Валерий Шамбаров - За Веру, Царя и Отечество

• Название: За Веру, Царя и Отечество
• Автор: Валерий Шамбаров
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

А вот в германской армии именно офицеры в августе 14-го совершенно достали оказавшихся в их власти русских дам постоянными "обысками" с раздеваниями и ощупываниями. Но если эти дамы, выезжавшие из Германии, подвергались лишь "моральному" изнасилованию - требовалось соблюдать декорум "порядка", то многочисленные батрачки-сезонницы, арестованные в приграничных районах, претерпели и физические надругательства, отдаваемые на забаву солдатам и жандармам под угрозой расстрела за непокорность. Через "обыски" офицерами пришлось пройти и медсестрам, захваченным вместе с ранеными при поражении Самсонова, некоторые были изнасилованы. На оккупированных территориях германские войска в сексуальном плане также не церемонились. Так, иностранные корреспонденты и дипломаты в Лувэне обратили внимание, что многие трупы женщин и совсем маленьких девочек валялись обнаженные или в растерзанной одежде, со следами того, что делали с ними перед убийством. И германский МИД, пытаясь оправдать эти факты, заявил в своем коммюнике, будто "женщины и девушки принимали участие в стрельбе и ослепляли наших раненых, выкалывая им глаза". Были зафиксированы изнасилования в Завислянском крае. А на француженок большинство немцев вообще смотрело как на публичных женщин, обязанных выполнять их прихоти, и отказавшая рисковала попасть в число заложников.

Ну а поскольку мы косвенно затронули и поведение войск во Второй мировой, нетрудно показать, что и тогда вытворялось то же самое, но в больших масштабах. Скажем, когда в 41-м в Великих Луках по приказу коменданта расстреляли группу девушек "за неподчинение требованиям военных властей" - они отказались идти в солдатский бордель. Известно, что подобным образом создавались публичные дома для немцев в Твери, Киеве, Харькове, Крыму. Свой публичный дом имелся в каждом концлагере. Можно почитать и многочисленные сохранившиеся письма германских фронтовиков, чуть ли не через одно - о "девочках" или о предвкушении "московских девочек" (кстати, вкусы у немцев тогда отличались от нынешних, они обычно смаковали достоинства "полненьких" и "сдобненьких" русских "девочек"). Таким образом, в вопросе о "русских изнасилованиях" можно еще раз обнаружить известную и уже упоминавшуюся психологическую особенность - приписывать врагу свои собственные пороки.

"Культурная" нация в 1914 г. вытворяла и другие неприглядные вещи. Так, в Лотарингии (в немецкой ее части, на своей территории) разрыли могилы предков французского президента Пуанкаре, и офицеры (да, офицеры!) испражнялись на их останки. В отместку за поражение на Марне по приказу фон Бюлова подвергли жестокой артиллерийской бомбардировке г. Реймс (находившийся в германском тылу и оккупированный) и разрушили знаменитый Реймский собор, место коронации королей Франции. А в отместку за последовавшее вскоре поражение в Польше разгневанный кайзер приказал уморить голодом всех захваченных в Пруссии пленных. Правда, до этого все же не дошло, как-никак Германия 1914-го еще отличалась от Германии 1941-го. Но содержание русских пленных уже и тогда было ужасным. На день полагалось 100 г. эрзац-хлеба с примесью отрубей, желудей и прочих наполнителей и жиденькая баланда из картофельной шелухи и кормовой брюквы, изредка давали тухлые селедочные головы. Бараки не отапливались, людей размещали вповалку на голой земле, им выдавался один трухлявый соломенный матрац на троих. Санитарного и медицинского обслуживания не было никакого, и первые умершие пленные зафиксированы уже в сентябре 14-го в Виттенбергском лагере (50 км от Берлина). За побег переводили в штрафные лагеря и тюрьмы, за неподчинение приказам лагерного начальства расстреливали. А вдобавок к голоду, холоду, болезням направляли на тяжелые работы, в том числе и запрещенные по нормам международного права - на военных заводах, на строительство укреплений во Францию. Некоторым удавалось перемахнуть через фронт, они и стали первыми, кто сообщил об обращении с пленными. Причем таким было обращение только с русскими. Англичане и французы жили в куда более человеческих условиях, работ для них не предусматривалось, они могли получать письма и продовольственные посылки через Красный Крест. Русским посылки тоже отправлялись, но не доходили никогда. Их употребляли сами немцы. А пленным внушали, будто родина от них отказалась и при возвращении домой их ждет только Сибирь.

В общем, снова напрашивается "перескок" к событиям Второй мировой. Потому что история о том, как Сталин не подписал Женевскую конвенцию и отказался от своих пленных, объявив их "врагами народа" оказывается тоже лишь историческим мифом. (В действительности советское правительство дважды обращалось через нейтралов с нотами протеста по поводу обращения с пленными. И если брать не голословные россказни, а реальные послужные списки, можно увидеть, что почти все бежавшие или освобожденные из плена после проверки попадали все же не в ГУЛАГ, а возвращались в армию). Но суть в том, что еще не было на земле ни нацизма, ни коммунизма, воюющими странами правили не Гитлер и Сталин, а Вильгельм и Николай, а отношение к русским пленным уже во многом смахивало на времена грядущие. Вот и попробуй после всех перечисленных фактов ответить на вопрос: так что же это такое "цивилизация"?

21. БИТВА ЗА ГАЛИЦИЮ

Соловей, соловей, пташечка,

Канареечка жалобно поет...

Солдатская песня

В сентябре 14-го основным направлением для русского Верховного Главнокомандования оставалось юго-западное. Великий князь Николай Николаевич совершенно справедливо полагал, что необходимо разгромить Австро-Венгрию, пока немцы основательно связаны во Франции. Поэтому отказавшись от проектов броска на Берлин, Ставка приняла решение передать формирующуюся 9-ю армию в состав Юго-Западного фронта. Ее командующим стал П.А. Лечицкий - один из двух командармов, не имевших академического образования (как и Брусилов). Но он был великолепным практиком и выдвигался исключительно своими способностями и заслугами. Когда на Японской после Мукденского сражения выделили трех лучших командиров полков, это были Юденич, Леш и Лечицкий. Да и в мирное время его части всегда были в числе лучших. С 29.8 по 3.9 шло сосредоточение Гвардейского корпуса и других соединений 9-й армии под Люблином, на правом фланге 4-й армии Эверта, отбивавшейся от контратакующих австрийцев. И еще до взятия Львова командование фронта разработало директиву на новое общее наступление. Но и австрийское командование вынашивало свои планы. Поражение, нанесенное Эверту, оно сильно переоценило, а с потерей Восточной Галиции мириться не желало. Поэтому получилось так, что задачи и направления ударов, намечаемые обеими сторонами, изменились с точностью до наоборот.

В начале операции главное русское наступление развивалось с востока. Теперь же основные усилия сосредотачивались на северном фасе "Галицийской дуги". Здесь 9-я, 4-я и 5-я армии соединенными усилиями наносили удар на юг от Люблина и Холма. 3-я армия после взятия Львова поворачивалась на северо-восток и должна была наступать на Рава-Русскую, чтобы выйти в тыл австрийской группировке, противостоящей трем северным армиям. А 8-я должна была занять оборону западнее Львова и прикрывать левый фланг фронта. Австрийцы же в предшествующих боях наносили главный удар на север, а с востока пытались прикрыться обороной. Теперь Конрад рассудил, что войска Брусилова и Рузского, пройдя с боями от 100 до 200 км, растянули коммуникации, не успели пополниться личным составом и боеприпасами. И намеревался перейти на северном фасе к обороне, а наступать на восток. Под Люблином и Холмом против 9-й, 4-й и 5-й русских оставлялись 1-я австрийская армия Данкля, германский корпус Войрша и армейская группа эрцгерцога Иосифа-Фердинанда из 2 корпусов. А 4-я армия Ауфенберга снималась отсюда на восточное, Львовское направление. Там же оставалась 3-я и разворачивалась 2-я армия, переброшенная из Сербии, в которую влилась и группа Кавеса. Обеспечив таким образом значительное превосходство, австрийцы предполагали разгромить русских в районе Львова и выкинуть из Галиции.

Свои расчеты Конрад строил и на том, что часть сил русские должны будут перебросить в Пруссию - там как раз завершилось поражение Самсонова. И многие чины Ставки и штаба Северо-Западного фронта действительно сочли положение катастрофическим. Указывали, что теперь немцы, преследуя разбитую 2-ю армию, могут прорваться в русские тылы, поэтому предлагали отказаться от операции против австрийцев и часть войск оттуда направить к прусской границе. Но Николай Николаевич на такое не пошел. Ситуацию он оценил куда более объективно, был уверен в том, что Гинденбурга можно будет сдержать уже имеющимися против него соединениями, и принял смелое, но взвешенное и оправдавшее себя решение - ударной группировки не раздергивать и планов наступления в Галиции не менять. Новое сражение началось, в общем-то, еще на инерции предыдущих операций. 1-я австрийская армия еще не прекратила атак на русские позиции, и ее 10-й корпус сумел вклиниться между 4-й и 5-й армиями. Но Эверт, умело маневрируя резервами, 2.9 перешел в частное контрнаступление, его сводный отряд разгромил и окружил 2 дивизии прорвавшегося корпуса, в плен было взято 5 тыс. чел. Однако 4.9, когда русские армии начали общую атаку, успеха они не имели. Потому что численное ослабление на этом участке австрийцы компенсировали созданием сильной позиционной обороны с несколькими линиями окопов, проволочными заграждениями, многочисленной артиллерией и пулеметами. И прорывать подобную оборону пришлось в этой войне впервые. Первый натиск разбился об укрепления противника, встреченный лавиной огня.