Бонкимчондро Чоттопаддхай - Хрупкое сердце

• Название: Хрупкое сердце
• Автор: Бонкимчондро Чоттопаддхай
• Издательство: Гелеос
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-8189-1024-6

Благородный и состоятельный господин, сжалившись, взял сиротку Кундо на воспитание. Он и не подозревал, какие страсти и интриги ожидают его семейство в ближайшем будущем. Когда девушка подросла, в нее влюбляются все мужчины без исключения и, ослепленные желанием, ведут себя безрассудно: бросают дела, пьянствуют, переодеваются в женщин, расстаются с верными и преданными женами. А что же Кундо? Как ей живется в окружении сластолюбивых и падких на красоту мужчин?

---

«"Хочешь"! Боже мой! Боже мой!» Кундо опять вытерла слезы и опять промолчала.

— Кундо, отчего ты плачешь?

И девушка разрыдалась.

— Слушай, Кундо, — сказал Ногендро, — я долго терпел, больше не могу. Я не могу передать тебе, как я страдал все эти дни. Я измучен постоянной борьбой с самим собой. Я низко пал, пью. Я не могу больше. Не могу без тебя. Послушай, Кундо, ведь вдовам теперь разрешается выходить замуж. Я женюсь на тебе, если только ты согласна.

Теперь Кундо заговорила.

— Нет, — сказала она.

— Но почему, Кундо? Ведь замужество вдов не противоречит шастрам!

— Нет, — снова повторила Кундо.

— Но почему же?! Говори, говори, умоляю! Согласна ли ты быть моей женой? Любишь ли ты меня?

— Нет, — отвечала Кундо.

Тогда Ногендро стал говорить ей слова, исполненные безграничной любви и сердечной боли.

— Нет, — твердила Кундо.

Впереди был пруд — чистый, прохладный, благоухающий ароматами цветов, с дрожащими в нем отражениями звезд.

«Разве плохо лежать здесь? — подумал Ногендро. — Ведь Кундо сказала "нет". Замужество вдов разрешено шастрами, но не для нее».

Но почему же Кундо не бросилась в пруд? Вода прозрачна, холодна, дрожат звезды... Почему же она не бросилась в пруд?

Всякому свое

Как только вишнуитка Хоридаши оказалась в своем окруженном парком доме, она тотчас же превратилась в Дебендро-бабу, рядом с которым была его неизменная трубка. Сверкающая серебряной резьбой клокочущая красавица протягивала, словно для поцелуя, свои длинные губы — над ее головой вспыхнул яркий желанный огонь. По другую сторону, в хрустальном бокале, плескалась живительная влага. Впереди, перед блюдом с яствами, помещался угодливый, как хитрый кот, нос, предвкушавший наслаждение.

«Видишь, видишь, — шипела трубка. — Я протягиваю губы!» — «Отведай меня сначала! — заколыхалась влага. — Смотри, как я искрюсь! Приласкай сначала меня!» — «Моему хозяину сначала дайте!» — сипел предвкушавший наслаждение нос.

Дебендро исполнил желание присутствующих. Сначала он прикоснулся губами к трубке — и ее любовь превратилась в облако дыма. Осушил влагу — и она разлилась по его жилам. Удовлетворил льстивый нос, который довольно запел после нескольких бокалов. И слуги с криками: «О господин! О господин!» — со всех ног бросились поднимать своего хозяина.

Вошел Шурендро и присел рядом с Дебендро.

— Куда ты опять ходил сегодня? — спросил Шурендро, после того как осведомился о здоровье брата.

— Ты уже знаешь?

— Еще одно твое заблуждение. Ты полагаешь, что никто ничего не знает, а вся деревня уже полна слухов.

— Клянусь честью! Я ничего не скрываю. Какого дьявола мне скрывать?

— Не храбрись. Если бы у тебя была хоть капля стыда, тебе можно было бы верить и ты бы не шатался по деревне в одежде вишнуитки.

— А что особенного? — возразил Дебендро. — Забавная шутка! Ты ведь не упал со страху?

— Я просто не встретил эту вишнуитку. Если бы эта негодница попалась мне на глаза, я бы палкой отбил у нее охоту монашествовать! Прекрати хоть на минуту! — Он вырвал бокал из рук Дебендро. — Выслушай меня, пока ты еще в здравом рассудке, а потом пей...

— Говори, брат! Ты сегодня, я вижу, в дурном настроении. Не от Хеймоботи ли дует ветерок?

— Для чего тебе понадобилось переодеваться вишнуиткой? — не обращая внимания на неприятный намек, спросил Шурендро.

— Разве ты не знаешь? Помнишь, они женили учителя на молоденькой девушке. Теперь она вдова и живет в доме Дотто, помогая им по хозяйству. Я хожу, чтобы увидеть ее.

— Как?! Тебе еще понадобилось погубить сироту, чтобы удовлетворить свои низкие желания?! Слушай, Дебендро, ты такой грешник, такой негодяй, что, мне кажется, я не смогу с тобой больше жить!

Он произнес слова с такой решимостью, что Дебендро опешил от удивления.

— Не сердись на меня. Я не в состоянии управлять собой, — спустя некоторое время серьезно сказал Дебендро. — Я от всего могу отказаться, но отказаться от надежды видеть эту женщину я не в силах. В ту минуту, как я увидел ее в доме Тарачорона, она околдовала меня своей красотой. Я никогда не видел ничего подобного. Желание обладать ею сжигает меня, как страдающего лихорадкой жажда. Ты не можешь представить себе, чего только я не предпринимал, чтобы видеться с нею. И все напрасно! Наконец теперь я решил переодеться вишнуиткой. Тебе нечего беспокоиться: эта женщина — святая!

— Чего же ты ходишь тогда? — спросил Шурендро.

— Чтобы видеть ее. Я не могу передать тебе, какая радость для меня видеть ее, говорить с ней, петь ей песни...

— Слушай, я с тобой говорю серьезно, а не шучу. Если ты не откажешься от своих грязных намерений и будешь продолжать в том же духе, то этот наш разговор будет последним. Ты превратишь меня в своего врага.

— Ты — мой единственный друг. Я могу отказаться от половины того, что у меня есть, но от твоей дружбы отказаться не могу. И все-таки я готов пойти и на это, только бы не лишать себя надежды видеть Кундонондини.

— Пусть будет по-твоему, и считай эту нашу встречу последней, — печально сказал Шурендро и вышел.

Потеря единственного друга очень расстроила Дебендро, и некоторое время он пребывал в мрачном состоянии духа.

— Прочь! — наконец воскликнул он. — Кто в этом мире властен надо мной?! Я сам себе хозяин!

С этими словами он наполнил бокал бренди и залпом осушил его. И когда пришел полный душевный покой, он лег, закрыл глаза и начал петь:

Я садовница Хира. Моя золовка горбата.
Живу я в беседке. Назвал когда-то
Чондроболи[31] меня Равана.
Цветок ты мой благоуханный!
Как узнал Кичака[32], избил он Кришну
И освободил Драупади, гневом объятый.

Когда все персонажи исчезли, Дебендро остался один и, как одинокий плот на пустынной реке, закачался на волнах блаженства. Недруги, обернувшиеся китами и тюленями, канули в морскую пучину, оставив на поверхности лишь мягкий ветерок да лунный свет.

За окном послышался скрип, словно кто-то пытался поднять жалюзи и вдруг с шумом уронил их.

— Кому понадобилось поднимать жалюзи? — спросил Дебендро.

Не получив ответа, он подошел к окну и увидел убегавшую женщину. Быстрым движением он распахнул окно и, выпрыгнув в сад, бросился за ней вдогонку.

Женщина без труда могла бы скрыться от преследователя. Но она то ли нарочно медлила, то ли заблудилась в саду, трудно сказать. Дебендро быстро настиг ее, но темнота мешала ему разглядеть ее лицо.

— С какого дерева ты свалилась? — прохрипел он, шатаясь.

Затем потащил женщину в комнату. Там при свете лампы Дебендро долго рассматривал ее и тем же хриплым голосом вопрошал:

— Кто ты, о женщина! — Наконец, совершенно обескураженный, он пробормотал: — Ничего, ладно, дорогая! Ты приходи в день новолуния. Тогда будут лучи и пантха[33], я угощу тебя... а сейчас выпей-ка.

Пьяница усадил женщину и налил ей бренди. Женщина отстранила его руку с бокалом.

Тогда Дебендро снова поднес лампу к ее лицу, сделав еще одну попытку разгадать тайну незнакомки, и наконец запел: «Мне лицо твое знакомо. Где-то видел я тебя...»

— Меня зовут Хира, — сказала женщина, полагая, что ее тайна уже разгадана.

— Ура! Да здравствует Хира! — подпрыгнув, завопил пьяница. Затем он распростерся ниц, приветствуя Хиру, и со стаканом в руке запел торжественный гимн:

Кланяюсь, кланяюсь, кланяюсь я неустанно
Богине, явившейся мне впервые под сенью банана.
Кланяюсь, кланяюсь, кланяюсь я неустанно
Богине, что посетила дом Дотто
в обличье Хиры желанной.
Кланяюсь, кланяюсь, кланяюсь я неустанно
Богине, с кувшином на пруд
шествующей утром рано.

Кланяюсь, кланяюсь, кланяюсь я неустанно
Богине, вооруженной метлой,
прибирающей дом постоянно.
Кланяюсь, кланяюсь, кланяюсь я неустанно
Богине, пришедшей в мой дом,
словно призрак туманный.
Кланяюсь, кланяюсь, кланяюсь я неустанно...

— Ну, тетушка садовница, что скажешь?

Хира, следовавшая за вишнуиткой по пятам, уже знала, что Хоридаши и Дебендро-бабу — одно лицо. Но зачем понадобилось Дебендро приходить в дом Дотто в одежде вишнуитки? Выяснить это было делом нелегким. Хира составила дерзкий план. Она тайком проникла в сад и, остановившись под окном, слышала весь разговор Дебендро с Шурендро. Узнав все, что ей было нужно, обрадованная Хира уже собиралась покинуть свое убежище, как вдруг неосторожным движением задела жалюзи, и они со скрипом опустились.

Теперь Хира думала только о том, как бы поскорее унести ноги. Дебендро снова протягивал ей бокал.

— Пейте сами, — сказала Хира, и Дебендро тотчас же опрокинул содержимое себе в рот.