Роберт Кондратенко - Морская политика России 80-х годов XIX века

• Название: Морская политика России 80-х годов XIX века
• Автор: Роберт Кондратенко
• Издательство: Издательско-торговый дом «ЛеКо»
• Жанр: История
• Год: 2006
• ISBN: 5-902236-32-0

В монографии изучаются процессы и явления, характеризующие морскую политику России в один из самых сложных периодов истории отечественного флота — возрождения после поражения в Крымской войне и перехода от деревянных парусных к броненосным винтовым кораблям.

Предназначена для специалистов и широкого круга читателей, интересующихся военной историей.

---

Попытки И.А. Шестакова, П.С. Ванновского и А.Н. Корфа объяснить ему, что демонстрация миролюбия, а тем более слабости никогда не предотвращала войн причины которых заключаются в столкновении объективных интересов держав и соотношении сил, что изолированность дальневосточных владений не позволит в случае необходимости вовремя подкрепить войска Приамурского округа поэтому находящиеся там 12 000 человек «лягут все, и край будет у нас отнят», что своевременное увеличение Тихоокеанской эскадры и армейских частей заставит китайцев и англичан вести себя осмотрительнее, успеха не имели. Глава финансового ведомства заявил, что в 1887 году ожидается дефицит около 30 млн руб. по обыкновенному бюджету и до 42,5 млн руб. по чрезвычайным расходам, роста же доходов можно ожидать не ранее 1889 года, почему он никаких ассигнований сверх существующих смет не допустит[691].

Столь непривычное, по сравнению с поведением Н.Х. Бунге, упорство И.А. Вышнеградского заставило передать возникшее разногласие на высочайшее усмотрение. Император же, стремясь достичь компромисса и признавая важность усиления эскадры, отложил решение вопроса о расходах военного ведомства на Дальнем Востоке до осени. И.А. Шестакову, настаивавшему на своих требованиях и 2 марта представившему записку, в которой он «выставил план наш держать всех крейсеров во Владивостоке», так как «хранение их в Балтике, с целью высылки вовремя на борьбу, фикция», Александр III сообщил, написав на полях этой записки: «Все, что удалось мне выторговать у Управляющего Министерством финансов, это назначение с будущего года 600 т[ысяч] рублей на Добровольный флот сверх 40-милл[ионного] бюджета Морского министерства»[692].

Однако именно такой суммы и добивался адмирал, получивший, казалось, возможность реализовать основную часть своего плана. Впрочем, это была лишь видимость победы.

Прошло всего несколько месяцев, и И.А. Вышнеградский перешел в наступление. 22 июня И.А. Шестаков занес в дневник: «Становлюсь в натянутые отношения к министру финансов … Теперь он хочет, чтобы я изменил только что утвержденные на основании ценза и его укрепляющие штаты». А в конце года, 16 декабря, посетовал: «Теремное правительство. Многие пользуются его (то есть Александра III. — Авт.) неопытностью и вводят в правительственные действия приемы, которых не решились бы вводить в начале царствования. И.А. Вышнеградский, например, мне дает одною рукою (в угоду Государю, который тотчас радостно меня о том извещает), а другою вдвое более отнимает, лишь бы уничтожить дефицит. Но какой прок даже в финансовом порядке, если он основан на беспорядке во всех прочих частях!»[693].

Конечно, адмирал, и сам внесший лепту в создание порицаемого им беспорядка неоднократными обращениями к царю через голову Государственного Совета, был пристрастен и не вполне объективен. Вместе с тем, его раздражение имело свои основания. Так, представляя государственному секретарю объяснения по поводу отзыва Государственного контроля на смету 1888 года, И.А. Шестаков указывал, что введение новой процентной нормы на перевод денег за границу (80 %) означает дополнительный расход по заграничному плаванию свыше 200 000 руб., а значит и сокращение этого плавания. Более того, осенью 1887 года, ссылаясь на высочайше утвержденный 5 ноября 1885 года журнал совещания, выделившего Морскому министерству кредит в 6,3 млн руб. на подготовку Босфорской операции, которым министерство обязывалось принять эту сумму «в свое время к зачету по нормальному бюджету», И.А. Вышнеградский и Д.М. Сольский потребовали «начать зачет сей суммы непременно с 1889 года по 1 м[иллиону] р[ублей] ежегодно»[694].

Следует отметить, что И.А. Вышнеградский, считавшийся ставленником М.Н. Каткова, не спешил воплощать в жизнь экономические идеи редактора «Моссковских Ведомостей» о создании автаркичной, «национальной» экономики, с бумажно-денежным обращением, не зависящим от колебаний курса на иностранных валютных биржах, ликвидацией государственных гарантий частным железным дорогам и выкупом их в казну, отказом от заграничных займов и тому подобным. Более того, финансовая политика преемника Н.Х. Бунге, с весьма жесткой бюджетной дисциплиной, оказалась противоречащей идеям М.Н. Каткова о развитии дальневосточных владений России и активизации ее внешней политики в данном регионе. Отказываясь выделить средства на усиление войск Пpиамурского округа и Тихоокеанской эскадры он сделал лишь первый шаг по этому пути. Под сомнением также оказалось строительство железной дороги от Владивостока до Хабаровки: стремление И.А. Вышнеградского максимально ограничить прокладку стратегических линий заставило А.Н. Корфа предпочесть ей Забайкальскую дорогу, более важную для обеспечения сухопутной обороны от нападения со стороны Китая.

Впервые А.Н. Корф заговорил о ней в докладе от 14 апреля 1887 года. Затем вместе с Восточно-Сибирским генерал-губернатором, графом А.П. Игнатьевым он вошел с ходатайством к военному министру об одновременной постройке дорог от Томска до Иркутска и от Байкала до Сретенска. 25 мая П.С. Ванновский доложил об этом Александру III, а 26 мая царь повелел обсудить вопрос об изысканиях по линии Томск — Сретенск в совещании под председательством А.А. А6азы, с участием К.Н. Посьета, Д.М. Сольского, И.А. Вышнеградского, И.А. Шестакова, А.Н. Корфа, А.П. Игнатьева, Н.Н. Обручева и самого П.С. Ванновского. 11 июня управляющий Морским министерством получил из Министерства внутренних дел копии Программ деятельности администрации» Приамурского края и Восточной Сибири на предстоящее десятилетие. Ознакомившись с ними, он 26 июня написал Д.А. Толстому, что настаивает на одновременном исследовании трассы Владивосток — Хабаровка[695].

Свой взгляд адмирал отстаивал и на состоявшемся позднее заседании Комитета министров, посвященном обсуждению плана железнодорожного строительства в 1888 году. Однако несмотря на солидарность с его мнением Комитета, положение которого Александр III утвердил 29 ноября 1887 года, вплоть до 1891 года деньги на прокладку этой линии, получившей название Уссурийской, так и не были выделены.

Впрочем, отсутствие железнодорожного сообщения с Хабаровкой, несколько снижавшее обороноспособность Владивостока, в меньшей степени сказывалось на планах И.А. Шестакова, чем настоятельные требования Министерства финансов и Государственного контроля о всемерной экономии. Заметим, что стараясь удовлетворить эти требования, И.А. Шестаков с большей легкостью, нежели другие статьи, сокращал кредиты на плавание[696].

В течение 1885–1888 годов Морское министерство испрашивало по параграфам 9 и 10 от 4,9 до 5 млн руб., тогда как в 1882–1884 годах — от 5,7 до 6,3 млн, причем соотношение ассигнований на внутреннее и заграничное плавание практически не менялось: первое отнимало от 52 до 61, а в среднем около 56 % всей суммы. Следует учесть, что при обсуждении сметы в Департаменте государственной экономии общую цифру как правило уменьшали.

Фактическая же продолжительность заграничного плавания и число участвовавших в нем кораблей регулировались интенсивностью использования императором их яхт, процентной нормой на перевод денег за границу и курсом рубля. Во многом под влиянием этих факторов Тихоокеанская эскадра до конца 1880-х годов не получила второго фрегата, увеличиваясь в первую очередь за счет канонерских лодок, не рассчитанных на океанское крейсерство: к 1890 году их во Владивостоке было четыре. Действовать же на торговых коммуникациях Англии могли: броненосный крейсер «Адмирал Нахимов», крейсер «Адмирал Корнилов» и два клипера, то есть крейсерские возможности эскадры по сравнению с 1885 годом в лучшую сторону практически не изменились.

На протяжении второй половины 1880-х годов неблагоприятным оставалось соотношение сил российского соединения с китайским флотом, в составе которого появились два броненосца водоизмещением до 7670 т с четырьмя 12-дюймовыми орудиями каждый и несколько бронированных кораблей береговой обороны меньшего водоизмещения. Увеличивался и японский флот. Но особенно много беспокойства доставляла английская эскадра, состоявшая из двух десятков кораблей и судов, правда, на две трети — устаревших канонерских лодок (шлюпов). Под впечатлением визита во Владивосток 9 августа 1886 года восьми кораблей адмирала Гамильтона, занявших лучшие якорные места в бухте Золотой Рог, командовавший Тихоокеанской эскадрой контр-адмирал А.А. Корнилов дважды просил высшее начальство принять меры к тому, чтобы такой случай не повторился.

Разделяя его взгляд, И.А. Шестаков 12 января 1887 года обратился к Н.К. Гирсу с письмом, в котором привел примеры бесцеремонности английских офицеров, высаживавшихся на берег вблизи от укреплений и снимавших планы, указал на опасность недоразумений при увольнении команд в город, на неудобства, создаваемые на рейде иностранными судами, наконец, на то, что само появление «сильной эскадры выказывает в глазах многочисленного чужеземного населения Владивостока нашу сравнительную слабость». Видимо, в эту фразу адмирал вложил и собственные впечатления от посещения Золотого Рога китайской эскадрой, с энтузиазмом встреченной местными китайцами-манзами. Основываясь на приводимых доводах он предложил ограничить доступ иностранных кораблей «в наши порта Восточного океана не более двух той же нации одновременно», с предварительным уведомлением[697].