Уильям Блэтти - Экзорсист

• Название: Экзорсист
• Автор: Уильям Блэтти
• Издательство: Ренессанс
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 1992
• ISBN: 5-8396-0004-0

---

Резкое изменение голоса.

Настоящего голоса Риган он пока не слышал. Пусть даже он был действительно тонким, как утверждает мать; огрубление голосовых связок могло ведь произойти и вследствие непрекращающегося крика. Правда, это не объясняет сверхъестественную громкость ее баса. Но с другой стороны, известно, что странные всплески физической энергии, во много раз увеличивающие мышечный потенциал, — явление в патологии вполне обыденное. Может быть, оно и стало причиной каких-то изменений в акустической системе организма, вызвав столь необычный эффект?

Резкое увеличение словарного запаса и объема знаний.

Криптомнезия: подсознательный выброс залежей информации, копившейся с первых дней жизни. При сомнамбулизме и часто при смерти давно забытые картины всплывают в сознании яркими, удивительно живыми образами.

“Как она узнала во мне священника?”

Могла и догадаться, тем более если действительно прочла что-то об одержимости. Кроме того, по наблюдению Юнга, интуиция и провидческие способности у истерических личностей резко возрастают, в 50 раз и более превышая норму. В этом кроется и объяснение сверхъестественного, на первый взгляд, явления “чтения мыслей” на сеансах столоверчения. На самом деле сверхчувствительный мозг медиума считывает лишь вибрационное поле, создаваемое ладонями в столе-проводнике, переводя его затем в обычные мысли посредством, очевидно, буквенно-числового кода, известного подсознанию. Риган могла без труда “разоблачить” его по манерам, по движению рук, по запаху церковного вина, наконец.

“Как она узнала о смерти матери?”

Догадалась, опять-таки. Ему, кстати, сорок шесть…

“Помоги рабу божьему, святой отец…”

Телепатия; явление обыденное и совершенно естественное — об этом Каррас знал еще из семинарских учебников.

Демонстрация высокоразвитого интеллекта.

Исследуя случай “множественного” раздвоения личности и сопровождающие его псевдооккультные явления, Юнг пришел к выводу, что при истерическом сомнамбулизме не только резко обостряется подсознательная составляющая умственного восприятия, но и возрастает функция интеллекта: “новые” личности его пациента в “умственном развитии” намного опережали “первую”.

Но сомнения не оставляли Карраса. “Ведь констатация факта сама по себе еще не есть его объяснение!”

Священник остановился вдруг, тяжело навис над столом. Только сейчас дошло до него, что намек на Ирода был не так прост, как показалось вначале: когда фарисеи рассказали Иисусу об угрозах Ирода, тот ответил им: “Идите и скажите этой лисице, что я изгоняю бесов…”

Он постоял, задумчиво поглядел на пленку, затем, опустившись устало на стул, закурил и жадно, глубоко затянулся. Братья Бернеры, и потом эта восьмилетняя девочка, страдавшая истинной одержимостью… их-то какая книга заставила усвоить те же симптомы? А бесноватые в Китае, в Сибири — они что же, по подсознательным каналам получали друг от друга команды? Почему и германские одержимые, и африканские ведут себя в точности одинаково?

“Кстати, твоя мамаша, Каррас, тут же, с нами…”

Он сидел, незряче уставившись в пустоту, в сигаретном дыму, среди зыбких колечек воспоминаний. Наконец перевел взгляд на нижний левый ящик письменного стола, нагнулся и вынул оттуда потрепанную школьную тетрадку. Когда-то она училась на курсах английского языка для взрослых… Каррас склонился над столом. Стал осторожно листать дорогие сердцу страницы. Сначала — бесконечные алфавитные столбцы. Затем — простенькое упражнение: УРОК ШЕСТОЙ. МОЙ ПОЛНЫЙ АДРЕС… И тут же листок — попытка самостоятельно написать свое первое письмо: “Дорогой Димми, я ждала тебя…” Другая попытка, снова неудачная…

Он отвел взгляд, но из оконной пустоты на него взглянули глаза матери… Глаза, наполненные болью вечного ожидания.

“Domine, non sum dignus…”[18]

Теперь лицо Риган глядело на него из темноты. В глазах ее стоял крик… и все то же ожидание.

“Скажи хоть слово…”

Каррас взял пленку, вышел из комнаты и направился в лингафонный кабинет. Здесь он нашел свободный магнитофон, заправил ленту, надел наушники и, щелкнув ручкой, стал слушать — все еще напряженно, но уже почти без всяких сил.

Послышалось шипение, механический гул. Затем раздался щелчок: это включился микрофон. “Папа, привет…” — в уши ударил визгливый вой искаженного звука. “Не так близко к микрофону, дочка, — послышался голос Крис Мак-Нил. — Держи его чуть подальше.” — “Так?” — “Еще дальше” — “Так?” — “Ну вот, говори теперь.”

Детский смешок. Стук микрофона по столу. И наконец, голосок — чистый и мелодичный.

“Папа, привет, это я… Хммм”, — еще смешок, потом шепот в сторону: “Никак не могу придумать, что же такое сказать…” — “А ты просто расскажи ему о своих делах, дочка, обо всем, чем ты занимаешься…” — И снова смех. — “Хммм, папа… Э-э… Как ты меня слышишь?.. Сейчас, погоди. Значит, так… Во-первых, мы теперь живем в Вашингтоне. Это, знаешь, где Президент в этом своем доме. Здесь… слушай, давай я лучше начну сначала. Знаешь, папа, здесь…”

Тонкий, мелодичный голос звенел где-то вдали: Каррас не слышал уже ничего, кроме шума крови в ушах. Из самого сердца, гулким эхом отдаваясь в висках, поднялась, пульсируя, грозная мысль: “Нет, то, что лежит в комнате — не Риган!”

Он вернулся в резиденцию, нашел свободную кабинку и до наступления “часа пик” успел произнести мессу. В тот момент, когда дрожащие пальцы разламывали хлеб, вновь в душе его мелькнула надежда, против которой издавна каждой клеточкой своей восставал разум. “…Потому что это тело мое…”

Нет же, хлеб, это только хлеб!

Мог ли он вновь позволить себе обмануться в любви? Забыть о тяжести первой утраты, о давней боли, все еще мучительно острой? Каррас склонил голову и проглотил гостию вместе с новыми слезами о старой мечте. На какое-то мгновение комок застрял в пересохшем горле.

Закончив мессу, Каррас наскоро позавтракал, тут же сел и набросал конспект. Через час он уже заканчивал лекцию в медицинском колледже, с трудом продираясь сквозь дебри сырых, необкатанных фраз: “…Рассматривая симптомы маниакальных состояний, вы…”

“Папа, привет, это я…”

Но “я” — кто это?

Распустив пораньше свой класс, Каррас вернулся к себе и еще раз перечитал все, что касалось так или иначе отношения церкви к паранормальным симптомам бесовской одержимости. “Не слишком ли формальный я выбрал подход?..” Он вновь обратился к сборнику под общим названием “Сатана”, просмотрел основные пункты: “телепатия… вполне естественное явление… передвижение предметов, как сейчас предполагается… по-видимому, тело источает флюиды… наши далекие предки… наука… сегодня следует относиться с особой осторожностью. В самом существовании паранормальных явлений не может быть никаких сомнений, однако…” — Каррас стал читать помедленнее. — “…Необходимо провести тщательный анализ устных бесед. Если речь пациента сохраняет все лексико-грамматические характеристики и прежний стиль, предположение об одержимости должно быть поставлено под сомнение.”

“Нет, все не то…” — Он уронил голову, выдохнул обессиленно. Поглядел на изображение какого-то беса; скользнул равнодушно взглядом по строчке внизу: “Демон Пазузу”. Сомкнул веки.

Транквиль… Перед глазами его яркой, живой картиной прошли вдруг последние минуты жизни французского экзорсиста. Начало агонии и оглушительный вой… змеиное шипение, предсмертная рвота. Вот разъяренные бесы сбрасывают тело с кровати на пол: теперь они истязают жертву только за то, что она скоро умрет и обретет, наконец, свободу. Лукас! Стоя на коленях у кровати, он произносит молитву. Транквиль испускает дух, и в то же мгновение бесы, оставив мертвеца, вселяются в еще живущего. Лукас набрасывается на еще теплый труп, начинает пинать истерзанное, разбитое и загаженное тело. Шестеро сильных мужчин с большим трудом выволакивают его прочь. Каррас видел все это, видел так ясно, как если бы стоял рядом… Итак, экзорсизм — единственная надежда для Риган? И, значит, ему судьбою доверено вновь отомкнуть этот древний сундук, наполненный прахом?

Но тут нужна уверенность. Главное, знать все до конца. Но как это можно узнать? Каррас открыл глаза. “…Тщательный анализ устных бесед…” Ну а почему бы нет? Если структура речи “старой” и “новой” Риган окажется одинаковой, об одержимости нужно будет забыть раз и навсегда, независимо от того, какие еще паранормальные явления будут у нее наблюдаться. Ну а явные различия укажут на то, что мы, возможно, имеем дело с истинной одержимостью. Опять-таки, только возможно!