Наталья Кончаловская - Волшебство и трудолюбие

• Название: Волшебство и трудолюбие
• Автор: Наталья Кончаловская
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2004
• ISBN: 5-235-02743-4

В книгу известной писательницы и переводчика Натальи Петровны Кончаловской вошли мемуарные повести и рассказы. В своих произведениях она сумела сберечь и сохранить не только образ эпохи, но и благородство, культуру и духовную красоту своих современников, людей, с которыми ей довелось встречаться и дружить: Эдит Пиаф, Марина Цветаева, хирург Вишневский, скульптор Коненков… За простыми и обыденными событиями повседневной жизни в ее рассказах много мудрости, глубокого понимания жизни, истинных ценностей человеческого бытия… Внучка Василия Сурикова и дочь Петра Кончаловского, она смогла найти свой неповторимый путь в жизни, литературе, поэзии и искусстве.

---

Голос у красного цыгана был глухой и матовый. Он пел, сидя у стола, полуприкрыв глаза рукой, словно только для самого себя, словно спрашивая себя о чем-то и сам себе отвечая. Каждая музыкальная фраза уходила на вибрирующей мелодии вверх, а потом падала, акцентируя на нотках и горестно затихая на последней. Гитаристы негромко и проникновенно позванивали, не мешая певцу сетовать, уповать и улыбаться сквозь слезы. И никто не смотрел на него в эту минуту, как не смотрят на оркестр и на дирижера, когда слушают музыку.

Увидели его, когда он как ни в чем не бывало уже сидел между своими модницами и они наливали ему красного вина. Тут все вздохнули, заговорили, захлопали, задымились сигареты, и острый аромат кофе поплыл над столом. Я обратилась к цыгану:

— Спасибо! Превосходно. Лучше всех!.. Вы певец?

— Ну что вы, я не профессионал… Так, пою для себя. — Он застенчиво улыбался, снимая корку с апельсина.

— А кто же вы?

— Я работаю на заводе. Хочу быть инженером…

Когда мы вышли из «маса» Уинсберга, стояла тихая, прохладная, безлунная ночь. Мистраль исчез, и было даже как-то непривычно выйти на неподвижный воздух и увидеть неподвижные, как обелиски, кипарисы и звезды, звезды, звезды над нами.

Тень Петрарки

Авиньон. Папский дворец. Если говорить о мистическом Провансе, то, пожалуй, на папский дворец падает наибольшая доля авиньонских преданий.

Те, кто создавал этот дворец, никогда не преследовали никакой цели, кроме личной наживы. Семь сменявших друг друга пап в течение семидесяти лет грабили население, держа его в темноте и страхе.

А началось все с того, что французский король Филипп Красивый решил не отдавать церковных сборов Ватикану, а оставлять во Франции и, взяв в плен римских пап, перевел папскую резиденцию из Рима в Авиньон. С этого момента папский престол стали занимать французы, часто малограмотные люди, низкого происхождения, и миссия наместников Бога на земле ограничивалась личными интересами.

Папа Иоанн XXII набрал налогами 700 000 флоринов, что составляет на современные деньги 1 000 000 000 франков. Причем утверждают, что он занимался алхимией, окружал себя фальшивомонетчиками и писал сочинения под странными заголовками вроде: «Эликсир философа» или «Искусство превращения».

Папа Бенедикт XII, сменивший Иоанна, пристроил к дворцу нелепую башню специально для того, чтобы под ней спрятать 40 ящиков золотых монет, сервизы золотой посуды и массу редких драгоценностей.

Папа Климент IV, по прозвищу Великолепный, на церковные сборы с провансальцев закатывал грандиозные приемы и праздники. Он говорил, что это помогает ему «чувствовать себя свободным и забывать о своем папстве».

Климент Великолепный был человеком подозрительным и трусливым. Он приказал на всякий случай прорыть подземный ход от папского дворца под рекой Дюрансой до самого городка Шаторенара. Но сам он никогда этим ходом не воспользовался. Зато говорят, что когда папство раскололось на авиньонское и римское, то антипапа Бенедикт XIII удирал этим подземным ходом. Перед бегством он успел замуровать в стенах дворца двенадцать фигур апостолов, отлитых из чистого золота. Об этом он поведал другу своему, венецианскому послу, но ни посол, никто другой не нашли этих фигур, поскольку их, видимо, и не существовало.

Все это рассказывается в народе, и принимать это за подлинные исторические факты не следует. Если же побродить по залам папского дворца, то надолго остается впечатление от его грандиозности. Я осматривала его с группой случайных туристов, и меня поразили громадные залы для приемов: сводчатые потолки, высоченные колонны, окна в проемах стен толщиной в метр, а то и в полтора метра. Галереи, монументальные парадные лестницы, величественные порталы с остатками барельефов и каменных скульптур. И множество башен: Башня ангелов, Башня совета, Башня кухни, Башня гардероба, Башня Святого Лаврентия и прочие.

Во втором этаже дворца были папские жилые покои, в которых сохранились выполненные по заказу Климента Великолепного удивительные фрески работы французского художника XIV века Робин Романа. Это «Оленья комната» с фресками на сюжеты: птицелова, рыбьего садка, соколиной охоты. Внизу, во дворце, частично сохранились в зале Аудиенций росписи в потолочных сводах, выполненные итальянским мастером Маттео Джиованетти: на синем фоне, усеянном звездами, фигуры двадцати пророков.

И, несмотря на дисгармонию архитектурных решений из-за многих перестроек и достроек, здание папского дворца все же так грандиозно и величественно, что группа посетителей, с которой я осматривала дворец, казалась мне вереницей муравьев, переползающих из одного зала в другой.

Конечно, во дворце пусто. В столовой нет стола, за которым помещалось сразу двести человек, в папской комнате, расписанной под драпировочную ткань, нет никакой мебели, но можно представить себе, как все это выглядело, когда на каменных плитах пола лежали ковры и стояла готическая мебель из мореного дуба…

Живут здесь только легенды, и самая из них поэтическая — это легенда об авиньонском мосте Сен-Бенезет.

Маленький пастушок Бенезет однажды, пася овец своей матери, увидел на небе знамение и услышал голос: «Брось овец, иди к Роне и построй через нее мост». Мальчик воспротивился, уверяя, что строить мосты не умеет, дороги к Роне не знает, да и овец не на кого бросить. Но тот же голос обещал ему провожатого и замену на пастбище. Бенезет послушался и отправился в путь. Вскоре он действительно встретил странника, который взялся проводить его. Пришли они к епископу, который в тот час удил рыбу. Святой отец рассмеялся, когда Бенезет рассказал ему о своем видении, и послал его к судье. Судья, выслушав историю, тоже стал смеяться, а потом, издеваясь, сказал:

«Вот если ты сможешь поднять тот камень, что лежит у нас во дворе, и отнести его на берег, то я тебе поверю». И тут в сопровождении толпы любопытных все отправились во дворец. Но чудо свершилось, Бенезет один поднял камень, который и тридцати человекам было не под силу поднять, легко отнес его на берег Роны и положил там, как раз на том месте, где должна была встать первая арка моста. После этого горожане прониклись глубокой верой и стали собирать средства на постройку моста. И Бенезет, почувствовав в себе чудодейственную силу, стал исцелять больных, изгонять нечистую силу из одержимых и так прославился, что к нему началось паломничество. Денег, которые ему платили за излечение, хватило на постройку гигантского моста при слиянии трех рек — Роны, Дюрансы и Сорги. А в 1433 году, после сильных дождей, все эти реки вышли из берегов и прорвали мост в двух местах. И с тех пор стоит этот знаменитый мост, о котором поется в песенке:

Sur le pont d’Avignon
On у dansent, on у dansent —

«На мосту в Авиньоне всё танцуют и танцуют». Больше, видно, он ни на что и не годится!..

Авиньон связан с именем итальянского поэта Франческо Петрарки. Здесь прошло его детство, здесь этот маленький итальянец стал великим поэтом.

Отец Петрарки, флорентийский нотариус, как и земляк его великий Данте, покинул родину из-за политических распрей. Семья обосновалась в Провансе, в Авиньоне. Франческо учился на юридическом факультете университета в Монпелье. Но юристом, как мечтал его отец, он не стал, а посвятил всю свою жизнь поэзии. «Книга песен», в которую Петрарка вложил все свои творческие силы, построена на двух темах: любви и ненависти. Любовь к прекрасной белокудрой Лауре, а ненависть к папскому дворцу в Авиньоне и к правителям Италии.

А Италия, разрываемая феодалами, защищавшими только личные интересы и продававшими родину, распалась на отдельные области, и это привело к полному крушению национальной независимости. Правители впустили иноземные войска. Потеряла свое влияние и церковь.

К усобицам зовут и бьют тревогу
Колокола, назначенные богу, — [5]

писал Петрарка, сетуя в песне «Моя Италия» на столпов церкви, продавшихся феодалам. Для того чтобы как-то существовать материально, Петрарка принял духовный сан, стал близок к папской курии в Авиньоне и тут воочию увидел ее низость, продажность и развращенность. Он обрушивался на нее в сонете:

Источник горестей, обитель гнева,
Храм ереси, рассадник злых препон,
Когда-то — Рим, а ныне Вавилон…

Здесь, понятно, подразумевается и само просится в рифму — Авиньон.

У Петрарки неподалеку от Авиньона, в городке Фонтен де Воклюз, было поместье на берегу Сорги, куда он убегал, когда пребывание возле папы становилось невыносимым. И в одном из своих сонетов он писал:

Покинув нечестивый Вавилон,
Приют скорбей, вместилище порока,
Я из бесстыдных стен бежал далеко,
Чтоб длительный был век мой сохранен.
Я здесь один. Любовью вдохновлен,
Пишу стихи, рву травы у потока,
Мечтаю вслух, парю душой высоко.

Тема любви у Петрарки вылилась в сонетах и песнях, посвященных Лауре. Свою даму сердца Петрарка встретил впервые на утренней мессе в церкви Святой Клары в Авиньоне. Было это 6 апреля 1327 года. С тех пор двадцать два года он посвящал ей сонеты и мадригалы, подобно трубадурам XIV века, избиравшим для куртуазной лирики именно гордых и недоступных светских красавиц — чужих жен. Супругом Лауры был авиньонец Гуго де Сад. Лаура родила ему одиннадцать детей, из которых один стал предком знаменитого в XVIII веке писателя маркиза де Сада, родоначальника «садизма». Вот об этой Лауре де Сад Петрарка писал: