Василий Шатилов - Знамя над рейхстагом

• Название: Знамя над рейхстагом
• Автор: Василий Шатилов
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Откуда-то доносились выстрелы, но откуда - понять было трудно. Нас окружали высокие деревья. Их макушки чернели на фоне темно-серого неба. На полянах на нас с остервенением набрасывался ветер. Вскоре мы промокли до нитки. В сапогах хлюпала вода. Тропинка сузилась, почти исчезла. Пришлось спешиться и продираться сквозь мокрые кусты, ведя коней в поводу. Время тянулось медленно. Казалось, конца-края нет этому чертову лесу.

Наконец впереди посветлело. Мы очутились на опушке. В бинокль виднелись очертания каких-то бугров. Судя по всему, мы находились у самого переднего края. Дальше идти было нельзя. Мы сели верхом и повернули назад. Моя лошадь зацепилась ногой за провод, проложенный по земле. Это ориентир! С трудом продираясь через кустарник и вспугивая лесных птиц, мы направились вдоль кабеля. Несколько минут спустя на высотке увидели антенну и две человеческие фигуры.

Мы двинулись к ним и вскоре наткнулись на полковой КП. Когда вошли туда, ординарец Аристова принялся будить своего командира, спавшего непробудным сном. Тот с трудом открыл глаза.

- Где полк? Почему нет связи? - начал я допытываться у него. Евстафий Михайлович молчал, он еще окончательно не очнулся. Я вгляделся в его осунувшееся, почерневшее лицо, и мне стало жаль офицера. В эти дни, когда люди, уставшие до предела, буквально засыпали на ходу, ему было особенно тяжело, несмотря на отменное физическое здоровье. Человек без достаточного образования, он испытывал большие затруднения в командовании полком. То, что другому, более образованному и развитому командиру давалось легче, Аристову стоило большого напряжения. И вот он окончательно выбился из сил.

На все мои вопросы ответил начальник штаба полка. Оказывается, рация была не в порядке. Первый офицер связи заблудился и приехал почти одновременно со вторым. Недавно они вместе отправились назад. Мы с ними разминулись.

Развернув карту, начальник штаба показал расположение подразделений полка. Они находились в лесу. На высоте, которую им предстояло оседлать, был противник. Я приказал на рассвете атаковать высоту и посоветовал, как это лучше сделать. Убедившись, что начальник штаба и очнувшийся наконец Аристов правильно уяснили задачу, я собрался в обратный путь.

На командный пункт мы вернулись уставшие и продрогшие.

- Товарищ генерал, - поднялся Дьячков, - за время вашего отсутствия ничего существенного не произошло...

Я было оглянулся, отыскивая глазами генерала, к которому обращался начальник штаба. А Дьячков продолжал:

- За исключением одного события. Поздравляю вас с присвоением звания генерал-майора.

- Откуда вы это узнали?

- Звонили из штаба корпуса, просили передать поздравления.

- Спасибо. - Усталость и тяжелая, неотступная озабоченность помешали мне даже как следует порадоваться этому приятному и радостному для каждого военного человека событию. - А как семьсот пятьдесят шестой полк? Без изменений? Ну ладно, тогда я посплю, а в случае чего - пусть немедленно будят...

На следующее утро 674-й полк занял высоту, на которую был нацелен его удар, но дальше продвинуться не смог. С переменным успехом вели бои два других полка.

В этот день, в канун 27-й годовщины Октябрьской революции, в дивизии состоялось вручение орденов и медалей большой группе бойцов и командиров. На опушке леса был поставлен накрытый алой материей столик. Саша Теплоухов разложил на нем коробочки с наградами, привезенными из штаба армии. В строю стояли награжденные. И хоть многие из них, только что пришедшие с передовой, в мятой и грязной одежде, под холодным мелким дождем выглядели далеко не по-парадному, все равно чувствовалась торжественность обстановки.

- Служу Советскому Союзу! - громко и приподнято отвечали солдаты и офицеры, принимая награду и поздравления. И слова эти звучали прямо-таки символически в канун дня рождения Советского государства, жизнь которого воины отстаивали в кровопролитных боях.

Многие в тот день получили награды. Были среди них и люди близкие мне, боевой путь которых проходил на моих глазах: способный, грамотный политработник Михаил Васильевич Артюхов, старательный и деловитый штабист Израиль Абелевич Офштейн, двадцатилетний начальник штаба полка Владимир Маркович Тытарь - отважный и умный офицер, подающий большие надежды...

Несмотря на напряженную обстановку, Артюхов сделал все возможное, чтобы люди ощутили праздничную атмосферу. Ведь праздник-то нынче был особый! Мы встречали его на гребне волны, катящейся на запад и выметающей оккупантов из пределов страны. В руках врага оставалось совсем немного наших земель. Но зато уже вовсю гремели залпы на Балканах и ликовали освобождениые София и Белград. Шло паше наступление в Норвегии и Польше. И уже разящий меч был занесен над Восточной Пруссией.

То был праздник людей, стоявших на пороге окончательной победы. Но для того чтобы приблизить ее светлый час, еще немало предстояло затратить сил и пролить крови...

Капитан Вадим Белов - наш новый дивизионный редактор - готовил праздничный номер многотиражной газеты. Агитаторы рассказывали солдатам о боевых успехах, которыми страна встречала знаменательную дату, о том, какой вклад в общее дело вносила наша дивизия, о лучших людях батальонов и рот. Там, где позволяла обстановка, были проведены митинги. В подразделениях накоротке состоялись партийные и комсомольские собрания. Резолюции принимались самые что ни на есть деловые: ознаменовать праздник овладением такого-то рубежа или такой-то высоты.

На вечер 5 ноября я пригласил к себе гостей: командира корпуса, командиров соседних дивизий, офицеров нашего штаба. Надо ж было отметить и получение генеральского звания, и орден Красного Знамени, которым меня наградили. Этот "семейный" ужин решили устроить в избушке, где находился наш командный пункт. Стояла она на пригорке, прижавшемся к опушке леса, около хутора Варначи. Домик окружали ветвистые многолетние яблони. Поблизости журчал быстрый ручей. Эту идиллическую картину портило лишь обилие грязи вокруг.

Готовиться к торжеству начали еще днем. Хозяин дома - литовец, проводивший большую часть времени в лесу в землянке, узнав, в чем дело, принес нам корзину прекрасных яблок. Они отливали янтарем, и от их густого запаха кружилась голова.

Но противник не считался с нашим желанием провести этот вечер в добром товарищеском кругу. Как только наступили ранние и долгие ноябрьские сумерки, немцы после сильного артобстрела нашего переднего края перешли в контратаку на участке 756-го полка. Гитлеровцам удалось потеснить полк и захватить одну из безымянных высот. Зинченко ввел в бой резервы, которые возглавил майор Чернобровкин. Высота была отбита.

Противник обрушил на нее шквал артиллерийского огня. Едва стихла канонада, как из-за леса донесся рев моторов и лязг гусениц. Приближались танки, стреляя на ходу и с коротких остановок.

- Спокойно! Спокойно! - говорил бойцам Чернобровкин. - Надо подпустить их поближе, на верный выстрел!

И когда дистанция стала, по его мнению, достаточно короткой, он поднялся во весь рост и скомандовал:

- По фашистам огонь!

Грянули орудия прямой наводки. И сразу же три машины остановились, окутавшись дымом. Остальные не приняли боя и стали отходить в укрытия. Продвигавшаяся за ними пехота залегла. На высоту опять посыпались снаряды. На этот раз обстрел был особенно ожесточенным. На окутанной дымом земле, казалось, не осталось живого места. Но это только казалось. Когда на холм вновь - на этот раз уверенно, почти без опаски - двинулись танки и пехота, наши орудия заговорили с прежней яростью. В сгущавшихся сумерках высота полыхала слепящими вспышками залпов.

Неприятель отошел, оставив на подступах к нашим позициям много трупов, десяток подбитых и подожженных танков. И у нас, разумеется, имелись потери. Особенно тяжелой утратой была гибель Сергея Васильевича Чернобровкина. Осколок сразил его, когда он руководил отражением второй контратаки фашистов. Он умно и темпераментно провел этот бой, обеспечив устойчивость положения не только полка, но и всей дивизии. Противник отказался от дальнейших контратак после решительного отпора, полученного на безымянной высоте.

Получил тяжелую рану в этом бою и начальник штаба 2-го батальона, которым до последнего времени командовал Чернобровкин, капитан Дмитрий Юдин. Комбата и его начштаба связывала крепкая дружба - они воевали бок о бок с 1942 года. Мы собирались утвердить Юдина в должности командира батальона - сейчас он временно исполнял ее. Но ранение положило конец его военной службе.

Я помню, как понурые бойцы несли бездыханное тело Сергея Васильевича На носилках. Тяжело им было навсегда прощаться с любимым командиром. Помню, как забилась в неутешных рыданиях Тоня - наш зубной врач. Она потеряла самого дорогого и близкого человека. Подступал и у меня комок к горлу. Этот очень молодой и очень симпатичный парень показал себя многообещающим офицером. Велик ли срок - полгода. А за это время он у меня на глазах вырос от ротного до комбата и в последний бой шел уже заместителем командира полка. Главное же, я успел просто, по-человечески полюбить Сергея.