Андрей Балабуха - Нептунова арфа (с сокращениями)

• Название: Нептунова арфа (с сокращениями)
• Автор: Андрей Балабуха
• Жанр: Научная Фантастика

---

Аракелов чуть не расхохотался. Ай да девица! Похоже, ее тут знают все от министров до официантов...

Осторожно пробуя поставленное перед ним местное лакомство - на вкус оно больше всего напоминало хвойное желе с брусничным экстрактом, - Аракелов исподтишка рассматривал сотрапезницу. Она была молода и красива, по крайней мере, первыми на ум Аракелову пришли именно эти два до отвращени банальных определения. Потом он понял, что она только кажется очень молодой, даже юной, а на самом деле ей куда больше, может быть, под тридцать. Да и красота ее была какой-то слишком картинной, опереточной. На сцене, на гогеновском полотне она была бы уместна. Даже прекрасна. По дл обычной жизни в ней было чересчур много театрального, слишком резкими были черты и краски лица, слишком искусственной казалась высокая прическа, стилизованная под национальную старину... "Ладно, - подумал он, посмотрим еще, что ты из себя есть, красавица. Будет день, будет море они покажут..."

Но первым показал это Амбал.

Амбал был судовым котом "Руслана" - здоровенный рыжий и ражий котяра, итальянский эмигрант. Он полуслепым котенком на расползающихся лапах приковылял к судовому трапу в Генуе, жалобно попискивая от невыносимого напряжения, вскарабкался кое-как на палубу и так и остался на "Руслане". Как удалось ему скрыться от бдительного ока карантинной службы, до сих пор оставалось загадкой для всех, хотя Аракелов и подозревал, что об этом смогли бы рассказать минимум двое - Амбал, если бы смог заговорить, и Альперский, если бы захотел. За год на флотских харчах задохлик, как называли его первое время ("Эй, кандей, задохлика-то покормил?.."), вырос и превратился в Амбала. Да и как иначе можно было назвать этакого котозавра с огромной головой и пронзительными желтыми глазами, который, вихляя бедрами, с хозяйским видом расхаживал повсюду и распахивал все двери, какие только мог, - закрытых помещений он не выносил органически...

Когда Аракелов увидел Амбала в катере, он обомлел.

- Эт-то еще что?

- Амбал, Александр Никитич, - правдиво ответствовал Венька.

- Сам вижу. Откуда?

- С "Руслана".

- Спасибо, Вениамин Палыч, объяснил. А то я бы в жизни не догадался. Как он здесь очутился?

Венька потупился, но тут же вскинул голову.

- А что? Мы с вами на берегу гуляем, а ему только на палубе загорать? Ему, между прочим, тоже поразмяться надо. И общества ему тоже хочется. Он что, рыжий?

Аракелов расхохотался.

- Там же его обыскались!

- А вы их успокойте, Александр Никитич. Они порадуются и на радостях простят...

- Ну и хитрец ты, Вениамин Палыч! Уговорил...

Так вот, едва катер вышел из бухты и стал плавно нырять на пологой океанской зыби, Амбал из рубки, где он блаженно дрых на диване, выбрался в кокпит, подошел к сидевшей там Папалеаиаине, потерся ей об ноги и вспрыгнул на колени, - Аракелову стало не по себе от такой фамильярности.

- Шуганите его, Аина, - посоветовал он.

Папалеаиаина почесала Амбала за ухом. Тот зажмурился, вывернулся на спину и бесстыдно задрал все четыре лапы кверху, растопырив пальцы и то втягивая, то выпуская когти. Венька восторженно заржал:

- Сразу видно - наш человек, Александр Никитич. Амбал к кому попадя не пойдет. Он в людях получше нас с вами разбирается. У него для этого локатор специальный есть. Точно говорю - в журнале читал. Хорошую вы пассажирку привели, правильную!

- Ну раз правильную, так сообрази нам чайку. А то нехорошо получается она меня уже дважды потчевала, а я...

- Момент, Александр Никитич, - отозвался Венька и скрылся.

- Кстати, Аина, - спросил Аракелов, - я ведь даже не знаю, зачем вам на Фрайди-Айленд. Ну мы с Вениамином - понятно, мы там робинзонить собираемся. Да вам господин Хироа говорил, наверное. - Папалеаиаина кивнула, продолжая гладить и почесывать вконец сомлевшего Амбала. - А вам-то необитаемый остров к чему?

- Необитаемый? - Девушка расхохоталась столь откровенно и заразительно, что Аракелов невольно залюбовался. - Какой же он необитаемый, моряк? Разве братец вам ничего не сказал? Ах склеротик!

Образ улыбчивого господина Хироа как-то не вязался с представлениями Аракелова о склеротиках.

- То есть?

- На Фрайди-Айленде уже год, как ведутся изыскания...

- Ну, досвистелся, Аль? Что я тебе говорил?

- А что ты мне говорил?

- Что свистеть на борту - не к добру. Вот теперь и будем загорать здесь до одурения.

- А я-то чем виноват, что штиль? Ты с синоптиков спрашивай.

- С синоптиков какой спрос! А вот тебе свистеть не надо было.

- Ох и зануда же ты!

- Ну вот что, ты, свистун, марш к мачте...

- Зачем?

- Я капитан или ты?

- Ну ты... Так и что с того?

- Иди к мачте и скреби. Ноготками. Сумел штиль насвистеть, так сумей и ветер наскрести. А не наскребешь - оставлю сегодня без выпивки. Своей капитанской властью.

- Ох и зануда же ты, Джайн...

6

- ...чистое любопытство, мистер Ганшин, и ничего больше. Собственно, брал интервью у Фараджа Таароа...

Ганшин кивнул: Фарадж Таароа вот уже второе семилетие был президентом Караури.

- ...и тут случайно прослышал, что на Фрайди-Айленде ведутся изыскания, готовится международная стройка. Я запросил справочный отдел фирмы...

- Кстати, мистер Янг, а какую фирму вы, собственно, представляете? поинтересовался Ганшин. Вчера, когда он вернулся с северного берега, экраноплан давно ушел, журналист спал сном праведника, и выяснять подробности было не у кого. К тому же с этим рейсом Ганшин ждал Анну, а вовсе не этого борзописца и потому был несколько разочарован и зол.

- Ай-би-си [International Broadcasting Corporation (IBC) Международная радиовещательная корпорация]. Послушайте, мистер Ганшин, у вас своеобразная манера общения: сперва вы задаете вопрос, а потом лишаете собеседника всякой возможности связно на него ответить. Это что, национальный характер?

- Индивидуальный, - огрызнулся Ганшин: уел-таки его этот невесть откуда на голову свалившийся писака. И самое обидное - справедливо уел.

- Видите ли, мне до сих пор мало приходилось сталкиваться с русскими, и потому мое любопытство естественно. Но вы его полностью удовлетворили. Так вот, в справочном мне сказали, что об этом проекте была лишь скудна информация в специальной печати и протоколах МЭК [International Power Engineering Committee (IPEC) - Международный энергетический комитет]. Вот мне и захотелось посмотреть своими глазами, тем более что я оказалс поблизости.

- И что же вы рассчитываете увидеть?

- Все, что вы покажете. И главное - услышать все, что расскажете. Насколько я понял, вы - автор проекта?

- Не совсем, мистер Янг. - Ганшину все-таки польстила така осведомленность представителя международной прессы. - Проект - плод деятельности большой группы, над ним работало несколько институтов. Мне же принадлежит только одна идея...

- Но, как я понимаю, достаточно важная.

- Не мне судить, - сказал Ганшин и тут же пожалел об этих словах попахивало от них позой и той скромностью, которая хуже гордыни. В конце концов, что скрывать - именно благодаря его идее их изыскательская группа вот уже год торчит на Фрайди-Айленде, именно благодаря его идее этот забытый богом и людьми среди волн морских клочок суши станет через несколько лет сердцем Океании... - Ладно, - сказал он, круто меняя тему, вы уже позавтракали, мистер Янг?

- Спасибо, позавтракал. И с вашего позволения, не мистер Янг, а просто Орсон. Если вы все время будете именовать меня мистером, я повешусь от тоски.

- Мировая пресса не переживет такой потери, - рассмеялся Ганшин. - Но пока это ей не угрожает, давайте-ка совершим небольшую пешеходную экскурсию, И кстати, можете называть меня просто Николаем.

- По рукам. Ник. А небольшую - это как?

- Километров двадцать.

Янг не без удивления посмотрел на Ганшина:

- И вы называете это маленькой экскурсией? Однако... Ну ладно, пошли!

Лагерь располагался на юго-восточной оконечности острова, Ганшин же повел журналиста на северо-запад. Про двадцать километров он, пожалуй, перехватил - хотелось посмотреть, как Янг среагирует. Реакция, признаться, разочаровала: Ганшин ожидал увидеть перед собой законченную жертву урбанизма, а увидел нормального мужика, такого же, как он сам. И слава богу - разговаривать легче будет.

Остров был невелик - в меридиональном направлении он протянулся на шесть километров, а в широтном - на три с половиной. Они пересекли плато ("В среднем метров сорок-пятьдесят над уровнем моря", - пояснил Ганшин), поросшее чахлым кустарником.

- Мало влаги, очень мало... Остров, как губка, он весь пронизан подземными пустотами, трещинами, кавернами; вода с поверхности уходит в них, не задерживаясь. Есть лишь один ручеек - там, возле лагеря, вы его видели, Орсон. Из-под земли выходит и под землю уходит... - рассказывал Ганшин во время короткого отдыха с перекуром, который они устроили, усевшись на серые гранитные валуны. Невзирая на сравнительно ранний час, камни успели уже пропитаться солнечным теплом.