Роберт Кондратенко - Морская политика России 80-х годов XIX века

• Название: Морская политика России 80-х годов XIX века
• Автор: Роберт Кондратенко
• Издательство: Издательско-торговый дом «ЛеКо»
• Жанр: История
• Год: 2006
• ISBN: 5-902236-32-0

В монографии изучаются процессы и явления, характеризующие морскую политику России в один из самых сложных периодов истории отечественного флота — возрождения после поражения в Крымской войне и перехода от деревянных парусных к броненосным винтовым кораблям.

Предназначена для специалистов и широкого круга читателей, интересующихся военной историей.

---

Исправляя прошлогодние ошибки, боевые корабли произвели предварительную разведку побережья и имитировали его обстрел. Для буксировки шлюпок выделили пять паровых катеров, но на этот раз ошиблись в расчетах и вместо 950 человек в первый рейс взяли всего 700. Пристани оказались слишком высоки для шлюпок, каучуковые же плоты показали, что они хороши лишь при тихой погоде. Приступив к высадке войск в 7 ч 15 мин, завершили ее через 2 ч, но обозы перевезли только к 19 ч, затратив на всю операцию 12 ч. Тем не менее, несмотря на выявленные недостатки, проанализировавший учения генерал-майор A.Н. Куропаткин пришел к выводу, что подготовка десантной экспедиции «в твердых руках», хотя и требует дальнейшей практики[779].

В 1888 году, из-за посещения черноморских портов Александром III, учебная высадка прошла без участия флота. Как и прежде, сбои начались при погрузке сводного полка (один генерал, 65 офицеров, 2560 нижних чинов, 187 лошадей и восемь орудий) на пароходы Добровольного флота «Россия» и «Ярославль», производившейся в Севастополе 13–14 августа. Затем, на переходе к месту высадки у Керчи непривычные к совместному плаванию суда едва не разошлись, а по прибытии не сумели установить связь с войсками на берегу. Пришлось изменить первоначальный план и десантироваться в стороне от крепости. Боевые части оказались на суше через 4 ч после первого рейса высадочных средств, а обоз — через 13 ч. Прочитав отчет об учениях, Александр III наложил на него резолюцию: «Весьма слабо»[780].

Конечно, многие из недостатков объяснялись тем, что командование Одесским округом каждый раз привлекало к учениям другие суда и личный состав. Последнее обстоятельство, видимо, вызывалось стремлением обучить большее число солдат и офицеров, поэтому самым стабильным элементом десантных подразделений на протяжении многих лет оставались гребцы сводных морских рот, образованных в Одессе и Севастополе. Первое же обуславливалось тем, что Военное министерство, которое не имело права требовать ни от Добровольного флота, в 1883 году переданного Морскому министерству, ни от РОПиТа предоставления определенных пароходов, фрахтовало свободные от рейсов. Заметим, что Добровольный флот в 1880-е годы располагал всего четырьмя — пятью пароходами, а РОПиТ, согласно подписанному 14 февраля 1886 года А.Б. Вревским и Н.Ф. Фадер-Флитом соглашению, обязался лишь иметь приспособления для перевозки войск на 28 пароходах и 14 шхунах[781]. Недаром в июне 1887 года военный министр просил выделить средства на постройку специального войскового транспорта и переоборудования в таковой парохода «Опыт» (бывшей яхты «Ливадия»)[782].

Тогда И.А. Вышнеградский, установивший режим строгой экономии, убедил П.С. Ванновского отложить свое ходатайство, но вопрос оставался актуальным, и 7 ноября 1889 года А.А. Пещуров писал X.X. Роопу: «Временное, краткосрочные фрахтование для перевоза войск частных, не приспособленных к тому вполне пароходов, отнимает от маневра много реальности», предлагая оборудовать в качестве транспортов снимаемые Добровольным флотом с линий «Нижний Новгород» и «Ярославль»[783].

Впрочем, к концу 1880-х годов наметился и процесс преодоления недостатков в подготовке десанта, определенный толчок которому дал Александр III, ознакомившийся с отчетом о высадке в августе 1887 года у реки Кача. Заметив: «Все еще довольно слабо», — царь, видимо, не без подсказки чинов Военного ведомства, повелел дополнить существовавшие уставы статьями о взаимоотношениях сухопутных и морских начальников. 5 февраля 1888 года П.С. Ванновский уведомил об этом И.А. Шестакова, и в Морском министерстве началась работа по подготовке «Проекта управления десантными экспедициями». ГМШ разослал соответствующие запросы морским агентам за границей и штабу Черноморского флота. Поднимались как документы начала XVIII века, так и свежие отчеты об учениях. В мае прислали свои донесения Е.И. Алексеев, сообщивший, что во Франции определенных правил на этот счет нет, и П.А. Мордовин, так же охарактеризовавший английский опыт[784].

Наконец, 23 февраля 1889 года новый начальник ГМШ, вице-адмирал О.К. Кремер представил Н.М. Чихачеву записку «О разграничении власти морского и сухопутного начальства при десантных экспедициях», предполагавшую полную ответственность моряков за подготовку судов, посадку десанта, переход морем, рекогносцировку перед высадкой и саму высадку.

Но она лишь обозначила направление дальнейшей работы. На протяжении 1889–1890 годов за подготовку правил разграничения власти принимались: вице-адмирал В.А. Стеценко, капитан 1 ранга А.А. Бирилев, капитан 2 ранга А.Р. Родионов. Их проекты в основном предусматривали единство командования Босфорской операцией, предоставленное ими адмиралу. После сопоставления, сводки и редактирования текстов, Н.М. Чихачев 28 июня 1890 года направил окончательный вариант на отзыв Н.Н. Обручеву, замещавшему в то время П.С. Ванновского. 8 июля генерал прислал ответ, в котором предлагалось разделить десантные операции по их цели: овладение важным пунктом или участком берега, разрушение какого-либо пункта, усиление уже действующих войск и демонстрация. Лишь во втором случае общее командование безоговорочно отдавалось морякам, но Босфорская операция относилась к первому[785].

Н.М. Чихачев наложил на этот документ обширную резолюцию, гласившую: «Для десантных операций все материальные средства, весьма обширные и сложные, должны быть подготовляемы заблаговременно, в мирное время. Изготовление этих средств и содержание их в порядке должно лежать на том ведомстве, которое заготовляет их, т. е. на морском. Но кроме материальной части, которая должна быть всегда в полной готовности, еще в большей степени должен быть подготовлен и приспособлен флот, как по роду судов, так и в личном составе, ко всем операциям, сопряженным с десантом … При самой операции десанта, посадка войск, переход многочисленного числа судов с десантом, конвоирование его и оборона его военным флотом, занятие берега и артиллерийский бой с укреплениями, очищение берега от неприятеля огнем флота, самая высадка, — все эти действия и составляют суть дела, которое по всей специальности иначе не может быть названо, как морским делом … а потому и может быть руководимо лишь адмиралом. Затем уже, по высадке войск, начинаются самостоятельные действия сухопутных войск…»[786]. Исходя из этих соображений и был подготовлен 13 июля 1890 года отзыв Н.Н. Обручеву.

Вице-адмирал О.K. Kpeмep

Не дожидаясь встречных контраргументов, адмирал 14 июля обратился к начальнику Главного штаба с просьбой предоставить общее командование учебным десантированием в текущем году О.К. Кремеру. Н.Н. Обручев согласился и телеграфировал об этом командующему войсками Одесского округа. О.К. Кремер незадолго перед тем получивший цензовое назначение начальником Практической эскадры Черного моря, должен был обеспечить короткий переход из Севастополя в Судак на пароходах Добровольного флота «Нижний Новгород» и «Ярославль» Белостокского полка: 1820 человек, 242 лошади, четыре орудия и 48 повозок, под командованием генерал-лейтенанта Н.П. Глиноецкого. Впрочем, прежде всего адмиралу пришлось организовать ремонт пароходов, с установкой шлюпбалок, и укомплектование их командой.

Обсудив с Н.П. Глиноецким предстоявшие учения, О.К. Кремер провел несколько тренировочных посадок и высадок в Севастопольском порту, осмотрел Судакский рейд, и лично руководил беглым промером его и произвел рекогносцировку берега. 11 августа войска были посажены на суда, и после нескольких часов плавания, утром следующего дня высажены. Причем впервые бухту предварительно обследовали с тралами миноносцы «Геленджик» и «Гагры». Лишь убедившись в отсутствии мин заграждения, О.К. Кремер подвел к берегу броненосцы «Екатерина II», «Чесма», крейсер «Память Меркурия», канонерские лодки «Уралец», «Кубанец», минный крейсер «Капитан Сакен» и три миноносца, имитировавшие его обстрел. За линией боевых кораблей без помех собрались шлюпки с первым эшелоном десанта из 748 штыков, а через четыре часа весь отряд был на берегу. Четкость действий, которой, правда, способствовала хорошая погода, удостоилась похвалы Александра III, написавшего на отчете: «На этот раз уже видно улучшение в подобных маневрах»[787].

Минный крейсер «Капитан Сакен»

Броненосцы «Чесма» и «Екатерина II»

Успех О.К. Кремера, подтвердивший целесообразность единого командования операцией, в то же время, видимо, добавил царю уверенности в том, что Россия, при необходимости, сумеет решить Восточный вопрос без содействия Вены и Берлина. Не исключено, что это обстоятельство сыграло свою роль в 1890 году, когда по окончании срока действия «перестраховочного» договора 6/18 июня 1887 года с Германией Александр III не проявил желания искать путей продления соглашения. Позднее, на депешу А.И. Нелидова от 27 июня/9 июля 1891 года, с выражением опасения, что сближение Тройственного союза с Англией даст ему возможность воздействовать на Турцию, император отозвался: «Меня это вовсе не беспокоит»[788].