Герберт Аллен - Только не дворецкий. Золотой век британского детектива

• Название: Только не дворецкий. Золотой век британского детектива
• Автор: Герберт Аллен
• Издательство: Астрель, CORPUS
• Жанр: Детектив
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-271-38533-9

Золотой век британского детектива — это Г. К. Честертон, Агата Кристи, Дороти Л. Сэйерс; это автор «Винни-Пуха» А. А. Милн, поэт Сесил Дэй-Льюис, а также множество очень разных и оригинальных авторов, многие из которых совершенно неизвестны русскому читателю. Все они принадлежали к одному кругу, общались, дружили и превратили написание детективов в увлекательную интеллектуальную игру. Они создали Детективный клуб с целой системой правил и ритуалов, сочиняли коллективные опусы и пытались разгадывать реальные преступления. Все это легкомысленное, веселое творчество пришлось главным образом на двадцатые-тридцатые годы XX века — мирный промежуток между двумя страшными войнами. Тревожная, бесшабашная, ностальгическая эпоха застыла в детективных рассказах, словно муха в янтаре, — читателю остается лишь перевернуть страницу и погрузиться в этот интереснейший мир. Книга проиллюстрирована рисунками из журналов 1920-1930-х годов, снабжена предисловием, комментарием и глоссарием в картинках.

---

Не знаю, любил ли Гентиш своего племянника. Уильям был его единственным наследником. Они, конечно, ссорились, в том числе из-за денег, но, думаю, гораздо больше самих ссор старику нравилось ощущение собственной власти: приятно было пригрозить племяннику отменой щедрого содержания и увидеть, как вспыхивает его лицо. Уильям специализировался по женщинам и лошадям. Он был по-своему красив — зловещей, демонической красотой — и унаследовал дядюшкин характер, к которому добавил собственных вздорных идей. Иногда он приезжал на машине в Лэнгли и оставался там дня на два — на три.

Так и текла наша жизнь, тихо и однообразно. Иногда, повидав Гентиша, я спускался по лужайке к озеру, окруженному красными ивами, садился у лодочного павильона и изобретал для старика какую-нибудь особенно зверскую диету. А потом как-то днем у меня раздался телефонный звонок. Звонила мисс Мэви.

— Доктор Меллан? Ах, доктор Меллан, приезжайте скорее! Мистер Гентиш умер!

Джон Гентиш действительно умер — умер от передозировки морфия, принятого из рюмки для сердечных капель. В тот же вечер нас собрали в гостиной Аббатства Лэнгли на дознание. Коронер мистер Даффи и констебль Перкер восседали за столом; домашние сгрудились в дальнем конце комнаты. Мистер Даффи прочистил нос, и к запаху кожаных стульев и маринованных огурцов примешался запах капель от насморка, которыми был смочен его носовой платок. Слезящимися от простуды глазами он посмотрел на дворецкого Краучера:

— Все в сборе?

— Все, кроме мистера Уильяма Гентиша, сэр. Он еще не вернулся.

— Спасибо. В таком случае вызывается доктор Меллан.

Мои показания не заняли много времени.

История болезни Джона Гентиша, причина смерти — все в таком духе. Затем вышла мисс Мэви и, в полном убеждении, что ей предстоит битва не на жизнь, а на смерть, представила блестящую защиту из семи разных алиби на тот день.

— Вы говорите, — спросил коронер, — что морфий, который вы вводили покойному, когда его боль делалась невыносимой, стоял на верхней полке шкафчика с лекарствами и был помечен этикеткой с отчетливой надписью «морфий»?

— Да, — храбро, как Жанна д’Арк перед судом инквизиции, ответила мисс Мэви. — Можете спросить кого угодно, вам любой подтвердит.

— Шкафчик, как я понимаю, закрывался стеклянной дверцей. Сердечные капли и рюмка стояли на тумбочке под ним. Это так, мисс Мэви?

Мисс Мэви побледнела, зная, что все, что она скажет, будет использовано против нее.

— Почти.

— Почти?

— На тумбочке еще лежала ложка, — чистосердечно призналась мисс Мэви.

— Это лекарство, эти сердечные капли — покойный всегда принимал их в одно и то же время?

Мисс Мэви задумалась над вопросом. Неужели ловушка?

— Нет, сэр, только во время внезапных приступов, — осторожно сказала она.

— Когда доктор Меллан высказал мнение, что смерть наступила не от естественных причин, а от передозировки морфия, вы пошли в ванную. Там, на тумбочке, рядом с сердечными каплями, вы нашли пустой флакон, который, когда вы уходили с дежурства, стоял в шкафчике и содержал двадцать гран морфия. Верно?

— Это доктор Меллан послал меня в ванную, когда понял, что в рюмке был морфий. Я ничего там не трогала, Господом Богом клянусь.

— Принимал ли мистер Гентиш сердечные капли самостоятельно, или их всегда ему подавали?

— Принимал, сэр, когда никого не было рядом.

— Мисс Мэви, разделяете ли вы мнение доктора Меллана о том, что больной не мог принять морфий случайно?

— Нет, сэр.

— Нет? То есть вы полагаете, что мог принять и случайно?

— Нет, сэр, то есть да, сэр. Я согласна с доктором Мелланом, что не мог.

— Благодарю вас. У меня больше вопросов нет.

Мисс Мэви, над которой еще нависала тень эшафота, всхлипнула, попросила у коронера капли от насморка и опустилась на стул, тяжело дыша.

Следующим давал показания дворецкий Краучер.

— Вы говорите, что, получив сегодня утреннюю телеграмму, мистер Гентиш обнаружил признаки гнева?

— Несомненно, сэр.

— Что было потом?

— Он спросил, дома ли мистер Уильям.

— И что вы ему ответили?

— Что мистер Уильям уехал на своей машине в полдесятого.

— Что потом?

— Он велел мне убраться к черту, сэр, и забрать с собой его треклятого племянника, но прежде мистер Гентиш велел соединить его с Траубрид-жем и Хэем.

— Его адвокатами?

— Да, сэр.

— А дальше?

— Он вызвал меня и распорядился подать машину к поезду, прибывающему без четверти два, чтобы встретить человека из адвокатской конторы.

— Которого затем сразу проводили в библиотеку сэра Гентиша, если я правильно понимаю.

— Да, сэр.

— Что было дальше?

— Минут через пятнадцать в библиотеке прозвенел звонок, сэр, я зашел туда, и мистер Гентиш попросил меня засвидетельствовать его подпись на новом завещании.

— Вы подписались — что потом?

— Обычное распоряжение убираться к черту, сэр.

— То есть до половины пятого в доме все было тихо?

— Да, сэр. Господин из конторы вышел из библиотеки через пару минут после меня. У нас было заведено, что никто не беспокоит мистера Гентиша до половины пятого, когда мисс Мэви идет его будить. Сегодня в полпятого звонок затрезвонил на весь дом, и когда я вошел в библиотеку, мисс Мэви сообщила мне, что мистер Гентиш умер. Я оставался там до прибытия доктора Меллана.

Вызвали адвокатского клерка.

— Ваша контора получила сегодня утром телефонный звонок от мистера Гентиша. Правильно ли я понимаю, что он хотел составить новое завещание?

— Да, сэр.

— Когда вы приехали сюда, вас проводили в библиотеку. Что было дальше?

— Я зачитал мистеру Гентишу составленный нами текст завещания. Он его одобрил с одной поправкой. Затем он позвал дворецкого, и мы вдвоем засвидетельствовали его подпись.

— Не было ли в поведении мистера Гентиша чего-нибудь странного, наводящего на мысль, что он хочет покончить с собой?

— Трудно сказать, сэр.

— А что было после того, как вы подписали завещание?

— Мы с мистером Гентишем минут десять поговорили о подоходном налоге. Затем я вышел из библиотеки и, как обычно, пошел посидеть в саду, пока у меня оставалось время до поезда.

— Значит, вы бывали здесь и раньше? По тому же делу?

— В основном да, сэр.

— То есть мистер Гентиш имел обыкновение менять завещание?

— О да, сэр.

— Часто?

— Семь раз за последние десять лет, сэр.

Наступило молчание. Потом коронер снова обратился к дворецкому:

— Я нашел записку на столе у мистера Гентиша: «Твиллер и Дуайт, четверг, 12:00». Вы можете объяснить, что это значит?

— Это его портные, сэр. Он велел позвонить им и сказать, чтобы завтра к двенадцати прислали сюда примерщика.

— Когда он отдал это распоряжение?

— За завтраком, сэр.

— Следовательно, по крайней мере до завтрака он не помышлял о самоубийстве. В каком он был настроении: в хорошем или дурном?

— Не могу сказать, чтобы мистер Гентиш вообще был расположен к хорошему настроению, сэр. На мой взгляд, он был таким же, как всегда.

— И только после получения телеграммы его настроение испортилось?

— Да, сэр.

— Вы говорили, мистер Уильям приехал из Лондона вчера вечером?

— Да, сэр.

— Как он держал себя с дядей?

— Мне показалось, он слегка нервничал за ужином, но старался быть любезным, насколько я могу судить, сэр.

— А сегодня его весь день не было?

— Как же, сэр, было. Он вернулся днем, но скоро опять уехал.

— Вернулся днем! В котором часу?

— Точно не знаю, сэр, но я видел его машину возле дома, когда шел в библиотеку засвидетельствовать подпись мистера Гентиша, сэр. Это было где-то в полтретьего, и машина еще стояла, когда мисс Мэви стала звонить доктору Меллану, но когда через пятнадцать минут доктор приехал и я открывал ему дверь, машины уже не было.

В наступившем молчании запах маринованных огурцов стал острее. Скрипнули стулья. Всех вдруг одновременно посетила одна и та же догадка.

— Знал ли мистер Уильям о телеграмме?

— Нет, сэр. Ее доставили уже после того, как он уехал.

Снова молчание.

— То есть он не знал, что мистер Гентиш намеревается изменить завещание и что господа… ммм… господа… его адвокаты послали сюда своего представителя?

— Нет, сэр.

Удивительные все-таки существа люди: они могут годами быть знакомы с каким-нибудь человеком, без всякого интереса проходить мимо него по многу раз на день, отлично знать его лицо, манеры, привычки, но стоит им услышать, что от него ушла жена или что он застрелил родную мать, как они готовы толпиться часами, лишь бы еще раз на него взглянуть.