Вячеслав Букур - Поиск-87: Приключения. Фантастика

• Название: Поиск-87: Приключения. Фантастика
• Автор: Вячеслав Букур
• Издательство: Пермское книжное издательство
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1987

Сборник новых приключенческих и фантастических произведений пермских литераторов.

---

— О! О-о-о! — кричала желтозубым ртом Выскобленная Шкура. — Нет жертвы. Нет. Предок не получит пищи. Мир погибнет. Орда погибнет. Все погибнет.

Старцы, встав в круг, растерянно топтались. Они не знали, то ли начинать Пляску Совета, то ли покорно ждать всеобщего конца. Вдруг Старец-четыре встрепенулся:

— А ведь не оскорбительно для Предков будет, если мы подарим им кого-нибудь из своих живущих.

— Как же не оскорбительно? — въедливо поинтересовался Старец-второй. — Ведь своего мы заколем только как вестника, чтобы он сообщил Мохнатым, что нам надо. А сейчас Предки требуют именно пищу.

— А разве вестник не может быть одновременно и пищей?

Все вслушались в вопрос — казалось, его звуки все еще жили в воздухе. Не известно было, то ли негодовать, то ли восхищаться. Однако пылающий круг стал ближе к земле, и Ледяная Пасть дохнула своим лживым, холодным дыханием. Роса еще не села, но прибрежные камни блестели матово.

— Тогда кого же? — размышляюще произнес пожилой охотник, и его простое славное лицо хмуро уставилось в костер. — Может, Старца-неизвестно-которого? Он давно хворает и все равно уже на пути туда…

Старцы яростно закричали слаженным хором:

— Святотатство! Святотатство!

Костровой Дурак до этого спокойно сидел у огня, кашляя и вытирая вечно красные глаза. После криков Старцев он с плачем кинулся к ним, стал ползать между ними, обнимать их ноги и вопить:

— Наконец-то! Меня! Я хочу быть Предком! У меня будет могучее тело! Могучий хобот!

Они смотрели на него с задумчивой жалостью. Его криво сросшееся тело было закутано в лохматую волчью шкуру. Оно ползало и кричало. Наконец кто-то из Старцев сказал:

— Подними себя. (Костровой Дурак поднялся, воя.) Сообрази себе где-нибудь в груди: разве Предкам нужен такой вестник? Такая жертва? Смешно.

Все засмеялись. Ведь невозможно же, услышав слово «смешно», не засмеяться. Общий хохот стоял долго, долго, каждый подходил к Дураку, хлопал его по спине, по плечу, по ягодицам, заглядывал, хохоча, в лицо и оставлял ему лучший кусок от своей доли мяса. Получилась прекрасная мясная куча. Все еще рыдая, он брал от этой кучи, подносил к лицу, клал в рот, растирал зубами и безутешно глотал.

Вдруг прибежала одна женщина:

— Новость! Новость!

— Какая, о Триждыродившая?

— Старец-то выздоровел!

Старец-больше-чем-пятый поднял руку:

— Нужно разобраться. Уходил, уходил к Мамонтам и вдруг не ушел. Именно сейчас, в этот момент. А что еще было сейчас?

Орда посмотрела вокруг снаружи себя и вокруг внутри себя. Она произнесла своими ртами:

— Пробежал муравей.

— Не то.

— Дым от костра потек к мертвой стороне.

— Не то.

— А! — воскликнула Триждыродившая. — А! А что поедает Дурак? Лучшие куски? Лучшие. Все понятно.

Ее слова коснулись нас. Все сразу стало ясно. Мысли Предков вошли в нас. Лучшие куски — Старец не ушел к Предкам — они его не хотят — они желают лучший кусок орды… Кого-то лучшего.

Все взгляды сошлись на Младостарце. Как костер, бывает, долго не разгорается, но, подсохнув в сиянии солнечных лучей, груда хвороста разом возьмется от первой же искры кресала — так же мгновенно загорелись все взоры, сведенные на прекрасном мускулистом теле Молодого Старца. Оно, тело, дрогнуло, вспотело, сделало растерянный шаг назад. Друг Камня судорожно вертел своей сплюснутой башкой.

— У нас этого нет, — бормотал он. — У нас… давно у нас глиняные фигурки…

— Где это — у нас? — подозрительно спросил стоявший рядом. — А ты сам откуда? Разве на тебе не наши знаки?

Умелец судорожно покивал: наши, наши.

Тело орды, растекаясь, медленно обхватывало со всех сторон будущий подарок Предкам.

— Нет! — закричал Младостарец.

— А солнце скоро сядет, — задумчиво протянул звонкий детский голосочек. — Наверное, пора.

— Я… это тело недостойно, — сказал с запинкой Молодой Старец. — Есть более достойный дар. Вот этот безымянный юнец, он недавно объявил себя избранником Предков, сам объявил. Значит, Предки больше любят его, больше хотят его.

Возмущение охватило мое тощее тело.

— Посмотрите на эти тонкие руки, ноги, на эти впалые щеки! — воскликнул я. — Неужели вы хотите все ЭТО подарить Мамонтам — нашим могучим покровителям! Вот какова ваша благодарность.

Мертвое молчание схватило всех и все. Даже красный диск, кажется, застыл на горизонте. Только Быстрая шумит, вьется, но ничего не подсказывает в своей змеиной мудрости. Уже холод ужаса пробежал по мне, но мертвое молчание постепенно переросло в живое, живое — в тихий ропот, из которого родился твердый голос, это охотник Какой-то говорил голосом родной орды (а имя его знают только Старцы, охотник не хочет быть беззащитным).

— Родные! Что же делать! Что думать! Из двух избранников нужно выбрать могучего и красивого. А то Мамонты обидятся, — почтительно снизив голос, закончил охотник Какой-то (а имя его знают лишь Старцы, охотник не хочет быть беззащитным!).

Всех охватило блаженное облегчение, человечество бросилось на Младостарца, свалило его и опутало ремнями. Он кричал:

— Я! ведь вы убиваете «я»!

— Ну и что? — удивлялась орда-человечество. — Зато там, за горизонтом, ты будешь еще живее. — И после этого все разом подняли ножи-терзалки.

Я стоял в стороне, рядом с Умельцем. Не знаю, почему удержалось мое тело, не бросилось в гущу мохнатых одежд и ярких раскрасок — ведь так было любо, так было хорошо там. Женщины, дети, охотники — вся моя родня — спасали мир от разрушения, а я стоял, отступник, — если уж один раз нарушил предание, то о чем теперь заботиться?

— Я! Я! Я! Я! Я! Я! Я! Я! — Постепенно крик жертвы терял свою звонкость, спотыкался, ломался, в нем прорезались шумы, завывания, хрипы, он слабел.

Успели? Красный диск медленно приближался к месту, где обнимаются небо с землей. Бесчисленное множество глаз напряженно наблюдало за его движением. Вот он еще вроде снизился… И в тот момент, когда от посланника к Предкам отлетело последнее дыхание, Верхний Огонь медленно по невидимой линии начал подниматься. Все разом, единой грудью, вздохнули — дар и на этот раз оказался принятым. Всемирного разрушения не наступило.

Мы с Мастером отвернулись: он — чтобы скрыть нерадость, а я — свою вину. Я не мог разделить всеобщего ликования.

— Это во всем Мастер виноват, — злобно прошипел я в простое лицо стоящего рядом. — Зачем я тебя оставил дышать в этом мире? Так было бы хорошо сейчас. Уходи скорее.

— Сейчас уйду, — ровно сказал Друг Камня. — Только нужно попытаться догнать и схватить какую-то мысль.

— Так сделай это побыстрее, во имя Мохнатого.

Вместо поисков мысли Умелец нагнулся и начал шарить в густой траве и густых сумерках. Он отрешенно бормотал:

— Где-то здесь я его выбросил, когда этот светлоглазый, ушедший к вашим несуществующим предкам, бросился на меня. Где-то здесь…

Он вдруг резко выпрямился и захохотал:

— Ну и ну! Никогда такого со мной не было. За всеми этими событиями и разговорами забыл, что Молодой Старец хотел меня… это… уговорить совсем не в этом месте.

— Да, могучая орда перекочевала, — бездумно подтвердил я.

— И сумку с ремеслом я потерял. Ну да ладно.

Он побродил среди людей, выпрашивая то одно, то другое, вернулся и стал делать из продолговатого кремня нож. Но сейчас его мясистое лицо было неулыбчиво, не то что тогда, в начале этого сказания. Кончив работу, он стал рисовать на ручке ножа острым обломком кости.

— Я оставлю его тебе вместо себя, — пояснил он.

Я потоптался, хотел сказать все, что я сейчас думаю, — и сказал, но только внутри себя. Закончив рисование, он бросил подарок мне. Я поймал его за лезвие и боязливо глянул на изображение на рукоятке, боясь, что увижу омерзительный тотем Рыбы. Но…

— Что ты изобразил? — вырвалось у меня. — Этой тамги я не знаю. Это не Мамонт, не Паук, не Палка-копалка…

— Это Человек, — коротко уронил Мастер.

— Но ведь такой орды не бывает! — в ужасе вскричал я.

Мастер встал, собираясь уходить навсегда.

— Конечно, не бывает, — спокойно ответил он. — Слишком безумно было бы выдумывать, что такая, совсем другая орда когда-нибудь могла бы появиться. Но иногда… хотя бы урывками… Ведь когда ты разрисовывал меня ради спасения моего — ведь хотя бы эти мгновения мы принадлежали одной орде, которой нет места под Огненной Рыбой, — принадлежали орде Человека? Ведь правда?

Я потерянно ответил:

— Не знаю.

Он начал удаляться, становясь все больше и больше в моем сердце. Старец-второй подошел ко мне и встал рядом, тряся ехидной бороденкой.

— Куда уходит этот наш сородич? — спросил он. Я не знал, как ответить, и молчал. Старец вздохнул и продолжал: