Александр Панцов - Дэн Сяопин

• Название: Дэн Сяопин
• Автор: Александр Панцов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-235-03602-4

Александр Панцов, известный китаевед, доктор исторических наук, профессор, автор нашумевшей биографии Мао Цзэдуна, представляет свою новую книгу — о преемнике «великого кормчего» — выдающемся реформаторе Китая Дэн Сяопине (1904–1997). На сегодняшний день это наиболее полное жизнеописание одного из крупнейших мировых лидеров второй половины XX века. Загадочная фигура творца «китайского экономического чуда», на практике доказавшего жизнеспособность «социализма с китайской спецификой», вот уже несколько десятилетий волнует умы на всех континентах; интригует общественность и сам феномен китайского коммунизма. Книга, основанная на ранее недоступных материалах из архивов России, Китая, США, в том числе хранилищ ЦК КПК и ЦК КПСС, написанная в живой и образной повествовательной манере, с экскурсами в историю и мифологию Поднебесной, несомненно, заинтересует как политиков, экономистов, историков, так и самый широкий круг читателей.

---

Одновременно китайские руководители приглашали ученых и бизнесменов из-за рубежа для того, чтобы выслушивать их точки зрения на проблемы реформ в КНР. Иностранные экономисты, включая представителей Всемирного банка, провели обследования, а затем действительно высказали ценные предложения, в том числе о том, что не надо проводить быструю приватизацию. Выразили они и твердую уверенность, что до конца XX века Китай сможет увеличить годовое производство промышленной и сельскохозяйственной продукции в четыре раза. Последний вывод больше всего порадовал Дэна115.

В 1984 году резко ускорился процесс ликвидации «народных коммун». Если в 1982-м, накануне 5-й сессии Всекитайского собрания народных представителей пятого созыва, принявшей историческое решение об их роспуске, этих рудиментов маоизма насчитывалось 54300, а в 1983-м — 40100, то к концу 1984-го осталось всего 249. К весне же 1985 года все «коммуны» исчезли116. Одновременно оказались расформированы большие и малые производственные бригады.

На развитие отношений в китайской деревне в огромной степени повлияли два документа (оба под № 1, только первый был издан в начале 1983 года, а второй — в начале 1984-го; и тот и другой готовились в Центре по сельскому хозяйству при Госсовете). Первый документ, принятый Политбюро 23 декабря 1982 года, разрешал крестьянам нанимать рабочую силу, правда, под эфемерным названием «помощников и учеников» и по тому же принципу, что на мелких предприятиях в городе. Сельские жители получали также право покупать станки, орудия для переработки сельхозпродукции, небольшие трактора, моторные лодки и автомашины. Крестьянам, кроме того, разрешалось заниматься оптовой торговлей, то есть скупать зерно и прочий товар у соседей для реализации на рынке. Второй документ устанавливал длительные сроки семейного подряда (15 лет и более) и поощрял «постепенную концентрацию земли в руках умелых землевладельцев», то есть «кулаков». В этой связи допускался субподряд, иначе говоря, разрешалась передача подряда одним крестьянином другому. При этом оговаривалось: даже те хозяйства, где число наемных рабочих превышает установленное количество (как мы помним, семь человек), нельзя рассматривать как капиталистические117.

Последнее имело отношение и к поселковым, и к деревенским предприятиям, начавшим особенно быстро развиваться в связи с ликвидацией «народных коммун». Эти предприятия считались коллективными, так что число рабочих на них вообще не ограничивалось, даже если управляющие брали предприятия в аренду на условиях подряда. Они развивались особенно быстро, так как избыточная рабочая сила, высвобождавшаяся в результате развала бригад, поглощалась прежде всего ими, а крестьянский рынок по мере углубления реформ требовал все больше товаров промышленного производства. В итоге с 1978 по 1985 год число занятых на поселковых и деревенских предприятиях увеличилось с 28 миллионов до 70 миллионов человек.

Бурно продолжал развиваться и мелкий бизнес в городе. Частники нанимали уже свыше семи человек, но Дэна это не волновало. Узнав, что происходит, он сказал: «Ну и чего бояться? Что это нанесет вред социализму?»118 Тем самым развитию городского предпринимательства был дан зеленый свет.

Вовсю процветали и особые экономические районы. Наблюдая за их бурным ростом, даже Чэнь Юнь вынужден был несколько ослабить критику. Уже в конце 1982 года он признал: «Надо создавать особые районы. Следует непрерывно обобщать их опыт, но это нужно делать так, чтобы они работали»119. После этого и другие консерваторы стали отмечать положительные черты ОЭР.

Дэн был доволен. «Сейчас все больше людей хвалят особые районы, — говорил он. — …Они [действительно] неплохо работают»120. В конце января — начале февраля 1984 года Дэн посетил три из четырех районов: Шэньчжэнь, Чжухай и Сямэнь. И с гордостью заявил: «А ведь это я предложил создать ОЭР»121. Там ему всё понравилось: некогда отсталые территории на глазах превращались в «райские оазисы»! Он утвердился в мысли, что надо «быстрее и лучше строить особые экономические районы»122. Точно такое же приятное впечатление от ОЭР осталось у Ху Яобана, посетившего Шаньтоу123. 24 февраля 1984 года на встрече с рядом руководителей Дэн подвел итоги поездок: «Дело не свертывать, а развивать!» И объяснил: «Шэньчжэнь произвел на меня впечатление масштабностью подъема и развития… Особые районы, так сказать, окна, через которые идет заимствование технических достижений, методов управления, знаний, реализуется политика внешних сношений». Он предложил «дать [в ОЭР] свободный вход и выход капиталу… открыть несколько новых портовых городов, таких как Далянь и Циндао», а также освоить остров Хайнань124. Услышав об этом, Ху Яобан подал реплику: «Я думаю, надо открыть семь-восемь приморских городов, это не опасно»125.

После этого в конце марта — начале апреля 1984 года Секретариат ЦК партии и Госсовет провели совещание с руководителями некоторых приморских городов и 4 мая приняли решение создать особые районы не в семи-восьми, а в четырнадцати портовых городах, включая Шанхай, Тяньцзинь и Кантон. Эти города, правда, получили название «районы экономического и технического развития» (РЭТР), но их суть от этого не менялась. Во всех них создавались максимально благоприятные условия для привлечения иностранного капитала, в частности, снижался налог на прибыль — до 15 процентов126. РЭТР, правда, не отделялись от основной части Китая контрольно-пропускными пунктами[101].

Даже государственные предприятия и те активно втягивались в рыночную экономику, получая все больше свободы в реализации производимой сверх плана продукции. В то же время банки приобретали право заниматься коммерческой деятельностью и переходили к кредитованию предприятий. Это также расширяло сферу рыночного регулирования127. С осени 1984 года госпредприятиям было разрешено использовать и систему двойных цен — на рыночную и плановую продукцию128.

В общем, рынок стал быстро отвоевывать экономическое пространство. А это требовало дальнейшего осмысления курса реформ. 9 сентября 1984 года Чжао Цзыян направил письмо Ху Яобану, Дэн Сяопину, Ли Сяньняню и Чэнь Юню. Основываясь на предложениях экономистов, Чжао очертил в письме новую концепцию взаимоотношений между плановым и рыночным регулированием. Он подчеркнул, что надо последовательно вытеснять директивное планирование направляющим, которое должно регулироваться главным образом экономическими методами. «Социалистическая экономика, — говорилось в письме, — это плановая товарная экономика, основанная на общенародной собственности… Выражение „планирование — на первое место, закон стоимости — на второе“ не точно, и его нельзя больше употреблять. Надо соединять и то и другое, а не разделять или противопоставлять… Плановая экономика китайского типа должна развиваться в соответствии с законом стоимости»129. Иными словами, Чжао предлагал либерализировать всю систему народного хозяйства, превратив его в рыночное (о «товарной», а не «рыночной» экономике он говорил исключительно в тактических целях).

Как видно, Чжао излагал концепцию органического соединения планового (на макроуровне) и рыночного (на микроуровне) регулирования. Его письмо вызвало у Дэна живой интерес. Одобрили его и остальные члены Постоянного комитета, даже Чэнь Юнь, который не мог, конечно, быть им доволен, поскольку сам все время настаивал совсем на другом, а именно: план — основа, а рынок — дополнение. По-видимому, на тот момент Чэнь, считая Чжао союзником в борьбе с Ху Яобаном, просто не хотел с ним спорить.

В октябре 1984 года это письмо легло в основу постановления 3-го пленума ЦК компартии двенадцатого созыва «О реформе экономической системы», давшего новый импульс развитию рыночной экономики и ее гармоничному сочетанию с плановой. В точном соответствии с Бухариным (о котором, правда, никто не вспоминал) в постановлении подчеркивалось: «В вопросе товарного хозяйства и закона стоимости различие между социалистическим и капиталистическим хозяйствами заключается не в том, существует ли товарное хозяйство и действует ли закон стоимости, а в разном характере собственности». При этом поминался и Ленин, правда, только в связи с тем, что когда-то, накануне нэпа, написал: «Целый, цельный, настоящий план для нас = „бюрократическая утопия“. Не гоняйтесь за ней»130. Чжао вспоминает: «Решение об экономической реформе… подчеркивало важность естественных законов спроса и предложения и всевластия рынка. Оно объявляло экономику социализма „товарной экономикой“. Дэн высоко оценил это решение, считая его даже „новой теорией в политической экономии“… Несмотря на то что в разное время он говорил разные вещи, он всегда склонялся к товарной экономике, закону спроса и предложения и свободному рынку»131.