Джон О'Хара - Время, чтобы вспомнить все

• Название: Время, чтобы вспомнить все
• Автор: Джон О'Хара
• Издательство: Астрель
• Жанр: Роман
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-271-44787-7

Один из лучших романов классика американской прозы Джона О’Хары.

История сильного человека, бездарно и бесцельно растратившего свою жизнь в погоне за славой и успехом.

На первый взгляд ему удалось получить все — богатство, власть, всеобщее уважение, прекрасную семью…

Но в действительности его преуспеяние — лишь фасад, за которым таятся одиночество и непонимание.

Политическая карьера разбита, любовь потеряна, близкие стали чужими…

Что теперь?

---

— Да я ни с кем не говорил.

— А я говорил. Спроси Дейва. Он скорее всего ответит уклончиво, но ты его все же спроси, получаю я достоверную информацию или нет.

— Ну, я не сомневаюсь в том, что ты ее получаешь, но этот Гитлер, он же просто какой-то псих.

— Что ж, раз тебя не интересуют деньги, что тебя интересует? Ты же не хочешь киснуть до конца своей жизни в Гиббсвилле. У тебя есть там подружка?

— Нет.

— Ты должен поехать как-нибудь со мной в Нью-Йорк, и я тебя там познакомлю с одной маленькой компанией. Они не проститутки. Большинство из них живут на алименты своих бывших несчастных идиотов-супругов, и хочется им, всего лишь чтобы их сводили в «Эль Марокко» покрасоваться своими нарядами. Некоторые из них даже живут с мужьями, но мужьям этим на все наплевать. У них есть свои девочки. Одного из них я, кстати, видел на днях в Палм-Бич. На самом деле, сегодня днем я чуть не поехал туда сам подцепить какую-нибудь красотку. Они уже не девочки, но кому нужны девочки? Единственный раз я попал в неприятности именно с такой вот девочкой: она решила, что стоит ей разораться, и я тут же выложу денежки. Нет, всем этим дамочкам, о которых я тебе говорю, уже за тридцать, а то и больше, и умеют они все на свете — не надо никакого Парижа. Нью-Йорк битком набит самыми извращенными, самыми модными и самыми хорошенькими дамочками, каких нигде в мире больше нет. И хотят-то они всего ничего: чтобы их сводили в хороший ресторан, на шоу или в ночной клуб.

— Откуда ж у тебя время зарабатывать миллионы?

— Послушай, — сказал Пол, — я в центре города уже к десяти утра, прямо к звонку. Стоящая дамочка, полноценный семичасовой сон, и я свежее и бодрее любого парня, который всю ночь ворочается в постели, мечтая заполучить то, что у меня уже есть. Многие мои приятели ходят в физкультурный зал, а я ложусь в постель с женщиной и прекрасно потом сплю. Для меня хороший сон превыше всего. Мне не надо десяти часов или двенадцати. Шесть, семь, ну восемь часов спокойного сна — и я в полном порядке.

— И тебе никогда за это не доставалось?

— Ты имеешь в виду, от Бетти?

— Ну да.

— В этом-то, мальчик, вся и суть. Если б я приходил домой пришибленный… Но чего нет, того нет. Пью я не много. Я здесь пил намного больше, чем пью в Нью-Йорке.

— Но разве Бетти не интересует, что ты там делаешь по ночам?

— Бетти в это время почти всегда в Скрантоне. Она знает, что я не стану по вечерам сидеть в отеле и ужинать в номере. Она знает, что я куда-то выбираюсь.

— Да, но когда тебя нет в отеле всю ночь?

— Никаких звонков с полуночи до восьми тридцати.

— И ты ни разу не попался?

— Ни разу. И с какой стати мне попадаться? Слушай, парень, я не хочу, чтобы ты думал, будто я каждую ночь занимаюсь любовью. Это не так. Но когда я еду в Нью-Йорк, это так. Ты ведь знаешь, Джо, мужчины по своей природе полигамны. Тебе же это известно. У жеребца всегда сорок — пятьдесят кобыл. У меня есть дамочка в Бостоне, одна — в Чикаго и две-три — в Филадельфии. И если бы Бетти со мной сюда не приехала, я бы уже сейчас был в Палм-Бич и даром время не терял.

— Пол, ты меня поражаешь.

— Я в этом не сомневаюсь. Жизнь в маленьких городках имеет один существенный недостаток: приличным людям совершенно негде изменять своим женам. В автомобилях? На сельских дорогах? Потихоньку улизнуть куда-нибудь в лес? В Нью-Йорке же всем на это наплевать. А я там даже не живу. Я каждый выходной возвращаюсь домой, если только не еду на Лонг-Айленд или в Коннектикут. Я там визитер. И поэтому моя жена никогда не натыкается на женщин, с которыми я сплю. Эти дамочки, конечно, не выпускницы «Брин Мор», но выглядят, черт подери, намного лучше этих выпускниц потому, что у них никаких забот, кроме одной: хорошо выглядеть после шести часов вечера.

— А если бы Бетти узнала, что бы она сделала?

— Бетти вовсю старается ничего не узнать.

— О, значит, она знает.

— Нет, она не знает. Но она не старается узнать. И я не хочу, чтобы она знала. Слушай, парень, я ведь не дурак. Я верю в наше супружество. Ты же не думаешь, будто я могу жениться на одной из этих дамочек? Я Бетти ни за что не оставлю. И не забывай: сохранить супружескую жизнь порой куда труднее, чем разрушить.

Джо внимательно посмотрел на Пола, но ничего не сказал.

— Из-за своего джентльменского воспитания, Джо, ты не решаешься спросить меня то, что у тебя на уме, — сказал Пол. — Да, мы с Бетти спим, и если бы из-за этих дамочек мне пришлось потерять Бетти, я бы с ними расстался.

— Что ж, у тебя ведь дочь, которая в будущем году станет невестой.

— Дело не только в этом.

— Тем не менее ты описываешь свою жизнь так, словно это единственный способ существования.

— Не для всех. Но для меня так точно.

— Не думаю. Ты просто бабник и лицемер — в этом вся суть.

— А я думаю, что настоящие лицемеры именно такие парни, как ты. Тебе хочется то же самого, только ты боишься.

— Не все в жизни объясняется страхом. Но я сомневаюсь, что ты поймешь то, что я на этот счет думаю. Тебе это покажется ханжеством.

— Уж в этом я не сомневаюсь.

— Но я все равно скажу. Есть такое понятие, как «уважение». Не связываться с всякими дамочками можно просто из уважения к женщине, на которой ты женат.

— Ты считаешь, что я не уважаю Бетти?

— Я отлично знаю одно: эти дамочки считают, что ты ее не уважаешь, и это существенно независимо от того, узнает об этом Бетти или нет.

— Ты прямо маленький лорд Фонтлерой. Скажи-ка мне правду, Джо. У тебя была когда-нибудь другая женщина помимо Эдит?

— Была, но до того как я женился.

— А знаешь, я думаю, что в твоем возрасте уже пора отправиться в дикий загул. А когда ты загуляешь, посмотрим, кто из нас лицемер.

— О, я, возможно, тоже лицемер, но совсем другого сорта. Не думаю, что я завел бы на стороне интрижку, а потом уверял себя в том, что сделал это для того, чтобы как следует выспаться. Я не считаю, что я лучше тебя, но, по-моему, мои недостатки приносят несколько меньше вреда, чем твои.

— А пойдем сейчас к бассейну и посмотрим на девушек в купальниках.

— Их там не будет. Идет дождь.

— Это точно. Ладно, давай выпьем еще по стаканчику. Я думал пригласить тебя поехать со мной в Палм-Бич, но ты ведь ханжа.

— И к тому же отлично сплю.

Пол Дональдсон вытянул перед собой стаканчик и принялся его пристально разглядывать.

— Знаешь, может, ты кое в чем и прав. Но я в этом все равно не признаюсь. Однако если бы я мог все начать сначала, я бы не упустил ни единой дамочки. И пожалуй, я считаю себя счастливым человеком. Но, Бог тому свидетель, я не считаю тебя счастливым человеком. Ты можешь сколько угодно считать меня бабником и лицемером, а я считаю тебя жалким, несчастным ублюдком. Ну скажи, какие такие радости ты взял от жизни? Да ты, прости меня Господи, и сейчас не знаешь, как к ним подступиться.

— А кто сказал, что я хочу к ним подступаться? — отозвался Джо.

Энн была одной из тысячи — или, вернее, одной из тысяч — молоденьких девушек из хороших семей, которые жили в Нью-Йорке, работали в Нью-Йорке и благодаря своей работе ощущали, что принадлежат к чему-то большему, чем «Юниорская Лига» и частный клуб, — неизбежным атрибутам их жизни в родном Дейтоне, Шарлотте, Канзас-Сити или Гиббсвилле. Каждая из этих девушек считала, что живет так, как сама задумала, но подобных девушек было настолько много, что их жизнь приобрела некую схематичность. Эти девушки приезжали в Нью-Йорк и, пока не находили работу, любую приличную работу («Я думала: пойду в школу для секретарш и поработаю немного манекенщицей»), жили в одной из женских гостиниц. Как только девушка находила работу, она начинала искать квартиру, в которой могла поселиться вместе с другой девушкой сходного происхождения, сходных вкусов и желательно не богаче, но и не беднее ее самой. Иногда в такой квартире поначалу поселялись не две девушки, а три, но «тройственному» союзу обычно выжить не удавалось. В первый год, а иногда и в первые два года, девушку приглашали к обеду нью-йоркские друзья ее отца и матери, но вскоре друзья семьи совершенно забывали об этой девушке из Дейтона, Канзас-Сити, Шарлотта или Гиббсвилля, и она начинала строить свою собственную жизнь с приятельницами из офиса, с приятельницами этих приятельниц и молодыми людьми, которые выросли в Канзас-Сити или Гиббсвилле, окончили «Чоут» или «Уильямс», работали в Нью-Йорке и часто зарабатывали меньше, чем девушки. Девушка из Канзас-Сити и парень, выпускник «Чоута» или «Уильямса», могли понравиться друг другу, настолько понравиться, что готовы были друг с другом переспать, но о любви, как правило, не было и речи. Такого рода парень не представлял для девушки особого интереса, по крайнего мере того интереса, который представлял ее босс. Но и девушка не казалась парню такой уж желанной, поскольку он, используя свои связи, всеми силами старался попасть в «Теннисный клуб» и уже успел положить глаз на таких же хорошеньких, но гораздо более состоятельных девушек с северного берега Лонг-Айленда. Парень, экономя деньги, покупал костюмы в «Брод-стритс» или «Роджер Кент», однако за хорошей рубашкой обычно отправлялся в «Брукс». Кроме того, он для экономии приглашал девушку из Канзас-Сити в итальянский ресторан на Бликер-стрит, чтобы позволить себе пригласить на обед в «21» девушку с более высокими запросами. Этот парень усваивал типичную для людей его сорта разговорную манеру. Например, сестре одной из своих новых состоятельных приятельниц он говорил: «Я учился в некоем месте под названием „Чоут“, а родился я в городе, о котором вы, наверное, никогда и не слышали, — Индианаполисе».