Генри Харт - Венецианец Марко Поло

• Название: Венецианец Марко Поло
• Автор: Генри Харт
• Издательство: Издательство иностранной литературы
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1956

Полное заглавие этой книги — «Приключения венецианца, рассказ о жизни, времени и книге мессера Марко Поло» — хорошо отражает ее содержание. Она написана американским востоковедом Г. Хартом. В ней рассказывается в популярной форме о жизни знаменитого венецианского путешественника XIII века Марко Поло, о его странствованиях по Востоку, об исторической обстановке в тех странах, где жил или бывал путешественник, и о том, как была создана его замечательная книга. Автор использовал большое число работ западноевропейских и американских авторов — биографов, комментаторов книги Марко Поло и историков. Доступность изложения сочетается с научной ценностью этой работы.

---

Все это нарушало тихий образ жизни мессера Марко. Но очень скоро ему предстояло увидеть на улицах родного города куда более ужасные дела. Правлением Градениго был недоволен уже не только народ, дожа возненавидело и много знатных родов. Вожаками таких знатных родов были Марко Кверини и Баямонте Тьеполо. Заговорщики предполагали захватить Риальто и убить дожа, а также главных его сторонников. Поднять восстание было решено утром дня святого Вито, 15 июня 1310 года. В этот день сплошным потоком лил дождь, и с моря ворвался жестокий ураган. Грохотал гром, грозовые молнии заливали зловещим светом всю узенькую улицу Мерчерья — она была и остается поныне главной деловой улицей Венеции. Крики: «Liberta!» («Свобода!») и «Morte al doge Gradenigo!» («Смерть дожу Градениго!») тонули в вое ветра и шуме дождя. Различные группы заговорщиков, вопреки договоренности, не сумели найти друг друга и стянуть свои силы. Войска дожа напали на одну группу на Пьяцце и разгромили ее: дож был предупрежден о заговоре накануне.

В то время как группа заговорщиков во главе с Тьеполо, крича и размахивая оружием, двигалась по улице Мерчерья, домовладельцы, из любви к уличным скандалам, со всех сторон начали забрасывать ее камнями и всем, что попадет под руку.

Как это произошло с Абимелехом в дни Израиля, так случилось и сейчас. Заговорщиков охватила паника, едва только пал знаменосец. Некая женщина по имени Джустина Россо, услышав под своим окном леденящие кровь крики «Morte ai tiranni!» («Смерть тиранам!»), открыла окно и выглянула, что было строго запрещено венецианским законом. Мгновенно оценив ситуацию и ни секунды не подумав о законах, она схватила большой каменный горшок с красной гвоздикой и изо всех сил метнула его в голову Баямонте Тьеполо. Тяжелый снаряд в цель не попал, но раскроил череп знаменосца, шедшего рядом с предводителем. Знаменосец упал, забрызгав кровью и мозгом Тьеполо. Это неожиданное несчастье привело в ужас всех сообщников Тьеполо — они были зажаты меж домов узенькой улицы, с крыш и из окон на них беспрестанно летели всякие предметы. Ужас сменился смятением, заговорщики повернули и побежали к деревянному мосту Риальто, и здесь Тьеполо в конце концов вынужден был сложить оружие. Его самого и нескольких ближайших его помощников приговорили к четырехлетней ссылке в Далмацию, дома их снесли; других, менее влиятельных заговорщиков казнили, а их имущество было конфисковано.

Однажды донну Россо позвали к дожу, который хотел отблагодарить ее от имени республики. В ответ на вопрос, что она просит в награду за свое смелое деяние, донна Россо скромно ответила, что отказывается от вознаграждения, но все же выразила желание, чтобы ей было разрешено вывешивать в окне флаг святого Марка каждый раз в день святого Вито. Она попросила, кроме того, чтобы с нее брали налога не больше пятнадцати золотых дукатов в год. Слух об этом обошел все каналы и площади, и ее дом — Casa Giustina, — дом женщины, которая отказалась от дожеской награды за свой смелый поступок, — потом показывали каждому. Дом Джустины, так же как и она сама, не забыты в старой Венеции и поныне.

Рассказывали в Венеции и другую, более поэтичную историю, трогавшую сердца всех, кто ее слушал, — среди набожных людей она не сходила с уст. Это история о Беаттине — «благословенной девочке». Она родилась в июне 1288 года у графини Елены, жены графа Пьера Тальяпетры, кондотьера, жившего поблизости от Кампо Сан-Вито. Девочка росла прекрасная, как цветок, нежная, как весенний венецианский бриз. Звали ее Мария Беата, это было чудесное, безгрешное дитя. Ежедневно девочка ходила к утренней мессе и к вечерне в церковь святого Мауризио, за Большим каналом. Все лодочники на канале знали ее, все были готовы служить ей, как преданные рабы.

Когда девочка выросла и стала невестой, отец решил повенчать ее с богатым. Она отказалась, а когда отец запретил ей ходить в церковь, она не послушалась отца и по-прежнему ходила туда. Отец и подкупал и запугивал лодочников, запрещая им возить девушку через канал, и однажды, когда она явилась, из страха перед ее отцом перевозить ее все отказались. Тогда прекрасная Мария Беата тут же на мостовой опустилась на колени и стала молить пресвятую деву и святого Мауризио о помощи. Уверовав в их заступничество, она сняла с себя фартук, разостлала его на воде и легонько ступила на него. И — глядите! — тонкая ткань удержала ее, нежный ветерок подхватил девушку, и с божьей помощью она благополучно добралась до другого берега. «Чудо! Чудо!» — кричали лодочники; весть о таком диве быстро распространилась по всем улицам, мостам, базарам и набережным, и скоро только и было разговоров, что о Беаттине и ее фартуке. Скоро самые знатные юноши предлагали девушке руку и сердце, но Беата всем отказала и стала «невестой Христа», свадебные покои заменила ей монастырская келья. Люди начали шептаться, что в ее глазах жизнь потеряла всякую цену и что она в своих молитвах постоянно призывает смерть. И небо услышало ее мольбы, ибо накануне Дня всех святых в 1308 году, без всяких страданий, по-прежнему прекрасная, она опочила, отойдя к отцу небесному; шел ей тогда двадцать первый год. Вся Венеция провожала ее катафалк к церкви святого Вито; никогда не горело столько свечей и не вздымалось столько курений, как в день похорон Беаттины. Ее могила стала святыней, сюда приходили богомольцы и паломники, дож и догаресса ежегодно возлагали на нее свои дары. Потом зародился странный обычай: каждый год в День всех святых ее гроб открывали и к нему, даже из далеких мест, шли женщины с малыми детьми — чтобы дети никогда не тонули, они должны были коснуться священных останков. Все это вызвало такой шум и пересуды, что, по прошествии немалого времени, духовенство приказало гроб закрыть и запечатать. Но венецианские матери и дети вспоминают Беаттину в День всех святых и поныне; толпой идут они в церковь святого Вито, чтобы получить ее благословение.

Дату смерти мессера Маффео Поло мы не знаем. Ясно, что он умер не раньше февраля 1310 года, так как его завещание, дошедшее до нас, помечено шестым числом этого месяца. С другой стороны, как явствует из судебных документов за 1328 год, он умер будто бы до середины мая 1318 года. У нас есть и еще одно косвенное свидетельство по этому поводу: в предисловии к своему латинскому переводу «Описания мира», подписанному 1320 годом, Пипино говорит, что мессер Маффео сделал на смертном одре кое-какие признания своему исповеднику.

Маффео и его супруге бог детей не дал, и большую часть своего состояния Маффео завещал племянникам. На долю Марко пришлось так много богатств, что теперь в его руках было больше половины всего имущества рода Поло. Примерно в это же время умер, не оставив мужского потомства, сводный брат Марко — Маффео, и большая часть его имущества перешла тоже к Марко.

Получив такое наследство, изворотливый мессер Марко забрал плоды торговой деятельности и путешествий всех старших Поло. Но и это быстрое обогащение, видимо, не удовлетворяло его. В своей книге Марко предстает перед нами как расчетливый и хитрый купец, который не упустит ни одной возможности, чтобы прирастить свой капитал. А когда он достиг преклонных лет, он, по-видимому, стал чрезвычайно алчным. Может быть, эта темная черта его характера так резко проявилась потому, что вся вторая половина жизни прошла у него под знаком крушения и неудачи. И наследства, и торговых барышей ему уже было мало. Он давал деньги взаймы дяде Маффео и другим своим родичам и, видимо, всегда на этом наживался. Когда должники ему не платили, он жестоко наседал на них, а если это не оказывало влияния, он обращался в венецианские суды.

Так, мы располагаем решением суда от 2 июля 1319 года, в силу которого Марко взыскал долг со своего двоюродного брата Марколино Поло — деньги же брал взаймы у Марко не Марколино, а его отец Марко, приходившийся путешественнику дядей, и брал их 16 марта 1306 года. Судебный приговор давал право Марко до исполнения решения взять в залог имущество Марколино, взыскать двойную сумму долга и двенадцать процентов годовых за все тринадцать лет задолженности. Таков был венецианский купец, хотя перед ним и стоял не кто-нибудь, а его двоюродный брат! Затем, 10 сентября 1319 года, последовал приговор, по которому, во исполнение судебного решения в июле, в руки Марко переходили два земельных участка в приходе Сан-Джованни Кризостомо, принадлежавшие Марколино.

Существуют и другие письменные источники, которые освещают судебные тяжбы мессера Марко Поло, хотя на этот раз речь идет уже не о его родственниках. 13 апреля 1302 года в «Большую книгу» Большого совета была внесена запись, по которой Марко Поло освобождался от положенного по закону штрафа за неимение водопроводной трубы, «так как он не знал по этому поводу распоряжений».

Другое любопытное упоминание о мессере Марко имеется в решении Большого совета от 10 апреля 1305 года. По записи видно, что некий Боночо из Местре был судим и признан виновным в контрабандной торговле вином (vini per eum portati contra bampnum). Боночо оштрафовали на 152 лиры, простив его провинность при условии выплаты штрафа по частям, — делая по одному взносу в год, он должен был полностью расплатиться в течение четырех лет; всякую недостачу в платеже обязаны были восполнить его поручители. «А его поручителями являются nobiles viri (знатные мужи) Петрус Маурецено [Пьетро Морозини] и Маркус Пауло Миллион и некоторые другие...». На запачканном и пожелтевшем листе около имени Марко чья-то рука, много столетий назад обратившаяся в прах, начертала одно единственное слово — «mortuus» — умер.