

А Юрка тосковал о ребятах из мостопоезда и об Алексее Иваныче. Когда уезжали с практики, он все вглядывался с площадки в темноту, туда, где горели желтым светом прожектора над рекой, над тем комариным островом, где словно оставалась половинка его души.

— Пойдем на виадук, — сказала Лёлька, когда они шли по Вокзальной площади мимо обелиска Победы. — Знаешь, как там красиво! — Юрка не возражал.

Они остановились у чугунных литых перил (времен основания города). Внизу лежала станция Харбин-Центральный. Пути поблескивавшие, и цветные огни карликовых светофоров. Перроны освещенные, и, похожая на фонарь, вышка централизованного поста… КЧЖД — единственное их реальное будущее!

Товарняк прошел на Запад и теплым дымом обдал их по ногам.

Юрка был хмурым весь тот вечер. Он никому не сказал тогда, что задумал, хотя ему, возможно, и трудно было промолчать и даже не попрощаться… По Юрка считал, что нужно вырабатывать в себе сильный характер, и никому не сказал ничего, кроме матери. Мать знала, что Юрка собирается идти пешком через границу. Наверное, ей это было не очень по душе — отпускать Юрку в неизвестность, но она сама, видимо, считала, что так — лучше. И вообще, Юрку бесполезно было отговаривать!

Зимнюю сессию Юрка сдал на «отлично», мать он выпишет в Союз, когда это будет возможно, а больше ничего его, как он считал, в Харбине не удерживало!

На каникулы Юрка уехал к тетке на станцию Маньчжурия. (Тетка эта понадобилась ему только потому, что там уже совсем — граница.)

Тетка оказалась передовая и сразу включилась в Юркины мероприятия. Он, конечно, пошел бы и один, но тетка была в курсе всех местных «хождений под проволоку» и наладила для него нужные связи. Юрке повезло: выяснилось — на днях идут через границу еще двое — парень и девушка.

До пограничной полосы довез на подводе местный дед. Юрка так волновался, что почти не разговаривал и не смотрел на своих спутников. Граница надвигалась неотвратимо. Местный дед, видимо, знал здесь все ходы и выходы, и о маршруте Юрка не задумывался. Он думал о своем — ему было страшновато от собственной смелости. И холодок заползал под сердце, как бывает перед прыжком с трамплина. Что будет на той стороне, Юрка пока не задумывался. Главное — перейти!

Холмы за Маньчжурией лежали в белых полосах — сухой снег раздуло ветрами, только в земляных складках лежал он, пригретый солнцем и подмороженный. Юрке стало жарко идти и тащить рюкзак, или это просто от волнения?

Они вышли на границу где-то в стороне от линии. Проволока, и в ней, как ни странно, совсем открытый проход, — скотопрогонная трасса. Калитка открыта!

Сердце Юрки ушло в пятки, когда он пересекал заветную черту. Хотя вокруг все выглядело вполне обыкновенно. И ни одного пограничника! Неужели это так просто — перейти границу?

Пограничник с собакой появился, когда они отошли довольно далеко, и Юрка начал недоумевать: что же такое, их никто не встречает? Красная звездочка на ушанке — все нормально! Они остановились, отдышались и поздоровались.

Пограничник не высказал никаких восторгов по поводу их героического поступка. Он сказал: «Ну, что ж, пошли». И было похоже, что для него эта встреча — дело привычное и неинтересное.

Застава оказалась рядом. Странно, как это раньше Юрка ее не заметил? Юрка ничего не разглядел на заставе — наверное, здорово волновался. Только вышку запомнил — на четырех столбах серые от дождей доски, четырехскатная кровля и флаг. Неужели правда — Родина?