Блез Паскаль - Письма к провинциалу

• Название: Письма к провинциалу
• Автор: Блез Паскаль
• Издательство: Port–Royal
• Жанр: Религиоведение
• Год: 1997
• ISBN: ISBN 966–7068–04–8

«Письма к провинциалу» (1656–1657 гг.), одно из ярчайших произведений французской словесности, ровно столетие были практически недоступны русскоязычному читателю.

Энциклопедия культуры XVII века, важный фрагмент полемики между иезуитами и янсенистами по поводу истолкования христианской морали, блестящее выражение теологической проблематики средствами светской литературы — таковы немногие из определений книги, поставившей Блеза Паскаля в один ряд с такими полемистами, как Монтень и Вольтер.

Дополненное классическими примечаниями Николя и современными комментариями, издание становится важнейшим источником для понимания европейского историко — философского процесса последних трех веков.

---

Не правда ли, когда спрашивают, в чем ересь тех, кого Вы называете янсенистами, немедленно следует ответ, что их ересь состоит во мнении, будто «заповеди Господа неисполнимы: что нет свободы творить добро и зло; что Иисус Христос умер не ради всех людей, но только ради предустановленных; наконец, что они защищают пять положений, осужденных папою»? Не показываете ли Вы тем саЪшм, что только по данному поводу преследуете ваших противников? Не это ли высказываете Вы в Ваших книгах, в Ваших беседах, в Ваших катехизисах, как было на празднике Рождества в церкви св. Людовика, когда Вы спросили у одной из Ваших пастушек: «Ради кого, дочь моя, пришел на землю Иисус Христос? — Ради всех людей, отец мой. — Как, дочь моя, вы, значит, не принадлежите к этим новым еретикам, уверяющим, будто Он пришел только ради предустановленных»? Вашим речам подобного свойства верят дети и многие другие: ведь Вы этими небылицами занимаете их в своих проповедях, как о. Крассе в Орлеане, отрешенный за данные злоупотребления. Сознаюсь, некогда я и сам верил Вам. Такое мнение о Ваших оппонентах Вы внушали и мне. Так что, когда Вы настойчиво добивались их мнения о рассматриваемых положениях, я с вниманием следил за их ответом, и был сильно расположен прекратить всякие сношения с ними, если они не объявят, что отрекаются от этих положений, как явно нечестивых. Но они вполне открыто отреклись от них. Ведь г — н Сент — Бёв[325], королевский профессор в Сорбонне, в своих сочинениях, написанных для публики, осудил эти пять положений гораздо раньше папы. И их ученые выпустили несколько сочинений, между прочим, О победоносной благодати, которое написано в то же время и в котором они отвергают указанные положения и как еретические, и как не относящиеся к делу. Ибо в предисловии они говорят, что «это — еретические и лютеранские положения, вымышленные и придуманные произвольно; их нет ни у Янсения, ни у его защитников». Таковы их собственные слова. Они жалуются на то, что им приписывают явно предосудительные взгляды, и за это обращают на Вас следующие слова св. Проспера[326], первого ученика св. Августина, их учителя, которому французские полупелагиане навязывали подобные же взгляды, чтобы возбудить к нему ненависть. «Есть люди, — говорит св. Проспер, — одержимые такой слепой страстью бесславить нас, что прибегают к способу действия, губительному для их собственной репутации. Ибо они намеренно измыслили некоторые положения, полные нечестия и богохульства, и рассылают их повсюду с целью заставить думать, будто мы защищаем их в том смысле, который ‘наши недруги выразили в своих писаниях. Но данный ответ докажет нашу правоту и коварство приписавших нам нечестия, изобретатели коих единственно они сами».

Поистине, отец мой, когда я услышал, что они говорили таким образом до конституции; когда увидел, что затем они приняли ее со всяческим почтением и предложили ее подписать и что г — н Арно заявил обо всем этом в своем Втором письме сильнее, чем я могу передать, я счел грехом сомневаться в их вере. И действительно, люди, до Письма г — на Арно отказывавшие в отпущении друзьям их, затем заявили, что после его откровенного осуждения заблуждений, которые ему приписывали, нет никакого основания отлучать от церкви как его самого, так и его друзей. Но Вы поступили иначе, вследствие чего я стал подозревать Вас в пристрастии. Ибо, думая, что они воспротивятся подписанию конституции, осуждающей пять положений. Вы угрожали принудить их подписать данный документ, когда же стало ясно, что о сопротивлении нет и речи, Вы совершенно перестали затрагивать упомянутую тему. И, несмотря на то, что Вам, по — видимому, следовало бы после всего происшедшего одобрить их поведение, Вы все — таки не прекратили обращаться с ними, как с еретиками, «ибо, — говорили Вы, — сердце их противоречило руке, и они только наружно католики, внутри же — еретики»[327], как Вы сами заявили в Вашем Ответе па некоторые вопросы, стр. 27 и 47.

Каким страшным мне показался такой прием, отец мой! Про кого ведь нельзя сказать того же? И какой раздор можно было бы вызвать под этим предлогом! «Если отказываются верить людям, когда они исповедуют веру, согласно с учением церкви, — говорит святой папа Григорий[328], — то этим подвергают сомнению веру всех католиков» (Registr, кн. 5, Письмо 15). Итак, отец мой, я стал опасаться, что «намерение ваше — сделать этих людей еретиками, хотя бы они и не были таковыми», как говорит тот же папа по поводу такого же спора, происходившего в его время: «Ибо, — говорит он, — отказываться верить тем, кто исповеданием веры свидетельствует о своей принадлежности к истинной вере, значит не противиться расколам, а вызвать раскол: Hoc non est haeresim purgare, sed faceted (Письмо 16). И я в самом деле убедился в действительном отсутствии еретиков в рядах церкви, когда узнал, что г — н Арно и его товарищи совершенно оправдались от всяческих подозрений в ереси, так что Вам уже нельзя было обвинять их в заблуждениях относительно религии и пришлось свести спор с ними только на вопросы фактические, касающиеся Янсения, а последнее уже не могло бьггь предметом ереси. Ибо Вам хотелось заставить их «признать, что осужденные положения находятся у Янсения целиком, слово в слово, в подлинных выражениях», как Вы сами писали: Singulares, individuae, totidem verbis apud Jansenium contentae, в ваших Cavillt[329] (стр. 39).

С той поры ваш спор стал восприниматься мной со все большим безразличием. Пока я думал, что вы спорите об истинности или ложности положений, я вас слушал со вниманием, так как тут дело касалось религии. Но как только убедился, что вы спорите лишь о том, находятся ли они слово в слово у Янсения или нет, то перестал интересоваться вашим спором, ибо религия тут уже не затрагивалась. И нельзя сказать, чтобы Ваши слова не выглядели внешне правдиво. Ибо когда говорят, что такие — то выражения находятся слово в слово у такого — то автора, то этим исключаются всякие сомнения. Посему я и не удивляюсь, что столько людей и во Франции, и в Риме поверили, благодаря столь малоподозрительному выражению, будто Янсений действительно проповедовал данное учение. Вот причина, почему я был немало удивлен, когда узнал, что этот самый фактический пункт, который Вы выставляете столь достоверным и столь важным, оказался ложным, и Вам заявляли о Вашей неспособности указать страницы у Янсения, на которых Вы будто бы нашли осужденные положения слово в слово, а также о том, что Вы никогда не могли их указать.

Я излагаю весь ход рассматриваемого дела, поскольку он, мне думается, достаточно ясно раскрывает дух Вашего Общества и поскольку изумительно видеть, что несмотря на все сказанное мной выше, Вы тем не менее не переставали повсюду разглашать, что они — все — таки еретики. Вы только изменяли их ересь, смотря по времени: по мере того, как они оправдывались в одной ереси, ваши отцы приискивали взамен другую, дабы за ними всегда числилась какая — нибудь ересь[330]. Так, в 1653 году их ересь заключалась в характере пяти положений; затем — в выражении слово в слово. Затем Вы внедрили ее в сердца. Но теперь обо всем этом уже не говорят, а утверждают, что они будут еретиками, если не подпишутся под тезисом: «смысл учения Янсения заключается в смысле осужденных пяти положений».

Вот предмет нашего настоящего спора. Вам недостаточно осуждения ими пяти положений и всего другого, что может найтись у Янсения, согласного с упомянутыми еретическими постулатами и противного св. Августину, ибо все это они исполняют. Стало быть, вопрос не в том, чтобы узнать, например, «умер ли Иисус Христос только за предустановленных» (они осуждают данное положение точно так же, как и Вы), но в том, признает ли это Янсений, или нет. Посему я заявляю раз и навсегда, что спор ваш мало меня затрагивает, как мало затрагивает он и церковь. Ведь хотя мы с Вами, отец мой, и не доктора богословия, тем не менее я очень хорошо понимаю, что здесь речь идет не о вере, ибо весь вопрос в том, чтобы узнать мнение Янсения. Если бы они думали, что его учение соответствует подлинному и буквальному смыслу этих положений, они осудили бы такое учение. Но они отказываются поступить подобным образом только потому, что убеждены в совершенном несходстве взглядов Янсения и осужденных постулатов: следовательно, если бы даже они и понимали неверно учение еп. Ипрского, то не были бы еретиками, так как они понимают его только в католическом смысле.

В качестве примера для объяснения я укажу на различие мнений св. Василия и св. Афанасия[331] о сочинениях св. Дионисия Александрийского[332]. Св. Василий, находя, что в них содержится мнение Ария против равенства Отца и Сына, осудил их как еретические; святой же Афанасий, находя, что в них содержится истинное учение церкви, защищал их как католические. Думаете ли Вы, отец мой, что св. Василий, считавший упомянутые сочинения арианскими, имел право смотреть на св. Афанасия как на еретика, поскольку последний их защищал? Имел ли он какой — нибудь повод к этому, ведь св. Афанасий защищал не арианство, а истинную веру, заключенную, по его мысли, в указанных сочинениях? Если бы оба праведника сошлись во мнениях относительно истинного смысла данных сочинений и оба признали бы в них еретический смысл, тогда, без сомнения, св. Афанасий не мог бы одобрить исследованных подобным образом сочинений, не впадая в ересь; но так как отцы расходились во мнениях по поводу искомого смысла, то св. Афанасий, защищая вызвавшие спор книги, все же оставался католиком, хотя и понимал их неправильно. Ибо дело туг шло о заблуждении по поводу факта, и в своем учении он защищал лишь католическую веру, которая, на его взгляд, содержалась у Дионисия.