Евгений Войскунский - Формула невозможного

• Название: Формула невозможного
• Автор: Евгений Войскунский
• Издательство: Азербайджанское государственное издательство
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1964

Произведения писателей Азербайджана.

Содержание:

Евгений Войскунский, Исай Лукодьянов — Формула невозможного. Научно-фантастическая повесть

Эмин Махмудов — Лекарство из облака (перевод Р. Бахтамова)

Эмин Махмудов — Феномен (перевод И. Лукодьянова)

Максуд Ибрагимбеков — Исчезновение Стива Брайта

Максуд Ибрагимбеков — Прыжок в высоту

Рафаил Бахтамов — Открытие

Валентина Журавлева — Буря

И. Милькин — Иду к тебе

Василий Антонов — Двенадцатая машина

Генрих Альтов — Машина открытий

Н. Гянджали — Сокровища сгоревшей планеты. Пьеса (перевод Г. Наджафова и С. Соложенкиной)

---

Хозяин заметил взгляд Валерия. Он поправил галстук, нахмурился. Сказал сурово:

— У нас нет оснований не верить Таировой. Согласимся: она говорит правду. Что это доказывает? Только то, что она искренне заблуждается. Вы же знаете, какие выкрутасы проделывает иной раз память.

— Знаю, — Валерий кивнул. — Но в данном случае… — Он начал пересказывать эксперту разговор с Таировой.

— Так… ясно, — Левин понял с полуслова. — Значит, этот спасительный для всех нас вариант с забывчивостью отпадает. Печально… Остается одно из двух: верить или не верить. Если не верить — все просто. А если верить…

— Вот именно.

— В пользу ее невиновности говорит любопытное обстоятельство. Таирова новичок, а по моим наблюдениям как раз новички в таких случаях ошибаются крайне редко. Для них каждый поворот задвижки дело святое… Ваши наблюдения, мои наблюдения… Субъективно. А взрыв, к сожалению, объективная реальность.

— Может быть, какие-то другие причины?

— Какие же? — холодно спросил эксперт. — Вы, товарищ Крымов, конечно понимаете, что, прежде чем писать заключение, я вместе с заводскими инженерами облазил установку, так что посторонние влияния — всякие инфразвуки, ультралучи и тому подобная фантастика — исключаются. Могу вас заверить, что из числа известных причин ошибка, названная в заключении, единственно возможная.

— А если там в установке произошло нечто неизвестное?

— Кому? — Эммануил Семенович откровенно фыркнул.

— Науке.

— Ох, и спешите вы, молодые, с выводами. Установки подобного типа эксплуатируются добрый десяток лет.

И вдруг явление, неизвестное науке! «Неизвестное науке» — это же очень серьезно, это же чрезвычайно! Не надо, дорогой Валерий Петрович, бросаться такими словами…

— Хорошо, не буду, — улыбнулся Валерий. — Подскажите, что делать. Не верить?

— Нет, этого я вам никогда не скажу. Наше поколение слишком хорошо знает, как это жить и не верить людям. Обязательно надо верить.

— Согласитесь, однако…

— Понял. Вы хотите сказать: или-или, третьего не дано?

— Именно это.

Левин закурил. Молчал, тяжело глядя на кончик папиросы. Лицо у него было сейчас утомленное и вялое.

Он встал, прошелся по комнате, взял с полки какую-то книгу, долго рассматривал, поставил на место.

— Эйнштейн, — заметил он не оборачиваясь. — Великий человек.

Валерий промолчал: не хотелось говорить что-нибудь вроде: «Да, конечно» или «О, разумеется».

— Теперь о деле. Если вопрос стоит категорически: не верить человеку или сомневаться в науке… — Эммануил Семенович сделал паузу и вдруг сказал весело: — Я, например, предпочитаю сомневаться.

— В науке? — быстро спросил Валерий.

Левин рассмеялся.

— Вы меня на слове не ловите. Скажем точнее, а заодно и осторожнее: в полноте сведений, которыми наука располагает в данной области и на данном этапе своего развития. Вам ясно?

— Ясно, — серьезно сказал Валерий.

— Итак, предположим, неизвестное — икс. Где его искать: в установке, в химизме реакции? Не думаю, тут все исследовано вдоль и поперек. Остается сырье, нефть. Конечно, глубокая переработка нефти насчитывает десятки лет. За это время испытывалось сырье из тысяч скважин. И ничего. Если не считать, правда, нескольких сомнительных случаев… Раньше их объясняли просто: вредительство. Но теперь — то мы понимаем… И еще одно. Скважины уходят все глубже, и нет гарантии, что если в «n» случаях мы не столкнулись с новым явлением, то мы не столкнемся с ним и в «n+1» случае.

— Понимаю.

— Боюсь, что не вполне. Вероятность появления икса ничтожно мала. Так что работа предстоит огромная, а шансы на успех близки к нулю. Впрочем, в науке это обычно, дорогой товарищ Крымов.

— Меня интересует не наука, а справедливость. — Валерий покраснел: слишком громкое слово. Он поправился: — Я хочу знать правду.

— Вы, по-видимому, прирожденный следователь. — Пойди пойми: то ли это всерьез, то ли иронически.

— Вовсе нет. Отработаю два года и уйду в аспирантуру.

Левин посмотрел на него, покачал головой.

— Ладно, допустим. Тогда тем более, какой вам резон взваливать на себя такую обузу? Или от вас требуют?

— Нет. Дело я могу сдать хоть завтра. А резон?.. — он посмотрел на Левина. — Простите за нескромность: этот вопрос задан для изучения, так сказать, психологии молодого поколения?

— Совершенно справедливо. У меня, знаете ли, дочь вашего возраста. Так что интерес естественный. Что вами движет: человечность, служебный долг, порядочность?

— Не знаю, — сказал Валерий медленно. — Не знаю. Наверное, все проще. Когда мы разговаривали… мне показалось, что она говорит правду. И я подумал, какой это ужас, когда ты не виноват, а тебя осудили. Так бывало, я знаю. Но больше не будет. Если каждый… В общем, вы понимаете…

— Понимаю. Теперь вас, очевидно, интересует вопрос практический: где и как искать этот таинственный икс?

— Да, конечно.

— Сделать нужно многое.

Левин притянул блокнот, вынул из подставки карандаш. В нижнем углу листа возник силуэт вышки. От нее потянулись линии к ступенчатым башенкам и дальше, к домикам резервуаров. Линии раздвигались, уходили и сходились вновь, постепенно сдвигаясь вверх и вправо — к миниатюрным колоннам нефтеперерабатывающего завода.

Начало здесь, — острие карандаша уперлось в вышку. — Отсюда нефть поступает на сборный пункт, который обслуживает группу скважин или промысел в целом. Затам — резервуарный парк промыслового управления и петековские резервуары…

— Простите?

— ПТК — производственно-товарная контора. Сюда сходится нефть всех районов. В нашем случае — объединения. Следующий этап: резервуары товарно-сырьевой базы завода. Наконец, установка. Потом идут: призаводская база, эстакада… Правда, все, что после установки, нас сейчас не интересует. Но остальное надо знать назубок, если вы, конечно, не передумали.

— Нет.

— В таком случае любите книгу — источник знания.

— Благодарю. Но я не совсем понимаю, почему не предотвратили взрыв. Разве нефть не берут на анализ? Ее состав нигде не проверяется?

— Наоборот, проверяется везде. И на промыслах и по всей системе резервуаров. Но анализы стандартные: удельный вес, процент воды, механические примеси. Одним словом, поисками икса никто, естественно, не занимается. Я бы вам советовал начинать не со скважин — их тысячи, а в обратном порядке — с заводских резервуаров. Потом резервуары ПТК и так далее. — Он долго смотрел на Валерия, сказал почему-то грустно: — Молодые люди легко загораются и легко гаснут. М-да… Мне будет очень жаль, если такое случится и с вами.

* * *

На базе («Товарно-сырьевая» — мысленно определив ее назначение Валерий) его встретили сдержанно. По телефону директор завода распорядился: «Предоставьте товарищу возможность»… и на базе, видимо, решили, что он ревизор из треста, а может быть, даже из совнархоза. На третий день об этом рассказала Валерию девушка из конторы. «А вдруг я в самом деле ревизор?» — улыбнулся он. Девушка покачала головой. «Нет, они другие, а вы совсем другие». «Так кто же я?» «Аспирант или, наверно, корреспондент».

Он взял документы. Сидел часами, читая все эти разрешения на откачку, журналы анализов, справки, накладные. Он начал издалека: за три месяца до взрыва. Хотел привыкнуть, войти в будничный ритм этих бумаг, чтобы резче ощутить отклонение.

Конец февраля. Март. Апрель. Начался май. Приближалось 17-ое, день взрыва. Валерий двигался все медленнее. Верил: в документах за этот день удастся найти что — то особенное, необычное. Но верил не очень крепко. Справки, записи в журналах были похожи, как близнецы. В колонках цифр, в перечислении сортов нефти не оставалось места для чуда.

Он прошел 17-е мая. И 18-е. Кончил май, начал июнь.

Теперь он не читал, присматривал, небрежно бросая страницы. Подолгу курил, вспоминал веселое университетское время, думал, что пора, наконец, заняться английским — года через полтора можно подавать в аспирантуру.

Когда становилось совсем уж тошно, он выходил и скучными глазами смотрел на резервуары. Ему показали резервуар, связанный с той установкой. Он был до зевоты похож на все остальные…

Однажды он увидел Таирову. Она стояла у диспетчерской и смеялась, объясняя что — то девушке в сером халате. Ему стало вдруг ужасно горько. Он переживает за нее, листает скучнейшие бумаги, а она уже забыла. И снова забудет — через неделю после суда.

— Что с тобой? Назима! — это кричит другая, в сером халате.

Он смотрел в сторону, мимо нее. Но боковым зрением он успел заметить открытые, очень бледные губы, и плечо — неестественно высокое, будто она хотела спрятать голову.

«Ее настроение тебя не касается», — уверил он себя.

И в тот же день поехал в ПТК. Здесь резервуаров было еще больше. Документы другие, но в общем похожие.