Мизиа Серт - Пожирательница гениев

• Название: Пожирательница гениев
• Автор: Мизиа Серт
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-91671-007-6

Титул «пожирательницы гениев» Мизиа Серт, вдохновлявшая самых выдающихся людей своего времени, получила от французского писателя Поля Морана.

Ренуар и Тулуз-Лотрек, Стравинский и Равель, Малларме и Верлен, Дягилев и Пикассо, Кокто и Пруст — список имен блистательных художников, музыкантов и поэтов, окружавших красавицу и увековечивших ее на полотнах и в романах, нельзя уместить в аннотации. Об этом в книге волнующих мемуаров, написанных женщиной-легендой, свидетельницей великой истории и участницей жизни великих людей.

---

— Мне как раз надо поговорить с вашим мужем, — сказал он, стараясь идти следом за мной. Но я поспешила сесть в машину.

Судьба неумолима. На другой же день я столкнулась нос к носу с Эдвардсом на Вандомской площади. На этот раз мне не удалось улизнуть. Раз он хотел поговорить с моим мужем, пусть говорит.

Я села с ним в машину, приказала отвезти нас домой и больше не разжала губ. Таде надолго уединился с Эдвардсом. Когда наконец он ушел, Таде, сияющий, возбужденный, торжествующий, вошел в мою комнату.

— Это чудесно! Чудесно! — говорил он. — Эдвардсу принадлежат огромные угольные копи в Колошваре в Венгрии. Почти нетронутые… неисчерпаемое сокровище!.. Он назначает меня генеральным директором разработки и немедленно посылает туда. Ты понимаешь, это — золотое дно!..

— Колошвар? — сказала я. — Что это еще такое? Никто никогда не слышал о подобной авантюре. Успокойся, Таде, и подумай немного. У этого человека только одна мысль: удалить тебя отсюда, держать вдали от меня. Ты что, совсем ослеп? Не видишь, что ты ему мешаешь? Он купил несколько гектаров каменистой почвы как можно дальше отсюда, чтобы послать тебя копать ее, соблазнив состоянием. А сам спокойно останется здесь изводить меня своими ухаживаниями. Он влюблен в меня, поймешь ли ты это наконец?.. Влюблен!!!

— Ты действительно очень смешная! — ответил Таде, расхохотавшись. — Тебе необходимо воображать, что весь род человеческий влюбляется в тебя с первого взгляда. Это просто абсурд. Альфред не видел тебя и десяти раз в жизни. Спустись на землю. Речь идет об огромном финансовом предприятии, а не о любовной истории. Эдвардс не волокита, играющий женскими сердцами. Он большой делец, заправила. Реалист. Не воображай, что он мечтатель, парящий в облаках!

…Господи, нет, он не парил в облаках. Он просто слишком хорошо знал, чего хочет. Как сказал Таде, он был реалистом, осуществлявшим на деле то, что задумал. И не замедлил это доказать.

Ничто не могло разубедить Таде. Полный невероятных финансовых планов, он устремился в Колошвар. Как мог человек, так щедро наделенный даром понимать искусство, окруженный незаурядными людьми, которых собрал в «Ревю Бланш», с легким сердцем похоронить себя в какой-то угольной дыре в Венгрии? Для меня это было загадкой.

Естественно, Эдвардс не терял ни минуты. Едва Таде закрыл за собой дверь, как он уже стучал в нее. Но я приказала не принимать и наглухо заперлась с Лотреком, который начал мой новый портрет. Этот портрет я предпочитала всем другим. Он должен был служить обложкой для его альбома «Оригинальный эстамп». Лотрек был доволен своей работой. Но приходил в ярость от того, что его постоянно беспокоили звонки Эдвардса.

Отклонив примерно восемьдесят раз его приглашения, я в конце концов согласилась пообедать у него на авеню дю Буа. Атмосфера была тяжелой и нервной. Мадам Эдвардс и ее брат Шарко, казалось, чувствовали себя неловко. Стараясь быть любезной и непринужденной, я рассказала о путешествии с Таде в Норвегию, о нашей забавной встрече с Ибсеном. Вдруг Эдвардс, побледнев, встал и, пробормотав извинения, удалился к себе в комнату. Конец обеда был мрачным. С видом серьезным и озабоченным Шарко увел меня в сад. Он начал с весьма запутанной фразы, из которой следовало, что недомогание Эдвардса гораздо серьезнее, чем я могу вообразить, и что, кажется, я не отдаю себе отчета, что несу за это ответственность…

— Я? — У меня перехватило дыхание.

В это время к нам присоединилась мадам Эдвардс, которая взяла меня за руку. Она была чрезвычайно возбуждена.

— Альфреду совсем плохо, — сказала она, — нельзя играть безнаказанно сердцем мужчины.

Я все меньше и меньше понимала, что происходит. У меня, зажатой между братом и сестрой, которые, казалось, действовали сообща, возникло ощущение заговора. Теперь они говорили вместе. Возможно ли это? Действительно ли жена Эдвардса разделяет абсурдное, неправдоподобное предложение Шарко? Он ясно объяснил, что единственный честный поступок с моей стороны по отношению к Эдвардсу — это стать его любовницей, иначе он бесспорно оставит свою жену! Нужно не иметь сердца, чтобы разбить такую прекрасную семью! Мой рассказ за столом о днях, проведенных с Таде в Норвегии, — это жестокая игра, чтобы заставить Альфреда страдать. Шарко не колеблясь обвинил меня в злостном кокетстве.

Я спустилась с небес на землю. Мой рассказ о нашем пребывании в Норвегии имел только одну цель — рассмешить забавной историей, разрядить обстановку. Виновата ли я, что она вызвала в воображении бедного Альфреда картины, которые его любовь сделала для него непереносимыми? Я была искренно огорчена.

Но как Шарко посмел говорить со мной таким тоном в присутствии сестры и как эта женщина могла потерять рассудок до такой степени, чтобы предложить мне стать любовницей своего мужа?!

Мои нервы были на пределе, я расплакалась и убежала, проклиная день, когда переступила порог этого дома…

После кошмарной ночи решение было принято. Я немедленно поеду к Таде в Колошвар. Не думая больше об этой дьявольской интриге, в которую меня хотели втянуть, я приказала упаковать чемоданы и, взяв с собой преданную подругу, села в «Восточный экспресс».

Мною владела только одна мысль: как можно скорее увидеть Таде. Он обязательно распутает этот клубок. Он найдет выход из этой дикой ситуации. Он больше не покинет меня. Он меня защитит. Я снова почувствовала себя совсем маленькой девочкой, слабой и безоружной, которой необходимы утешение, нежность, покровительство. Этот Колошвар, над которым я так насмехалась и в который еще на прошлой неделе ничто не могло меня заставить поехать, теперь представлялся мне убежищем, спасением от опасности.

Увы! Я так туда и не попала. За четверть часа до прибытия поезда в Вену в мое купе постучали. Я оторвалась от книги, которую читала, и побледнела как полотно: в дверях стоял улыбающийся Эдвардс.

— Дальше мы поедем вместе, — спокойно произнес он. — Нам надо объясниться.

Кошмар продолжался. Если бы моя подруга Эмма во плоти и крови не сидела рядом со мной, я бы подумала, что еще не проснулась после той страшной ночи в Париже. С помощью какого колдовства Эдвардс оказался здесь, в этом поезде, в тысяче километров от Парижа? Непостижимо! (Позднее он признался, что нанял детектива, чтобы следить за мной. Узнав от него, что я заказала места в «Восточном экспрессе», он сделал то же самое. Вот как просто все было!)

Захваченная врасплох и прежде всего опасаясь скандала, наводящего на меня ужас, я остановилась в Вене и телеграфировала Таде, чтобы он немедленно приехал. Послала телеграмму и Вюйару, умоляя его как можно скорее прибыть в Вену. В случае если Таде не смог бы сразу приехать, я не осталась бы без поддержки верного друга.

Эдвардс устроился в противоположном крыле отеля, где я остановилась. Он вел себя безупречно корректно и учтиво. Но как раз его спокойствие пугало меня больше всего. Он имел вид человека настолько уверенного в себе и своем деле, что я совершенно растерялась. Его «дело» заключалось не больше и не меньше в том, чтобы жениться на мне. Что я замужем, что он тоже женат, что ни его жена, ни мой муж, ни я сама не имеем ни малейшего желания разводиться — все это, казалось, ничуть не смущало его. Он решил добиться своего и был уверен в успехе. Все было им хладнокровно рассчитано.

Поняв, в какой пучине увяз Таде, я была подавлена. Несчастный превысил раз в шесть капитал Общества, обеспечив своих служащих условиями работы, соответствующими его социальному идеалу, и построив для них прекрасный рабочий городок. Делая это, он рассчитывал на будущие весьма гипотетические поступления и доходы. Не довольствуясь тем, что инвестировал в эти безумные предприятия все, до своего последнего су, он без моего ведома обратился к моему брату Сипе и вложил в дело все его состояние. Теперь, когда настало время платежей, он не знал, как вывернуться. Кредиторы начали браниться. Крах был неизбежен, а суммы, требующиеся немедленно, баснословны.

Эдвардс, не вмешиваясь, уже несколько месяцев спокойно следил за приближением катастрофы. С улыбкой ждал своего часа. И он настал. Как Deus ex machina[123], Альфред Эдвардс появился в пятом акте, чтобы все уладить. При одном условии. И этим условием была я. Ничего проще и яснее. Я прекрасно это поняла и пришла в ярость.

Вюйар приехал, как только получил мою телеграмму. Но Таде все не появлялся. У меня был с ним полный драматизма телефонный разговор. «Не могу уехать из Колошвара, — сказал он с отчаянием в голосе. — Заклинаю, устрой все!.. Я пропащий человек».

«Устрой все!» Легко сказать! Интересно, каким образом, воображал он, я могла это сделать? Даже если допустить невозможное — что я соглашусь стать любовницей Эдвардса, как мне так деликатно предложил Шарко, когда я и не подозревала, с какими трудностями борется Таде, — это ничего бы не уладило. Эдвардс хотел совсем другого. Он хотел жить со мной под одной крышей, хотел жениться на мне.