Кейт Саммерскейл - Бесчестие миссис Робинсон

• Название: Бесчестие миссис Робинсон
• Автор: Кейт Саммерскейл
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-17-083781-6

Эта история произвела в Англии сенсацию, сравнимую лишь со скандалом, разразившимся во Франции по случаю выхода романа Флобера «Госпожа Бовари».

…Преуспевающий инженер Генри Робинсон потребовал развода с женой Изабеллой. Основанием послужил дневник супруги, в котором она описывала страсть к другому мужчине и свои эротические фантазии!

Благопристойная викторианская Англия была шокирована. Имя Изабеллы Робинсон стало синонимом распущенности и разврата.

И действительно ли ее дневник был столь смел и скандален?

Читайте новый бестселлер Кейт Саммерскейл — автора романа «Подозрения мистера Уичера, или Убийство на Роуд-Хилл»!

---

Франц Йозеф Галль, венский врач, создавший френологию около 1800 года, заявил, что идентифицировал область, отвечающую за эротизм, леча вдову, страдавшую нимфоманией. «Во время сильного приступа, — писал Джордж Комб в “Системе френологии”, — он поддерживал ее голову и был поражен высокой температурой и размером ее шеи». Комб не стал вдаваться в дальнейшие подробности на эту тему в своей книге, написанной для широкого круга читателей, но «студентов-медиков» отослал к переведенному им труду Галля «О функциях мозжечка» (1838), в котором тот тщательно описывал историю бьющейся в судорогах вдовы: «Она упала на землю в состоянии такой ригидности, что выгнулась дугой. Приступ в конце концов миновал, закончившись эвакуацией [оргазмом], сопровождавшейся сладострастными конвульсиями и видимым экстазом». С тех пор мозжечок стал самым признанным даром френологии. В работе «Уход за младенцами и детьми и их болезни» (1853), общепринятом медицинском руководстве, Томас Джон Грэм утверждал: «Любовный аппетит сосредоточен в мозжечке, в основании мозга; и, возбужденный по любой причине, он при определенных условиях, не будучи удовлетворен, становится больше и больше, пока не вызывает расстройство различных функций, а следовательно, ипохондрию, судороги, истерию и даже может привести к безумию».

Комб указал, что большая афродизия Изабеллы еще более опасна из-за малой величины осмотрительности и скрытности, расположенных над ушами по сторонам черепа; это наводило на мысль, что Изабелла склонна к импульсивности и нескромности. Возможно, больше всего вызывала тревогу малая величина органа благоговения: макушка у Изабеллы была приплюснута, из чего вытекал недостаток почтения к земным и небесным властям. То есть Изабелла была не только сексуально озабочена, но также безразлична к закону, религии и морали.

Однако Комб определил два участка на голове Изабеллы, указывавшие на сильную жажду хорошего мнения других: любовь к похвале и привязчивость были у нее больше обычного размера. Любовь к похвале виднелась в полных, широких неровностях на затылке в верхней части черепа. Комб заявил, что эта склонность часто больше развита у женщин и французов, равно как и у собак, мулов и обезьян. Изабелла предположительно стремилась доставить удовольствие и нуждалась в защите от тщеславия, честолюбия, жадности до похвал. Ее хорошо развитая привязчивость — чуть ниже любви к похвале и также типично крупнее у женщин, чем у мужчин — указывала на стремление Изабеллы к установлению прочной привязанности, иногда к неподходящим предметам или людям. Для иллюстрации качеств этой части мозга Комб процитировал четверостишие Томаса Мора:

Привычка у сердца опору искать,
Пусть растет, где растет, но одно не цветет;
Долго будет опору оно выбирать,
Обовьется вокруг, а потом прирастет.

Френология научила Изабеллу, что за неистовство характера — приступы желания и отчаяния — отвечают конфликтующие отделы ее мозга. Она предложила Изабелле научное обоснование ее эмоциональных затруднений и план самоисправления. Йозеф Галль обещал, что его новая наука «объяснит двойственного человека, существующего внутри вас, и причину, по которой ваша предрасположенность и ваш интеллект… так часто противятся друг другу». Расшифровывая свой нрав, Изабелла надеялась исправить его, призывая более высокие способности — умственные и нравственные чувства — обуздывать и контролировать неуправляемые части ее мозга. Она преисполнилась решимости освободиться от «любви к себе», привитой ей в юности, и сделаться «разумной, избегать крайностей, владеть собой».

«Я могу только желать и стремиться к совершенствованию», написала Изабелла в своем дневнике в феврале 1852 года, хотя и признавала, что, «имея пылкие чувства, повышенную любовь к похвале, негармонично развитый ум и несчастье изначально плохого образования», находила это «необычайно трудным». Френология предполагала, что люди, с одной стороны, обладают способностью управлять заблудшей частью своей натуры, а с другой — являются беспомощными животными организмами, отданными на милость собственной физиологии. Изабелла часто попадала в рабство к своему деформированному мозгу. «Я понятия не имею, как измениться хоть каким-то образом, — написала она. — Мое сердце цепляется за тех, кто не может мне помочь, и отвергает тех, кого мне следовало бы любить. Помоги мне, Боже! Какую бесполезную и несчастную жизнь я веду, как сильно недовольна собой и однако же упорствую во зле».

Писательницы Энн и Шарлотта Бронте разделяли веру Изабеллы во френологию. Героиня романа Энн «Хозяйка Уилфелл-Холла» замечает впадину на макушке у своего неразборчивого алкоголика-мужа, там, где должен находиться орган благоговения: «Голова выглядела достаточно правильной, но когда он положил мою ладонь себе на макушку, я почувствовала впадинку среди кудрей, тревожно глубокую, особенно в центре». Героиня принадлежащей перу Шарлотты книги «Джейн Эйр. Автобиография» (1848) убеждает, что всем человеческим существам «нужно развивать свои способности». Подобно Изабелле, Джейн движима страстями. «Кто будет порицать меня? Без сомнения, многие. Меня назовут слишком требовательной. Но что я могла поделать? По натуре я человек беспокойный, неугомонность у меня в характере, и я не однажды страдала из-за нее»[40].

Френологи, в отличие от других мыслителей-ученых, считали, что чувства и принуждения у мужчин и женщин по сути похожи. «Предполагается, что женщине присуще спокойствие, — говорит Джейн Эйр, — но женщины испытывают то же, что и мужчины»[41].

Джордж Дрисдейл и Эдвард Лейн оставались близкими друзьями, пока Изабелла жила в Эдинбурге. Они совершали прогулки по городу или к морю, вдвоем или в компании их друга Роберта Чемберса. Летом 1851 года все трое отплыли из Гулля в Швецию, в жестокий шторм, чтобы увидеть полное солнечное затмение. «Зрелище было жуткое», описывал один из компании, «черное солнце, окруженное бледным ореолом и подвешенное в небе мрачного свинцового оттенка». Эдвард Лейн измерил точную продолжительность затмения с помощью переносного хронометра, темнота была настолько полной, что ему пришлось зажечь свечу, чтобы снять показания времени.

Друзей объединял глубокий интерес к научным феноменам. Роберт Чемберс был не только преуспевающим издателем и журналистом, но еще и анонимным автором бестселлера «Следы естественной истории творения», предшественника теории эволюции, вызывающе материалистического мнения о формировании Земли. Многие осудили «Следы»: их автор, бушевало «Эдинбургское обозрение», «верит… будто разум и душа… всего лишь греза — что материальные органы есть все во всем — и он может взвесить разум, как мясник — кусок мяса… Он считает, что человеческая семья может состоять… из многих видов и все они произошли от обезьян»[42].

Авторство «Следов» было предметом догадок с момента своего выхода в 1844 году. В написании книги заподозрили Джорджа Комба, как самого знаменитого из их группы, а также Кэтрин Кроу, которая в своей работе «Ночная сторона природы» (1848 год) предприняла попытку найти физические объяснения несомненно сверхъестественным явлениям. Миссис Кроу была известна участием в шокирующих научных экспериментах, исследовавших связи между разумом и телом, видимыми и невидимыми силами. В 1847 году Ханс Кристиан Андерсен видел, как она вдыхала эфир в доме доктора Симпсона. «Мисс [sic] Кроу и еще одна поэтесса выпили эфир, у меня было чувство, будто рядом со мной находятся два безумных существа — они улыбались с открытыми мертвыми глазами».

Френология Джорджа Комба, медицинская теория Эдварда Лейна, геология Роберта Чемберса, физические исследования Кэтрин Кроу и сексуальная философия Джорджа Дрисдейла росли из одного корня. Они приняли идею, что мир и его обитатели не неизменны, но динамичны и ими управляют естественные, а не сверхъестественные законы и со временем они изменяются.

В своем дневнике за 1839 год Комб описал, как положил ладонь на пульсирующий мозг восьмилетней девочки в Новом городе, жертвы несчастного случая, у которой за четыре года до этого случился открытый перелом свода черепа, обнажив его содержимое. Вызывая у ребенка разные эмоции — робость, гордость, удовольствие, — Комб чувствовал, как под его ладонью набухают различные участки мозга, создавая такое «ощущение, когда рукой, положенной на оболочку, точно через шелковый платок чувствуешь движения скрытой пиявки». Он будто бы касался мыслей ребенка, ощущал ее чувства, ее мысленный мир словно стал плотским.

Попытки Комба ощупать череп, чтобы найти ключи к содержавшейся в нем жизни, были сродни попыткам Изабеллы понять свою жизнь, записывая переживания в дневник. Подобно экономисту и философу Герберту Спенсеру, который называл свои мемуары «собственной естественной историей», Изабелла вычерчивала личную линию эволюции. Делая записи в дневнике и читая их, Изабелла надеялась с помощью взгляда внутрь себя понять свою отчужденную, конфликтующую суть, забраться в свою голову и под кожу.