Генри Харт - Венецианец Марко Поло

• Название: Венецианец Марко Поло
• Автор: Генри Харт
• Издательство: Издательство иностранной литературы
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1956

Полное заглавие этой книги — «Приключения венецианца, рассказ о жизни, времени и книге мессера Марко Поло» — хорошо отражает ее содержание. Она написана американским востоковедом Г. Хартом. В ней рассказывается в популярной форме о жизни знаменитого венецианского путешественника XIII века Марко Поло, о его странствованиях по Востоку, об исторической обстановке в тех странах, где жил или бывал путешественник, и о том, как была создана его замечательная книга. Автор использовал большое число работ западноевропейских и американских авторов — биографов, комментаторов книги Марко Поло и историков. Доступность изложения сочетается с научной ценностью этой работы.

---

Все это рассказали израненные, истомленные люди, которых втолкнула стража. А когда все было рассказано и пересказано, когда сердца немного успокоились и на плечи и новичков и старых заключенных легло отупляющее однообразие тюремной жизни, мессер Марко и Рустичелло отточили свои перья, взболтали в роговых чернильницах чернила, разгладили пергамент, сверили записи и опять принялись за работу, которая была прервана в тот печальный октябрьский день.

Трудились они усиленно: в тюрьме хозяйничала смерть. Люди мерли как мухи, мерли от голода, болезней и грязи, и никто не знал, когда настанет его черед. И никто также не знал, какие беды ждут его впереди, если война между Генуей и Венецией не утихнет, а будет разгораться все сильнее и сильнее.

Наконец работа была закончена, книга написана — это произошло в 1298 году.

День освобождения мессера Марко и его земляков венецианцев приближался. Катастрофа под Курцолой не устрашила Венецию, и в 1299 году она вновь собрала флот в сотню галер, а чтобы укомплектовать их воинами, наняла множество лучников из Каталонии. В это время капитан-генерал Милана Маттео Висконти, стремясь на почетных условиях примирить две враждующие республики, предложил свои услуги в качестве посредника. Хотя венецианцы считали поражение под Курцолой случайным и были убеждены, что в конечном итоге они легко добьются победы, международная обстановка складывалась для них не очень благоприятно и они решили воспользоваться предложением Висконти. Представлять свои интересы Венеция попросила Падую и Верону, а Генуя — Асти и Тортону. Стороны встретились и 25 мая 1299 года в Милане заключили «вечный мир». На удивление, договор был составлен в духе равноправия обеих республик. Генуэзцы не потребовали ни контрибуции, ни возмещения убытков, и многие статьи договора свидетельствуют, что Венеция отнюдь не рассматривалась как сторона, проигравшая войну.

1 июля 1299 года на торжественном утверждении договора в Венеции присутствовал генуэзский представитель, а 28 августа были освобождены венецианские пленники, сидевшие в тюрьмах Генуи. Почти в это же время, 31 июля, было заключено двадцатипятилетнее перемирие между Генуей и Пизой. Хочется думать, что помощник Марко Рустичелло, после почти шестнадцатилетнего плена в Генуе, тоже был выпущен на свободу.

Глава восьмая Снова Венеция

Мы не знаем, каким путем возвратился мессер Марко из Генуи в Венецию. Может быть, он ехал сухопутьем, может быть, плыл морем. Но с тех пор как он вышел из Венеции в свое последнее злосчастное плавание, в домашних его делах произошло немало перемен. Мессеру Никколо, отцу, и мессеру Маффео, дяде, плен Марко доставил много забот и горя. Рамузио сообщает, что они не раз пытались вызволить Марко, но безуспешно, постоянные слухи о том, что генуэзцы держат венецианцев в тюрьмах «десятки лет», тоже не вселяли в них бодрости.

Братья Поло, по словам Рамузио, собирались женить Марко сразу же, как он вернется в Венецию: Маффео был бездетным, а братьям хотелось передать свои богатства прямому наследнику. Едва ли это свидетельство верно, так как у Марко было несколько двоюродных братьев; кроме того, был жив и Маффео — тот единокровный брат Марко, который встретил его по возвращении из Китая.

Ветви родового древа Поло распутать чрезвычайно трудно — дошедшие до нас факты не укладываются ни в одну схему, какую только можно придумать. Все без исключения данные, какими мы располагаем, говорят, что Марко был единственным ребенком господина Никколо от первого брака. Брат Марко, Маффео, был явно моложе его — в завещании Марко старшего, дяди, датированном 27 августа 1280 года, он назван на втором месте. Мы можем предположить что за те шесть лет, которые Никколо прожил в Константинополе, он по меньшей мере раз приезжал домой и что его сын Маффео был зачат до отъезда братьев Поло из Константинополя на Восток. Если это так, то очень трудно понять, почему Марко, рассказывая в своей книге о возвращении отца и дяди в Венецию в 1269 году, ни словом не обмолвился о брате. Помимо того, в одной рукописи говорится, что, приехав в Венецию, Никколо вторично женился и прижил с новой женой ребенка. Удовлетворительного объяснения этой загадки до сих пор никто не предложил, новых документов, которые бы пролили здесь свет, не обнаружено. А что если некий писец записал историю рождения Марко дважды и с тех пор по неведению все повторяют его ошибку?

Такие обстоятельства не дают нам права брать на веру наивное объяснение Рамузио, как и почему мессер Никколо будто бы вновь женился, пока Марко сидел в генуэзской тюрьме: «И видя, что они не могут вызволить его [Марко] ни на каких условиях… и посоветовавшись друг с другом, они решили, что мессер Никколо, который был хотя и очень стар, но, тем не менее, крепкого сложения, должен взять себе жену сам». Перед нами картина: старики Поло — стужа долгих лет уже выбелила им бороды — совещаются друг с другом точно так же, как они совещались где-нибудь на дальних дорогах во время своих прежних странствий. Подобной дружбы двух братьев, теснейшей дружбы на всю жизнь, вероятно, не знает история: не было, кажется, случая, чтобы Поло предприняли какой-нибудь шаг, пока они не сядут с важным видом вместе и не посоветуются. Такими мы видели их в Константинополе, когда они обдумывали свой отъезд на Восток, так их представил нам добрый Рамузио и сейчас, на склоне их лет: для нас, уже знакомых с братьями Поло, это вполне привычно. Рамузио безоговорочно верит в «крепкое сложение» старика Никколо, ибо он говорит дальше: «Итак, он женился, и по истечении четырех лет у него было трое сыновей: один Стефано, другой Маффео и третий Джованнино».

Мы уже видели, что Маффео родился до 27 августа 1280 года. Что же касается Стефано и Джованнино, то, увы, если существующие документы не лгут, они, подобно сыну Глостера[101], «не зачаты в законных простынях»: старший их брат, Маффео, в своем завещании от 31 августа 1300 года завещает деньги «моим побочным братьям Стефано и Джованнино». А блестящий переводчик и комментатор Юл заявляет: «Вполне возможно, что они родились в результате какой-нибудь связи, возникшей во время долгого пребывания в Катае, хотя, естественно, их участие в обратном путешествии и не увековечено в прологе книги Марко». Орландини[102] идет еще дальше, утверждая, что «они определенно родились на Востоке». В завещании Маффео-старшего их мать названа Марией, а другие источники говорят, что даже младший из них, Джованнино (или Джованни), родился до 1291 года.

Итак, несмотря на смелую попытку Рамузио приписать старику Никколо великие доблести, последний должен быть освобожден от подозрения в женитьбе после возвращения с Дальнего Востока в 1295 году или в наличии отпрысков от этого предполагаемого брака. Можно только думать, что Джамбаттиста Рамузио, наткнувшись на имена трех братьев путешественника и не найдя никаких документов, чтобы объяснить, откуда эти братья появились, принял или изобрел версию, более или менее правдоподобно включающую этих братьев в семейство Поло.

Выйдя из генуэзской тюрьмы, мессер Марко Поло приехал к отцу и этим странным образом подобравшимся трем побочным братьям. То ли еще во времена плена Марко, то ли вскоре после его освобождения Поло приобрели дом в приходе Сан-Джованни Кризостомо, и здесь Марко на какое-то время поселился, ведя спокойный образ жизни и стараясь восстановить все то, что было оборвано в роковой день, когда его захватили генуэзцы.

После пяти лет плена Венеция, должно быть, показалась Марко истинным раем, тихим убежищем, где можно было отдохнуть и оправиться от всего того, что пришлось ему видеть и перенести и на корабле и в темнице. Рукопашные схватки на море, кандалы, грязь, блохи, прогнившая вода и пища, эпидемии, ужасное зрелище смерти — вот что было у него позади, если не считать светлых, благословенных часов труда над книгой, когда под быстрым пером Рустичелло груда плотных пергаментных листов росла и росла прямо на глазах. И вот теперь его повесть написана, она при нем, здесь, в Венеции. Марко бродил по набережным и мостам, подолгу глядел на море, на корабли, которых было в гавани всегда множество.

За долгие годы в плену в Генуе Великолепной у мессера Марко времени для размышлений было с излишком. Как знать, быть может, задумывался он и о какой-нибудь красавице в далеком Катае — в его память и сердце врезалось и облако ее черных, глянцевитых волос, и ее кроткие, ласковые глаза, и ее изящные руки, и ее прелестная фигурка, когда она, склонясь, точно ива на ветру, шла с ним рядом и застенчиво взглядывала на высокого бледнолицего мужчину с неведомого Запада. Любимец великого хана, он, должно быть, мог выбрать себе дочь какого угодно вельможи или придворного купца. Быть может, он сватался и получил согласие, женившись по тамошним обычаям. Быть может, в день свадьбы, чтобы уберечься от порчи и злого духа, он на руках перенес невесту через порог своего дома. И, быть может, когда они выпили вино из нефритовых чашек, связанных тонкой шелковой красной ниточкой, и она отдалась ему, он загорелся всей своей доселе сдерживаемой страстью — ведь мессер Никколо увез его из Венеции семнадцатилетним юношей, и он мог тогда ни испытать глубокой любви, ни набраться большого опыта с женщинами.