Роман Мережук - Солнценосец

• Название: Солнценосец
• Автор: Роман Мережук
• Жанр: Фэнтези

---

- Что вы имеете в виду?

- Готов ли ты стать воином церкви? Нести знамя, прославляя имена богов. Сеять мир и добро в наших домах. Избавлять людей от зла, творимого Зароком?

- Я не знаю, Ваше Преосвященство, - Лотт держался за комок в своем кармане, ища ответ, который мог удовлетворить их обоих, но не находил нужных слов. - Я видел ужасные вещи. Священник прихода в Гэстхолле убивал маленьких детей.

- Ты видел обычного человека, лишенного другого выбора. Квази рассказывала о том, как ты защищал другого слугу божьего. Преподобный Роланд костьми лег, не давая вратам открыться в деревне Бельвекен. Церковь не полнится убийцами. Мы огрубели в борьбе с исчадьями ада, но все еще храним печать света.

- Меня привели сюда силком. В путах, как преступника. И после этого вы просите меня стать слугой церкви?

Иноккий наконец отпустил его руки. Лотту казалось, он хочет забрать их с собой как еще одно доказательство существования богов. Бывший медник кряхтя поднялся. Он был одновременно и сильным и дряхлым. Лотт хотел его сопроводить, но Иноккий отмахнулся.

- Когда я приказываю, мне повинуются. Иногда слишком ретиво, - молвил он. - Извини старика. Я всего лишь хотел посмотреть на того, кто может спасти нас. И попробовать убедить тебя поступить правильно. Ты волен идти куда пожелаешь, Лоттар Марш. Но я бы хотел, чтобы ты прочитал это письмо. Считай это моей просьбой.

Он вручил ему мятое письмо с размазанной по внешнему краю печатью и ушел.

От чувства нереальности происходящего кружилась голова. Всего за несколько минут он прикоснулся к алтарю, на котором умер Гэллос, встретился лицом к лицу с самым могущественным человеком Священной Империи и стал прямым потомком солнцеликих богов. Мир перевернулся с ног на голову. Лотт хотел ущипнуть себя, чтобы удостовериться в том, что не спит, но знал, что это не поможет.

Он мог покинуть Солнцеград целым и невредимым. Мог исчезнуть с глаз всевидящего инквизиционного корпуса. И никто не скажет ни слова. Но куда ему идти? Вернуться в Тринадцатиземье? Его там никто не ждет. Квази предала его. Лотт не стал бы за ней следовать, даже если в конце пути ему пообещали горы золота и обнаженных дев. Иноккий прав. Он действительно забыл путь назад и плутал по кругу.

Лотт понял, что вновь бессознательно теребит карман. Он вывернул ткань наизнанку. На плиты глухо упал лазоревый камешек размером со сливу. Он подобрал его в Радужной, когда искали Мэри, младшую из Фиалок старого Бельвекена. Безликая крашенка была с ним все это время. Лотт хранил ее не как трофей, напоминающий о боевых заслугах. Марш спас девочку, убив тварь из листьев и виноградных лоз. Но мог бросить умирать. Ее, Кэт, халифатскую чаровницу и всех людей там живущих. Он мог убежать и забыть обо всем, но ноги сами понесли навстречу опасности. Он стал героем впервые за свою жизнь.

Но так ли это? Как же костел Святого Джерома и безумец Майлз Торсэн? Он закрыл червоточину, поговорив с ребенком, и уберег Гэстхолл от проклятия.

Он всегда был таким, даже когда отчаяние и атура делали из мозгов кисель. Цветастый камешек напоминал ему, за что следует бороться независимо от того, какой будет цена.

Лотт развернул лист. На плотной бумаге темными как беззвездная ночь чернилами был написан доклад, предназначенный главе Церкви Крови. Люди боялись. В больших городах шептались о судном дне. Призрачную фигуру Зарока в погребальном саване, тянущую за собой ветхий гроб, видели в полночь на Имперском Тракте. Дальноводье заколачивало створки, запирало дома на засовы, но это не помогало. Гиблые Топи исторгли из больной глотки нечто, от чего не было спасения. Десятки селений обезлюдели. Дома стояли брошенными, печи еще пахли недавно испеченной сдобой, на улице выли некормленые собаки. Люди исчезали. Словно их стерли с лица земли. Пятнадцать деревень, шесть рудников с осужденными каторжниками. И один город. Город с высокими стенами, стражей и тысячами жизней. Кто-то пожал их души, оставив взамен страшную надпись: "Он идет". Каждая изба, каждый каменный дом были измалеваны желтой краской. Слова ничего не значили и это пугало пуще уверений в скорой гибели всего живого.

Письмо пришло неделю назад, и писарь божился, что Зарок пришел за ними. Он писал, что церковь потеряла веру, гэллиоты заперлись в храмах, а из инквизиторов, посланных узнать судьбу пропавших, вернулся только один. Бедолага выковырял себе глаза и держал их во рту, сося словно леденцы.

Дальноводье не просило. Оно взывало о помощи, стоя на коленях. Лотт не поверил бы и сотой доле написанного, если бы и сам не столкнулся с подобным. В недрах болот зрела, набухала гноем и ядовитой заразой червоточина. Врата между их миром и преисподней разверзлись. И дела шли напрочь паршиво, если инквизиция не могла придушить распространение адской порчи в зародыше. Люди боялись. А где страх, там паника. Богатые попробуют отсидеться. Дороги, ведущие прочь из проклятого места, перекроют, оставив остальных на произвол судьбы. Будут пожары. Будут кражи. Женщин ждет поругание, а слабых смерть.

А желтоглазых? Покорившие-ветер всегда были изгоями, но теперь их жизни станут дешевле мусора. Он не мог этого допустить. Теперь не мог. Жизнь способна на шутку в самый неподходящий момент. Кэт ненавидела церковь и желала им смерти, за то, как инквизиция обошлась с ее родными. Но именно архигэллиот просил Лотта стать во главе святого похода во имя защиты Дальноводья и живущих там нелюдей.

Лотт поднялся и почтительно осенил святым символом статую Мильтиада. Рыбак не обратил внимания на смертного. Первый архигэллиот продолжал ловить рыбу. Кажется, в его сети угодила еще одна юркая рыбешка.

Лотт принял решение. Прозревший не может закрывать глаза вечно. Лотт слишком долго ходил с повязкой на глазах. Пришло время увидеть мир в новом свете.

***

Новость разлетелась подобно чуме - быстро и безжалостно. Город бурлил. За три дня улицы вычистили до блеска. Цветные флаги развевались на карнизах домов, пестрые ленты оплели медные флюгеры. Поговаривали, архиалланеса Стэфания прервала свой визит в Кальс и плывет в столицу.

Все хотели узреть чудо. Увидеть, коснуться и услышать живого потомка богов.

Лотт придирчиво осмотрел свое изображение в зеркале. Брадобреи обскоблили щетину. Щеки горели и были гладкими как попка девственницы. Его облачили в молочного цвета дублет, расшитый нитями жемчуга. Узкие шоссы того же оттенка были жутко неудобными и сдавливали мужское естество. Он взвесил в руке золотую цепь. Лотт мог выручить за нее неплохие деньги. Но она была полезнее на шее. В ней Лотт из беглеца преображался в святого воина, несущего хоругвь во главе всех верующих в Гэллоса. Каплевидный рубин в оправе из золотых сплетенных рук весело подмигнул ему. Лотт ответил взаимностью.

Марш заново учился вести себя в цивилизованном обществе. Он кланялся монсеньорам гэллиотам и отвечал на вопросы алланес. Танцевал бранль и гальярду при дворе. В Солнцеград приплывали корабли с важными гостями. Лотт сопровождал Иноккия на многочисленных приемах. Он стоял по правую руку от восседающего на золотом троне Наставника Королей. Лотт посетил все залы Обители Веры. Он видел Зал Мудрости, где читали лекции будущим королям, побывал в церковном хранилище, где касался ценнейших реликвий и добытых в войнах за веру трофеев. Гэллиот Тринадцатиземья отслужил мессу в его честь, а виллийский принц, вчера позвавший его в свои покои, обнажил парадный клинок и приказал преклонить колено. Лотта посвятили в рыцари среди шелков и пьяных вельмож. Было что-то неправильное в этом. Лотт слишком многое перенял от лорда Кэнсвудского. Рыцарские шпоры давались за заслуги, заслуживались в боях перед сюзереном, добывались кровью, потом и бесстрашием. Виллийский принц похлопал его по плечу и намекнул, что Марш может взять одну из сопровождавших его дам в качестве любовницы. Лотт отказался. Поначалу.

Наступал новый этап в его жизни. Глядя на довольное лицо, на огромный рубин, подаренный самим архигэллиотом, Лотт не мог не признать, что начало ему нравится.

Сегодня его официально признает Церковь. Лотт Знаменосец. Под таким именем Марша будут чтить столетия спустя. Все, что для этого нужно - спуститься на пару лестничных пролетов ниже и показаться перед ликующей толпой.

Лотт страшился такого внимания. После стольких лет, когда он всеми правдами и неправдами старался встать на одну ступеньку с популярным братом, получить мировое признание оказалось до смеха легко.

Он пригладил подстриженные на здешний манер волосы, и вышел из комнаты. Придворные кланялись, лебезя ободряющие слова. Лотт отвечал им самой приятной улыбкой из своего арсенала.

- Приятно наконец-то увидеть вас воплоти, - произнес высокий мужчина в черном костюме, подводя к нему стесняющегося мальчика.

Он был коротко стрижен. Над губами пролегала тонкая полоса рыжих усов. Он стянул перчатки.