Александр Половец - БП. Между прошлым и будущим. Книга 2

• Название: БП. Между прошлым и будущим. Книга 2
• Автор: Александр Половец
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-1-927480-53-3

Во втором томе трилогии «БП. Между прошлым и будущим» читатель встретит имена собеседников автора, определивших целую эпоху культурной и политической жизни нашего времени; в их числе, переводчик Сталина В.Бережков, директор Института США Г.Арбатов и А.Авторханов, за чьими книгам, нелегально попадавшими в СССР, охотился Комитет Госбезопасности. Писатели Б. Окуджава, А.Алексин, В.Аксенов, Ахмадулина, А.Гладилин, И.Губерман, Э.Лимонов и С.Соколов, С.Крамаров, режиссеры М.Розовский и А.Кончаловский, художники М.Шемякин, Б.Месерер… — беседы с многими из них, как и тексты разговоров автора с выдающимися музыкантами Р.Баршаем и О.Лундстремом, перепечатывались в российской и в американской периодике — с согласия автора, а бывало — и без.

Книга представлена вступлением и послесловием ведущих литературных критиков и писателей.

---

Будучи главкомом Объединенных вооруженных сил (к тому же в течение 25 лет являюсь и членом Совета обороны), участия в этом я не принимал. Ни маршал Соколов, первый зам. министра обороны, ни я как главком, ни маршал Огарков как начальник Генштаба Вооруженных сил участия в обсуждении не принимали. Нас поставили перед фактом: в такое-то время в Афганистан будут вводиться войска.

Военный человек в этом случае высказывает свое мнение, свои предложения, а когда объявляют решение, он послушно говорит: есть! — и начинает выполнять… Так же, вероятно, складывалась ситуация и во Вьетнаме. В продолжение этой темы я могу сказать и о Чечне. Чечня — это республика, входящая в состав Федерации. Вооруженные силы Чечни — это те же вооруженные силы России.

— Выходит, что там идет гражданская война?

— Война носила характер гражданской, а теперь она приобрела такой размах и такие формы ведения боевых действий, что скорее подходит под категорию террористических бандитских акций. Я это говорю потому, что я учился в Грозном в военном училище в 39–41 годах. Я хорошо знаю чеченцев, ингушей. Хорошо знаю этот район. И как человек, который был в руководстве Министерства обороны, я знаю, что люди, пришедшие в нашей стране к власти, сами создавали там вооруженные силы.

Видели они и парады, которые проходили в Грозном, видели и деятельность Дудаева — и так вот относились ко всему вроде бы безразлично. А когда развязались боевые действия — стали кусать себе локти. Но уже было поздно! И формы ведения войны приобрели губительный характер. Я, например, не беру на себя смелость назвать это войной. Это особый вид боевых действий, именуемый некоторыми новыми партизанскими, но я назвал бы их бандитскими.

— То есть, не предусмотренными никакими военными учебниками?

— Ни учебниками, ничем другим. Я как-то беседовал с очень интересным человеком, военным комиссаром города Грозного, генералом, который в настоящее время является народным депутатом. Он мне, в частности, сказал, что организованных формирований нет, есть небольшие бандитские группы, которые занимаются террором, и что в этих бандитских группах большое количество наемных военнослужащих из Афганистана, Ирана, Турции.

— А может то же самое произойти в Молдове? Там вроде сейчас тихо. Лебедь их успокоил. Что, вы считаете, там будет?

— Я думаю, будет спокойно. Не будут там воевать. 14-я армия, находящаяся в Приднестровье, выводится. Могут быть, конечно, какие-то негативные моменты у проживающего там русскоязычного населения или у тех, кто почувствовал, что они могут отделиться от Молдовы. Но таких вооруженных действий, как в Чечне или Таджикистане, там, по моему мнению, не может быть.

— Есть еще несколько вопросов, которые хочется успеть задать. Первый — это вопрос, связанный с деполитизацией российской армии. Мы знаем, что там нет больше института военных комиссаров, и даже говорят, что должности священников собираются ввести в состав частей. И в то же время мы знаем, что в России, в частности, в военном руководстве на всех властных уровнях очень сильны тенденции, которые характеризуются как национал-патриотические. Но национал-патриотизм — в конечном счете, тоже политика, причем, достаточно серьезная и далеко идущая. Как бы вы прокомментировали это обстоятельство?

— Когда мы говорим о деполитизации, об изменении института политического влияния в армии, хотелось бы отметить, что у нас ликвидированы политотделы, ликвидированы заместители командиров по политчасти. Мы стали на путь создания помощников командиров по воспитательной работе. Как вы думаете, армия находится вне политики или поддерживает какую-то политику? Все заявляют, что армия должна быть вне политики — но ведь такого в жизни не бывает!

Армия — это атрибут государства и, естественно, поддерживает тот курс, который проводит государство. Другое дело, армия не участвует непосредственно в политической деятельности — я имею в виду, с точки зрения воздействия, влияния ее на политику. Но в проявлении своих действий она является продолжателем той политики, которую руководство считает нужным проводить.

— То есть, армия не может и не должна влиять на политические процессы?

— Совершенно верно — только так и следует это понимать! Но сначала — о политической структуре в армии. Вернее, — о ее нынешнем отсутствии. Да, существовал институт политотделов. Мы люди все живые, всякое могло быть: и офицер, например, будучи чем-то неудовлетворен, имел возможность к кому-то обратиться, пожаловаться и т. д. Словом, он мог получить ответ, найти отдушину, как говорят, духовную.

А сейчас помощник по воспитательной работе в полной мере не нашел своего места в армии. Это место хотят восполнить священнослужителями — ввести полкового попа. Но это только еще пожелание. Оформившихся структур церковного, религиозного воздействия на военнослужащих нет. Некоторая часть офицерства и солдат проявляет веру в Бога, в церковь.

Если это нравственная категория, может, это и верно. Но с точки зрения убеждения… ну, молодому парню еще можно простить, а когда человек в 70–75 лет, бывший всю жизнь атеистом и проклинавший религию, после этого идет в церковь и при этом не знает — то ли правой рукой креститься, то ли левой — я лично такого человека считаю проявляющим величайшее кощунство.

— Мой следующий вопрос был вызван тем, что в июне в России будут президентские выборы, и нетрудно предположить, что какой-то части высшего военного руководства не понравятся их результаты. Вероятны ли, по-вашему, попытки, со стороны этих военных, вмешаться в политический процесс, происходящий в стране, взять чью-то сторону?

— В этом плане я хотел бы сказать, что предвыборная кампания в России проходит в очень сложных условиях — много претендентов на пост президента, много обещаний, деклараций, заверений. Практически же только две кандидатуры могут бороться за президентство — это настоящий президент Б.Н.Ельцин и председатель Фракции коммунистов Г. Зюганов.

Может ли включиться в процесс предвыборной борьбы, в поддержку какой-либо кандидатуры армия? Терехов, руководитель Союза офицеров, патриотические силы или, как вы их назвали, национал-патриоты могут включиться — но активные действия с их стороны вряд ли будут. Я лично считаю, судя по 91-му году, и по другим ситуациям — активные действия со стороны армии маловероятны.

— Вы долгое время руководили объединенными силами Варшавского Договора — в том числе Германской Демократической Республики. Как вы сегодня прокомментировали бы следствие, ведущееся по поводу коррупции в советских и затем российских воинских частях, находившихся в ГДР?

— Знаю одно — что коррупция действительно была. Она нанесла ущерб нашим вооруженным силам, и она характеризует армию с самой отрицательной стороны. Мне кажется, наши соответствующие органы должны заниматься этим и привлекать людей к ответственности — тех, кто там руководил и кто был в преступлениях задействован. Фамилии этих людей мы слышали с вами, не будем их сейчас вспоминать, но разбираться по этому вопросу, мне кажется, следует.

— Вы сказали, что авторы военно-оборонительной доктрины понимали — ее реализация, и, в частности, ответно-встречный удар с обеих сторон приведет к уничтожению всего живого, другими словами, к концу света. Нынешняя доктрина не менее оборонительна, чем предыдущая, и если реализация такой доктрины приведет к концу света, то какой в ней смысл?

— Я хочу сказать — и сейчас наша доктрина, все уставы, наставления и руководства для вооруженных сил носят оборонительный характер. Но во всех официальных заявлениях руководство оговаривает, что если со стороны противника будут проявлены агрессивные действия, наши действия могут носить наступательный характер.

— Хотя это может означать конец света?!

— Что касается применения ядерного оружия, я об этом говорил и еще раз повторю. Как человек военный, я прихожу к мысли, что применение ядерного оружия маловероятно. Какие возможны формы применения ядерного оружия? Выборочное — то есть отдельные удары, отдельное применение тактического оружия. Вероятность же массового применения ядерного оружия я исключаю.

— Но ведь нет гарантии, что все это исключают?

— А я исключаю! И люди, которые служили со мной, и те, кто со мной общается сегодня, действительно понимают суть этого дела — и все они приходят к такому же заключению.

— Оборонительная доктрина исключает превентивный удар?

— Да как вам сказать? Если уж угроза настолько явна будет, то я его не исключаю. Вот мы с вами, вспоминая 41-й год, обвиняем Жукова, Сталина в том, что были все возможности к нанесению превентивного удара по Германии, по фашизму…

— Некоторые военные историки, в том числе, кажется, и Волкогонов, утверждают, что готовились к нему. Просто не успели первыми…