Валерий Шамбаров - За Веру, Царя и Отечество

• Название: За Веру, Царя и Отечество
• Автор: Валерий Шамбаров
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Брусилов отмечал, что это был "человек очень умный, быстро схватывающий обстановку, отличный стратег". А профессор Академии Генштаба Н.Н. Головин вспоминал: "Генерал Алексеев являлся выдающимся представителем нашего Генерального штаба. Благодаря присущему ему глубокому уму, громадной трудоспособности и военным знаниям, приобретенным им самим в индивидуальном порядке, он был на голову выше других представителей русского Генерального штаба". Алексеев был человеком глубоко и искренне верующим. Когда создавалось трудное положение, становился перед иконой на колени и молился, долго и истово - иногда полчаса, иногда час. И считал, что именно тогда к нему приходят правильные решения. Правда, имел и серьезные для военного недостатки - одним из таковых оборачивался порой его слишком мягкий характер. Не всегда умел настоять на своем. Не умел стукнуть кулаком по столу, "нажать". Но и спорить, убеждая других в своей правоте, не умел и не любил. Поэтому старался избегать всяких заседаний и совещаний, а всю работу предпочитал делать один. Сам. Но Иванов ему, собственно, и не мешал. И разработку Галицийской операции, а в значительной мере и руководство ею осуществлял именно Алексеев - главнокомандующий фронтом лишь подписывал подготовленные им документы.

План, по сути, диктовался очертаниями границ и общими замыслами русского командования, согласно которым требовалось разгромить Австро-Венгрию, пока германские войска связаны во Франции. Австрийская территория дугой вдавалась в русскую, и предусматривалось нанесение нескольких концентрических ударов. Главный предполагался с востока, из Украины, где разворачивались 3-я и 8-я армии. 3-я наступала на Львов, 8-я южнее, на Львов и Галич. С юга эту группировку прикрывал небольшой Днестровский отряд. Еще один удар наносился с севера, из Польши. 5-я армия помогала 3-й, нацеливаясь от Ковеля тоже на Львов, а 4-я обеспечивала операцию, наступая западнее, от Люблина и Холма - на Перемышль. Но и австрийцы тщательно готовились к этому сражению.

Как уже отмечалось, им было известно, что их прежние планы попали к русским. А следовательно, они примерно знали, в каких направлениях должен будет действовать противник, и соответственно изменили развертывание своих войск, чтобы противостоять этим ударам. Кроме того, они хотели упредить русских и разбить их до того, как их главные силы успеют сосредоточиться. А для этого главный удар наносился на север, против 4-й и 5-й русских армий. Здесь развертывались 1-я и 4-я австрийские армии, с левого фланга их прикрывали армейская группа Куммера и германский корпус Войрша. В Галиции, против 3-й и 8-й русских, готовились действовать 3-я австрийская армия и армейская группа Кавеса. Предполагалось, что они не только скуют противника активной обороной, но и сами смогут во взаимодействии с основной группировкой, громящей русских в Польше, перейти в наступление, овладеть районом Дубно и Ровно и нанести вспомогательные удары на проскуровском направлении.

Силы австрийцев превосходили. У них было 35 пехотных и 11 кавалерийских дивизий (около 750 тыс. чел.). И по мере развития операции ожидался подход еще 250 тыс. У русских в составе фронта должно было собраться 47 пехотных и 18,5 кавалерийских дивизий. Но к началу сражения успело сосредоточиться лишь 34,5 пехотных и 12,5 кавалерийских дивизий около 650 тыс. Правда, вслед за ними тоже должны были подойти сильные подкрепления. Распределены же войска были неравномерно. На северном участке австрийцы, готовясь к упреждающему удару, создали двойное превосходство в силах. А на восточном двойное превосходство было у русских. Дух наших войск был высочайшим, снабжение отличным. Пайку русского солдата вообще мог позавидовать боец любой другой армии - на день полагалось 3 фунта хлеба, фунт мяса, полфунта сала (фунт - 400 г), 18 золотников сахара (77 г.). Плюс масло, крупа, овощи. И доходило до того, что, командиру Каргопольского драгунского полка пришлось отдавать такой приказ: "Замечено мною было в Варшаве и здесь, что нижние чины продают за бесценок черный хлеб или же просто бросают его в расчете, что им на привале куплен будет новый хлеб. Объявить всем, что всякий нижний чин не только обязан хранить бережливо выдаваемое ему продовольствие, но и обязан съедать его, дабы иметь силы в предстоящей ему боевой работе".

Кстати, тут, наверное, стоит упомянуть и о некоторых других особенностях русской армии, необычных для нашего времени. Так, каждый пехотный и кавалерийский полк кроме номера имел и название по какому-нибудь городу. К дислокации частей и местам набора призывников это отношения не имело. Обычно название давалось по месту рождения полка, хотя могло быть и чисто символическим. Но в любом случае одноименные города как бы сохраняли шефство над "своими" полками, поддерживали связи, присылали подарки, радовались успехам этих частей, а порой и воздвигали им памятники. Казачьи полки, входящие не в кавалерийские, а в собственно казачьи дивизии, назывались по месту формирования, а номер означал очередность призыва. Скажем, 1-й Лабинский полк формировался в кубанском Лабинском округе и был кадровым, а 2-й состоял из резервистов. В полках были чрезвычайно сильны боевые традиции. Не представлять историю своей части было невозможно. Любой офицер и солдат знали обо всех кампаниях и баталиях полка так детально, будто речь шла об их собственных отцах и дедах. Очень престижными являлись коллективные отличия, предоставленные полкам за те или иные подвиги прошлого,- это могли быть наградные знамена, добавка к названию, особые значки, серебряные трубы или небольшие изменения формы одежды (скажем, Апшеронскому полку полагались красные отвороты на сапогах в память о том, что в битве при Кунерсдорфе полк выстоял "по колено в крови"). Подобными отличиями гордились все солдаты полка, их имевшего. Гордились и песнями - у каждого полка была своя.

Подготовка пехоты существенно отличалась от нынешней. Ведь штыковой бой все еще имел очень важное значение. И обучение ему отнюдь не сводилось к приемам "бей-коли". Существовало целое искусство фехтования на штыках, и оно считалось сложнее, чем фехтование на саблях, которому учили конницу. Отличалась даже служба военных музыкантов - на них дополнительно возлагались обязанности санитаров и похоронной команды. А вот пулеметчики были "элитой", и даже в пехотных полках могли оскорбиться, если их путали с пехотой - сами они причисляли себя к коннице. Пулеметы вообще являлись новым грозным оружием, и расчет одного "максима" состоял не из 2 бойцов, как впоследствии, а из 9. Командир - унтер, наводчик, его помощник, дальномерщик-наблюдатель, подносчик патронов, пулеметная и патронная двуколки с ездовыми, двое верховых - разведчики и связные. И полковая пулеметная команда из 8 пулеметов, 80 чел. и 16 легких повозок была сама по себе сильным и очень мобильным подразделением.

15.8 Иванов издал директиву о наступлении. Из-за разницы сроков развертывания 8-я армия выступала 18.8, 3-я - 19.8, а 4-я и 5-я, расположенные западнее, с сосредоточением запаздывали, и им начало наступления назначалось на 23.8. 8-й армией командовал бравый кавалерист Алексей Алексеевич Брусилов. В юности он был изрядным повесой, из Пажеского корпуса был отчислен за неуспеваемость, и экзамены ему пришлось сдавать экстерном. Драгунским поручиком участвовал в Турецкой войне, отважно сражался на Кавказе, получив 3 ордена и чин штабс-капитана. Со временем остепенился, стал к себе более строгим. Закончил Офицерскую кавалерийскую школу и был оставлен в ней преподавателем, а с 1906 г. находился в строю, командовал различными соединениями, дослужившись до чина генерала от кавалерии. У него было 3 неполных корпуса - 7-й, 8-й и 12-й (одну бригаду из 12-го он должен был выделить во фланговый Днестровский отряд ген. Павлова), всего - 139 тыс. штыков и сабель при 472 орудиях. В будущем ожидалось еще прибытие 24-го корпуса и трех казачьих дивизий.

Австрийцы попытались сорвать наступление упреждающим ударом на левом фланге. 17.8 их части вторглись на русскую территорию и атаковали г. Каменец-Подольск. 7 рот ополчения, составлявших местный гарнизон, отошли без боя, и противник занял город, наложив на него большую контрибуцию под угрозой артиллерийской бомбардировки. Обеспокоенный Иванов потребовал от Брусилова выделить силы, чтобы выбить врага, но командующий армией возразил, что разбрасываться не стоит. И указывал, что как только начнется наступление, австрийцы уйдут сами, опасаясь быть отрезанными. Алексеев поддержал Брусилова. На следующий день, сбив заслоны противника и оттеснив от берега прикрывающую его кавдивизию, главные силы 8-й армии стали форсировать пограничную реку Збруч. Приказ Брусилова, изданный по этому поводу, гласил: "Поздравляю славные войска армии с переходом границы. Приказываю объяснить нижним чинам, что мы вступаем в Галицию, хотя и составную часть Австро-Венгрии, но это исконная Русская земля, населенная, главным образом, русским же народом, для освобождения которого война ведется..."